Врагов выбирай сам - Игнатова Наталья Владимировна. Страница 29

– Чтобы стол свободен был? – Милрад призадумался, начал было считать, встретил чуть насмешливый взгляд Артура и сбился с мысли. И хорошо, что сбился. Потому как, начав пересчитывать, поймал себя на попытке накинуть пару-тройку леев.

– Сорок два за день.

– Вполне обучаем, – с удовлетворением отметил тамплиер, – в качестве пряника пусть будет пятьдесят. Вот, держи, – он достал из кармана и поставил перед Милрадом маленький кошелек из тисненой кожи, – здесь пятнадцать больших львов. И будь любезен, не забывай, что, если попытаешься обжулить меня или тем паче моего братишку, эти львы тебе долго помниться будут.

– А ты не грозись, – проворчал Брюхотряс. Кошелек исчез где-то в складках его фартука, – мы, знаешь, пуганые.

– Ты уже рассказывал, – хмыкнул Артур. – Да, и эту дрянь можешь забрать, – он кивнул на рассыпанные по столу десять медяков.

И тут же забыл о Милраде, уставившись за спину трактирщика. Тот шустро сгреб мелочь, потом обернулся к дверям. Так и есть, в «Звездень» явились чернявый братец храмовника и Ветка, сияющая, как новая сковорода. Вот паршивка! Хотя сейчас-то вроде и не за что на нее сердиться.

Брюхотряс почесал пузо под фартуком и убрел на кухню. На Ветку не рявкнешь, пока рыцарь здесь, так надо хотя бы поварят обругать.

Альберт проводил взглядом удаляющегося трактирщика, потом заглянул в стоящий перед братом кувшин:

– О! Вино. – Заглянул во второй: – Ага. Вода. – Подозвал поближе заробевшую отчего-то девушку и сообщил Артуру: – Это Ветка.

– Я знаю. – Старший курил, откинувшись на стену. По рыжекудрой девице лишь скользнул рассеянным взглядом. – И что?

– Ты запас слов на сегодня уже весь извел? – поинтересовался Альберт, усаживаясь за стол и кивнув Ветке: садись, мол, не бойся.

– Весь.

– И на кого же?

Артур молча глянул в сторону кухни.

– Милрад? – удивился Альберт. – С ним-то ты о чем говорил?

– Жить учил.

– Не искалечил хоть?

– Нет.

– Ну тогда ладно. А я тут, знаешь, подумал, пока тебя не было...

В ярких глазах Артура отразилось недоверие и легкий скепсис.

– Да, подумал, – с нажимом повторил Альберт, – я это умею. Так вот, дом наш совсем запущен, и надо бы кому-то навести там порядок. Отремонтировать все, обставить, и вообще. Мы-то заняты будем, может, стоило бы кому-нибудь это дело передоверить?

– Кому? – Артур перевел взгляд с Альберта на Ветку. Потом обратно. Пожал плечами. – Зачем спрашиваешь, если уже.

– Ну, для порядка...

– Ужинал?

– Да.

– Скажи Милраду про девицу. И найди музыканта. Пойдем, дом покажешь.

– Безымянному сказать, чтобы туда подходил?

– Да. С лошадьми.

– Мы что, прямо сегодня поедем?

– Да.

– Ты же пять дней...

– Пойдем, – устало повторил Артур. Положил перед Веткой несколько монет. – Это хозяину отдай. За вино.

Подхватив лежащий рядом топор, рыцарь прошел мимо брата к выходу. Альберт поймал растерянный взгляд девушки, скорчил гримасу:

– Не в духе нынче. Сам пока не пойму. Но ты не бойся, он вообще-то добрый.

– Ага, – глаза ее снова стали серыми, – он с тобой даже не поздоровался.

– Поздоровался, – маг поцеловал ее в нос, – ты просто не слышала.

– Что на тебя нашло? – Альберт шагал рядом с братом, время от времени делая попытки заглянуть ему в лицо. – Я тебя таким никогда не видел.

– Видел. – Артур проводил взглядом проехавшую мимо всадницу в амазонке. – Она ведьма.

– Кто? Она? – Альберт оглянулся на даму.

– Ветка.

– Ведьма?

– Дикая.

– Да с чего ты взял?

– Пятница.

– И что? А, ну да, понятно.

Альберт замолчал и нахохлился, уставившись в мостовую под ногами. О том, что Артур во время своего варварского поста становится особенно чувствителен к магии, он знал. Сегодня действительно пятница. Старший постится. И, значит, скорее всего, насчет Ветки он не ошибся. Она ведьма.

– Ну и что?

– Да ничего.

– Ты из-за этого бесишься?

– Нет.

– А в чем дело?

– Да не знаю я, братик, – Артур склонил голову в ответ на приветствие орденского патруля, – не знаю. Я всю ночь молился, поздороваться надо было, поговорить. А сюда приехал... и вот так. Я в Шопроне ни в один храм не зашел.

– Почему?

– Мне это тоже интересно. А еще интереснее то, что мне как-то и не хочется.

– Умнеешь, может быть? – предположил Альберт. Понял, что пошутил неудачно и добавил: – Извини.

– Да ладно, – Артур махнул рукой, – что с тебя взять? Ветка, кстати, крещеная.

– И что?

– Так.

– Ты в самом деле хочешь ехать прямо сегодня?

– Хочу, – рыцарь вздохнул, – но не могу.

– Устал, – понимающе сказал Альберт.

– И устал, и правую заднюю перековать надо.

– Э-э... ты о ком?

– О Серко.

– В смысле о лошади?

– В смысле да, – в голосе старшего наконец-то прорезалась язвительность, – а кто еще может расковаться?

– Я вообще-то о тебе говорил.

– Ну? – неприятно удивился Артур.

– Баранки гну, – блеснул Альберт остроумием Варга.

Старший не оценил. Вообще не отреагировал. Шел себе, по сторонам смотрел. На что там особо смотреть, спрашивается? Улица как улица. По вечернему времени немноголюдная. Чистая, конечно, не то что окраинные, ну дома опять же получше. Так ведь и выбирали с умом, когда искали, где поселиться.

Некоторые покойнички, из знатных, тоже решили в свое время, что негоже им по окраинам с кладбища уходить, и начали шляться по самому центру, по лучшим городским кварталам. А роскошный трехэтажный особняк, принадлежавший сводному брату герцога, оказался аккурат у них на дороге. Сбежать тогдашние хозяева не пожелали, может, поленились, а может, не успели просто.

Они – не успели, а дом остался.

У Артура как раз тогда случилось затишье, перерыв в подвигах. Он ошивался при командоре да натаскивал послушников, вот Альберт и решил поселиться в Шопроне. Хотелось быть поближе к старшему, ну и приглядывать за ним, по возможности.

Смешно вспомнить – тогда они поверили в то, что спокойная жизнь наступила надолго.

– Все хуже становится, – заметил Артур, останавливаясь и пропуская мрачную кавалькаду. Парни и девушки в темных шелках, на покрытых коричневыми попонами скакунах рысили по улице, не особо заботясь о прохожих и о том, что грохот копыт мешает тем, кто уже лег спать. Увидев храмовника, двое кавалеров придержали лошадей, но остальные пронеслись мимо без всякого почтения к рыцарской форме.

– Что хуже? – Альберт смотрел вслед молодежи. – Распоясались они тут без вас.

– До хрена прав и никаких обязанностей. – Артур провел пальцами по древку топора. – Раньше Недремлющие чистки устраивали, кого к делу приставляли, кого... по-всякому, в общем. А сейчас вон их сколько. Не делают ничего, а жрут в три горла. Способствуют, мать их, производству удобрений, поскольку переводят добро на дерьмо. И все.

– Ну и что? – не понял Альберт. – Всегда так было.

– Больше их, чем раньше, братик. Пойдем, чего стоять?

– Ты объясни!

– Заняться им нечем, что тут объяснять? Чудища на окраинах, говорят, совсем взбесились. Народ оттуда бежит, а эти – первыми.

– Да ладно! – Альберт легкомысленно отмахнулся. – Это же столица, они сюда всю жизнь бегут, сколько себя помню. Старшие землю наследуют, а младшие – в Шопрон. Здесь-то есть куда податься.

– Сколько себя помнишь? – Артур хмыкнул. – Ну-ну. И куда же они подавались?

– Да куда попало.

– Ничего подобного. Многих с самого детства к нам отдавали, чтоб не рыцарями, так хоть сержантами выросли, потому что Храм – это слава и почет. Остальные расходились: кто по управленческой части, кто в монахи, кто-то, у кого способности были, разрешенным магом становился, ну и к Недремлющим, конечно.

– И что?

– Сейчас к нам не идут. Почти не идут. Все больше из крестьян да из горожан победнее. Нам без разницы, но, если мы людей, что работать могут, будем к себе принимать, кто на земле останется? А эти вот, из которых раньше орден пополнялся, теперь предпочитают магами становиться. Если могут.