Папарацци (СИ) - Макарова Елена А.. Страница 35

Еще никогда я так быстро не добиралась до квартиры Андрея, нарушая всевозможные правила ПДД. Меня завалят штрафами.

Не утерпела и, не став дожидаться как никогда медлительного лифта, побежала по лестнице. Когда добралась до нужного этажа, душила отдышка, кололо в боку и ноги едва волочились. Я надеялся, что не опоздала, и успею застать Андрея дома. Одновременно начала звонить и стучать в дверь.

— Соболев! — подключила голос, разводя настоящую панику. — Соболев!

Затем скрежет замков, распахнутая дверь и полный ярости взгляд Андрея.

28

Глава 28

Андрей

Делал десятый подход на перекладинах, когда начался апокалипсис, локализованный в моей квартире. Трель звонка, стук в дверь и крики, прекрасно слышные даже в самой дальней комнате дома — скорей всего, Вика уже получила посылку.

Угораздило же меня связаться с дьяволицей во плоти!

Викина ярость не ослабевала, она с тем же рвением колотила в дверь, грозя собрать на лестничной клетке всех соседей. Это не ее забытый всеми дом, где можно спокойно устраивать притон и никто и внимания не обратит. Тут же жили не последние люди, и они очень не любили, когда их беспокоят. Поэтому я далеко не в лучшем расположении духа встретил Вику.

— Твою мать, ты могла бы вести себя потише!? — рванул ее за руку, втаскивая в квартиру. Не хотел, чтобы были свидетели предстоящего скандала. А Вика точно его сейчас устроит. А может, еще и врежет. — Знаю, мы договорились: никаких подарков, — перешел в оборону прежде, чем она примется обвинять и оскорблять. — Только не кричи — у меня голова болит. Твое пойло все-таки оказалось паленым.

На удивление Вика молчала и странно смотрела на меня. Ее спокойствие пугало больше, чем агрессия. Фантазирует каким образом меня убьет?

А потом море расступилось, вода превратилось в вино — случилось чудо.

— Никогда не думала, что скажу это, — серьезным тоном, и я напрягся, чувствуя подвох, — но ты — лучший, Соболев! — на последних словах практически взвизгнула от восторга и запрыгнула на меня, целуя. — Спасибо! Спасибо! Спасибо! — и с еще большим неистовством осыпала поцелуями. — Я всё верну, честно!

Не верил собственным глазам и ушам. Вика благодарит меня? Она рада подарку и смотрит на меня восхищенными глазами? Моя дикая, несговорчивая Вика! Мир сошел с ума.

— Так ты не злишься? — осторожно прощупывал почву.

— Нет, — улыбнулась.

— Все еще бухая? — гадал.

Может это я повредился рассудком? Пора завязывать с пьянкой.

— Уже нет, — ответила, будто я просто поинтересовался ее здоровьем. Похоже, она не улавливала подтекста моих вопросов, иначе я бы давно с лихвой получил. — Ты видел ее? — скинула с плеча рюкзак и достала камеру. — Она великолепна! — и начала сыпать цифрами и понятными только фотографу терминами.

Не важно, что я ни черта не понимал; наплевать, что конкретно она говорила, главное — она светится от счастья. Как будто ребенку вручили игрушку, о которой он давно мечтал. Вот каково это: быть счастливым только от того, что счастлив кто-то другой.

— Можешь в это поверить? — видимо Вика закончила лекцию о технической стороне и ждала от меня такой же восторженной реакции. — Прости, — слова извинений от нее словно раскат грома среди ясного неба, — ты, наверное, ничего не понял из того, что я сказала. Сейчас я объясню на “человеческом” языке. Затвор ….

— Поверю тебе на слово, — прервал ее, не желая выслушивать всё с самого начала.

— Прости, — стала вдруг трогательной девочкой, — иногда забываю, что нормальные люди, в отличии от меня, не одержимы фотографией.

— Я привык, что ты с приветом.

Ожидал получить от нее колкость или даже оплеуху, но она виновато улыбнулась:

— Знаю, со мной сложно.

Твою мать, да что происходит!?

— Я, правда, верну деньги, — снова пообещала.

Для нее эта сумма была непомерной, для меня же — сущим пустяком.

— Пусть будет подарком.

— Нет, — покачала головой. — Правила…

— Порой у правил есть исключения.

Глупо продолжать придерживаться правил, если мы на каждом шагу нарушаем их.

— Это может плохо кончится, — предостерегла, нервно терзая руками ремень камеры.

— Например? Думаешь, мы поженимся и обзаведемся кучей детишек?

— Да никогда! — воскликнула, будто я говорил о чем-то противоестественном.

— Значит всё в порядке, — заверил, что нашим идеальным отношениям ничего не грозит. Но Вика продолжала хмуриться.

Тогда я привлек ее себе, надеясь убедить если не словами, так действия. Она уперлась ладонями мне в грудь и вскинула голову, одними глазами говоря, что все еще не уверена, что мы не совершаем ошибку, переходя установленные ранее границы. Вспомнилась прошлая ночь, сохранившаяся в памяти сумбурно и отрывочно, и четкое осознание, что нарушать правила мне понравилось. Из тлеющих углей вчерашней страсти снова вспыхнуло пламя и жадно поцеловал Вику. Раздел бы и снова трахнул.

Если бы не звонок в дверь, я, наверное, так бы и поступил. Что за день открытых дверей? Все сговорились с самого утра ходить ко мне в гости?

— Наверное, очередная любовница с требованием не дарить ей подарки, — пошутил, когда Вика вопросительно посмотрела.

— Предупреждаю сразу, — пригрозила пальцем, — я не участвую в тройничках.

Возможно раньше я бы и огорчился, но по странным стечениям обстоятельств вот уже несколько недель она единственная женщина, с которой я сплю. К тому же сама мысль делить ее с кем-то покоробила. Впервые за это время я задумался, есть ли у Вики еще кто-то кроме меня. И от того ревность схватила за горло, лишая воздуха.

В дверь продолжали звонить, но я не мог уйти, не выяснив правду.

— Ты спишь только со мной?

— Кто-то сильно хочет тебя видеть, — намекнула на настойчивую трель.

Да пусть хоть дверь выламывают, я должен знать.

— Я задал вопрос, — старался выглядеть спокойным, а у самого внутри всё клокотало.

— Странный вопрос, хочу заметить, — ее игривое настроение только больше нервировало.

— Просто ответь, — шумно выдохнул, из последних сил стараясь не сорваться.

Видимо, она почувствовала, что обстановка накалилась, и больше не выглядела легкомысленной.

— Только с тобой, — произнесла с беспричинной злобой. Хотя и моя внезапная вспышка, наверное, тоже казалась ей таковой.

— Подожди пока я выпровожу этого болвана, — не хотел, чтобы она вот так уходила, — пожалуйста, — решил немного смягчить грубую просьбу.

Она сверлила меня глазами, но потом все-таки опустилась в кресло, соглашаясь остаться.

Незваному гостю грозило стать идеальной жертвой для того, чтобы спустить пар. Но на пороге стоял человек, которому я и слова поперек не смел сказать.

— Отец? Что ты тут делаешь? Дома что-то случилось?

— Ты видишь, чтобы я умирал? — смотрел из под густых, практически седых, бровей. — Или у меня скорбное лицо?

— Нет, — тоном пристыженного ребенка. Сколько бы времени не прошло, чего бы я не достиг в жизни, но рядом с отцом всегда чувствовал себя мальчишкой.

— Ну тогда чего разводишь панику на ровном месте, точно как твоя мать? — прогремел его, несмотря на возраст, все еще сильный и полный жизни голос.

— Потому что слишком рано для визитов, — захлопнул за ним дверь. — И ты не предупреждал, что приедешь.

— Да был в больнице здесь рядом, — объяснял буднично. А я даже представления не имел, что у него какие-то сложности со здоровьем. Не успел ни о чем расспросить, как он продолжил монолог о тяготах жизни. — Знаешь, с этой старостью столько хлопот: болит то там, то тут. Твоя мать не отстанет, пока меня всего с ног до головы не обколют иглами и не заверят, что опасаться нечего. Так что я остался сегодня без завтрака из-за этих анализов и решил, раз уж так совпало, убью двух зайцев сразу: и поем, и повидаюсь с сыном. Ты ж вчера чуть ли не сбежал с ужина. Мать была недовольна.