Любовница №2358 (СИ) - Семенова Лика. Страница 13
Он какое-то время стоял, не шелохнувшись, вдруг провел рукой по моим волосам:
— Тебе есть что сказать?
Я сглотнула. Может, все к чертям? Рассказать все, с самого начала, сбросить этот груз. И пусть как хочет. Пусть решает сам. Ведь он должен поверить. Он хочет честности. Я тоже ее хочу.
Я отстранилась, вглядываясь в его лицо, ища хоть крупицу поддержки, хоть намека на понимание. Все сказать. Не мучиться. Прыгнуть в пропасть. Я стиснула пальцы, отошла на шаг.
Его взгляд полоснул сталью, нетерпением. Я опустила голову:
— Наверное, я должна извиниться за происшедшее в ресторане. Я не должна была…
Фирел лишь развернулся и просто пошел к лестнице, не сказав больше ни слова. Кажется, он хотел услышать вовсе не это.
14
6 лет назад
Дарка перетирала посуду, изображая на лице вселенское страдание. Мать велела. И стояла у плиты, наблюдала. Все верно: если за Даркой не следить — толку не будет.
Когда раздался неожиданный стук в дверь, мы все вздрогнули. Кармелла тут же схватила меня за руку, открыла створку шкафа, втолкнула в ворох висящих вещей и заперла. Сквозь решетчатую дверцу мне было видно комнату, и я жадно припала щекой к холодному пластику.
— Кармелла, открой.
Она не спешила. Прислонилась спиной к косяку и говорила через дверь:
— Макс, проваливай. Я сегодня не работаю.
В дверь стукнули так, что она подскочила на хлипких петлях:
— Знаю. Дело есть к тебе. Открывай, не будь дурой.
Кармелла бегло окинула взглядом комнату, пристально посмотрела на шкаф, в котором я пряталась, будто удостоверялась, что убежище надежно. Наконец, глубоко вздохнула, задрала подбородок и отодвинула задвижку, опираясь рукой об косяк. На пороге стоял мужчина лет сорока с коротким светлым хвостиком на затылке. Он осклабился и сделал шаг в квартиру, но Кармелла так и стояла, перегораживая вход рукой:
— Чего тебе, Макс?
— Человек тут к тебе.
Кармелла хотела захлопнуть дверь, но Макс выставил ногу в проклепанном сапоге.
— Сказала, не работаю. Завтра. Или оглох?
Макса не смущал такой отпор:
— Дочкой твоей интересуется…
Кармелла нахмурилась:
— Я тебе говорила, урод, чтобы не смел мою дочь продавать. Или яйца надоели? — она покачала головой: — За мной не заржавеет, Макс. Я за дочь торговаться не стану. Здесь это каждый знает.
— Ты сперва выслушай, стерва. Никому ваши щели не нужны.
Я невольно зажала рот ладонью. Как же все это было мерзко. Но, кроме меня, похоже, никого не смущало. Дарка по-прежнему перетирала тарелки и изредка поглядывала на дверь. Но молчала. Кармелла лучше знает, что и как говорить. Это правило.
Она упорно держала оборону у двери:
— Чего надо от моей дочери.
— Поговорить. Спросить кое-что, — уже другой голос.
Кармелла, видно, обмеряла взглядом того, второго:
— Говори здесь.
Макс не вытерпел, схватил ее за руку и отпихнул от двери, заталкивая квартиру. Дарка отложила тарелку и замерла с полотенцем. Напряглась. Едва не поводила носом по воздуху, вынюхивая опасность.
— Пусти человека, паскуда, — Макс толкнул ее в грудь.
Кармелла ничего не ответила. Попятилась на несколько шагов, уперла руки в крутые бока, загораживая собой Дарку. Мужчины вошли. Второй был довольно молодым, в темной искусственной куртке. Не походил на местного — не было на спокойном лице той едкой желчи и вороватости, отличавшей трущобников. Он обернулся на Макса, кивнул:
— Спасибо. Дальше я сам.
Тот какое-то время стоял, прожигая взглядом Кармеллу, но все же вышел. Кармелла кивнула Дарке, чтобы та ушла подальше, к моему шкафу, сцепила руки на груди:
— Что нужно от моей дочери?
— Узнать кое-что, мисс Монтана, — незнакомец пошарил в наручном коммуникаторе, и коммуникатор Кармеллы характерно пискнул. Так пищит, когда совершается финансовая операция. Он кинул ей денег. — Просто спросить. Ничего дурного. Можете быть спокойны.
— Спрашивай. Но учти — я отсюда не выйду.
Он кивнул, нашарил глазами Дарку:
— Вы знакомы с мисс Мелиссой Абьяри?
Я затаила дыхание, еще сильнее прижала ладонь к губам. Только бы не выдать себя. Внутри все тряслось. Я мерзла, будто сидела в рефрижераторе.
Дарка какое-то время стояла истуканом, потом замотала головой:
— Нет.
Незнакомец не выразил недовольства. Казалось, у него вагон терпения. И какого-то пугающего приличия. Это дружелюбное спокойствие напрягало посильнее нападок Макса.
— Не очень уместно, мисс. Я был в школе. Там сказали, что вы подруги.
Дарка хмыкнула:
— Тогда зачем такие вопросы? Знакома. Учимся в одном классе. Но я много с кем учусь. Много с кем знакома. Это не значит, что мы с кем-то друзья.
— У меня нет намерений причинить вред мисс Абьяри. Я здесь по поручению ее отца.
Сердце подскочило, но тут же ухнулось. Папа в тюрьме. Я — единственная, кого к нему пускают. Он не мог дать никаких поручений. Я не знала этого человека. И отлично помнила, как два дня назад бежала из квартиры. Только бы Дарка не выдала меня. Этому человеку нельзя доверять. Только бы не купилась.
Дарка пожала плечами:
— А я тут при чем?
— Возможно, вы знаете, где я могу найти мисс Абьяри? Я был в квартире — там никого нет. И судя по тому, что я увидел, не будет.
— Я ничего не знаю. Муравейник большой — ищите. Мое какое дело. Только когда найдете, напомните, что она мне за два обеда должна. Пусть отдает. Деньги на дороге не валяются. А хотите — за нее отдайте. Если такой добрый.
В этом была вся Дарка: мелочи, детали — именно они придают правдоподобия очевидной лжи. Она это знала с пеленок.
— Скажите, мисс, у нее есть друзья? Есть кто-то, к кому она могла бы пойти?
Дарка покачала головой:
— Я никогда не слышала. Ни о родственниках, ни о друзьях. Есть отец — больше ничего не знаю. Да и знать не хочу. Плевала я на ее друзей.
— Отец в Центральной тюрьме.
Она брезгливо скривилась и пожала плечами.
— Тогда чего вы от меня хотите, мистер?
Незнакомец задумчиво кивнул и посмотрел на Кармеллу:
— Я могу надеяться, что вы сообщите, если что-то узнаете, мисс Монтана? — он сунул в руку Кармеллы синюю пластиковую визитку. — За отдельное вознаграждение, разумеется. Я буду очень признателен. Поверьте, мисс Абьяри тоже.
Та взяла, кивнула, напирая, вытесняя его из квартиры роскошной грудью:
— Конечно.
Дверь, наконец, захлопнулась, но Кармелла тут же обернулась, посмотрела в мою сторону и приложила палец к губам, призывая оставаться в укрытии. Она какое-то время смотрела в глазок, прикладывала ухо, слушая звуки в подъезде. Наконец, подошла и открыла створку шкафа:
— Вылезай, девочка.
Я с трудом выбралась из вороха пропахших пылью вещей. Меня трясло, но было какое-то спасительное ощущение нереальности. Будто сейчас встряхнусь, проморгаюсь — и все закончится. Я опустилась на стул.
Кармелла положила мне на плечо теплую ладонь:
— Знаешь его?
Она протянула мне визитку. Имя ни о чем мне не говорило. Я покачала головой.
Кармелла подошла к ящичку, достала бокал и початую бутылку бренди. Плеснула и выпила залпом:
— Я и сама с тобой перетрухала… Вот видишь, девочка, прятаться надо так, чтобы не достали. Иначе и думать не хочу, чем все это может закончиться. Тебе нельзя здесь оставаться.
15
В эту ночь я почти не спала. Не знаю, кто смог бы уснуть на моем месте. Чужой холодный дом, чужая кровать. И тишина такая звенящая, что хотелось кричать. Я ворочалась в холодном поту, не находя покоя. Снова и снова прокручивала в голове злосчастный разговор с Фирелом. Его скупые вопросы, мои глупые ответы. Все должно было быть не так. Не думала, что я так малодушна. Мелкая, трусливая. Он видел меня насквозь. И наверняка презирал. Я читала это в его глазах.
Что же я наделала… Упустила момент. Он сам подвел к нему. А я струсила.