Скиф - Игоничев Сергей Николаевич. Страница 28

– Возможно, ты и прав, хотя, как показала практика, суровость наказания ни фига на снижение преступности не влияет. Все дело, как мне кажется, не в жестокости, а в неотвратимости возмездия. Если каждый будет знать, что наказание неизбежно, то преступность резко пойдет на спад. А пока есть шанс провернуть «чистое» дело, ты хоть вешай, хоть на кол сажай, желающие рискнуть всегда найдутся.

Кум налил еще по стакану чая, закурил и продолжил:

– Кстати, ты знаешь, что Вера от нас уходит? Написала вчера заявление о переводе в другое подразделение, на оперативную работу. Сергеев подписал, так что больше вы не увидитесь.

– Я так понимаю, руководство не сильно довольно, что она меня с крючка упустила, но в этом ее вины нет, она молчала, как партизан на допросе. Но я так понял, ее все равно крайней выставили.

– Знаешь, Скиф, в этой стремной истории больше всех виноват Сергеев. Когда ты только появился, к тебе пробовали разные подходы, но, как дали заключение эксперты, ты личность крайне независимая, а значит, трудно управляемая. Сергеев же до работы в Отделе занимался агентурной работой и привык держать всех на коротком поводке. Вот и тебя он по старой привычке решил посадить на привязь. Ему все в один голос твердили, что тебя можно и без этих колдовских штучек придержать, тем более здесь, где все прослушивается и просматривается, но он и слушать никого не хотел, приказал провести приворот, а приказы, сам знаешь, не обсуждаются. А когда все уже было сделано, говорить тебе об этом смысла не имело, ты бы все равно ничего не понял. Так что зря ты на нас обиделся, мы тебя не предавали. Ты для меня почти как сын, и в случае необходимости я за тебя и в огонь и в воду, но против приказа я пойти не могу. Не провела бы приворот Вера, прислали бы другую, но приказ был бы исполнен в любом случае. Понимаешь ли, сила любой спецслужбы в том, что это машина, которая не обращает внимания на такие мелочи, как человеческая жизнь, порядочность, законность. Она добивается своего любой ценой. Никого не волнует, что за этой машиной остаются поломанные людские судьбы, растоптанные надежды. И ты, и я всего лишь винтики в этом огромном механизме. Не станет нас – машина Отдела не остановится и даже не заметит нашего отсутствия. Мы для Отдела расходный материал, пусть дорогой, пусть редкий, но расходник, заранее списанный, так сказать, на износ.

Кум замолчал, задумавшись о чем-то своем. Александр его не тревожил, сидел молча, курил. На душе у него было пакостно, поскольку как-то не по-людски он расстался с женщиной, с которой у него были связаны не самые худшие воспоминания. Но, с другой стороны, возможно, так было проще и лучше для всех – без слез, упреков и никому не нужных объяснений.

Глава девятая

Незаметно подошло время выпуска. Для проверки способностей нового ликвидатора была создана своеобразная комиссия, в состав которой входили высшее руководство Отдела, несколько Хранителей и конечно же начальник объекта 15/2 полковник Сергеев.

Первым пунктом экзаменов была стрельба. В течение всего дня и часть ночи Скиф поражал разнообразные мишени из различного оружия. Он стрелял с обеих рук в прыжке, из кузова идущей на большой скорости машины, на бегу, лежа на спине, на боку, кувыркаясь как мяч, меняя векторы движения. Но наибольшее впечатление на членов жюри конечно же произвела «чертова комната».

В огромном помещении с высоким, метров под пять, потолком были расставлены ящики, коробки, устройства, имитирующие стрельбу и взрывы. С началом испытания в разных концах павильона в хаотическом порядке стали появляться мишени. Они неожиданно выскакивали из-за различных препятствий, Прокатывались под самым потолком, выныривали из-под ног, сопровождая свое появление стрельбой и взрывами. На поражение каждой мишени отводилось полторы секунды, после чего она пропадала из сектора обстрела. Дело осложнялось еще и большим количеством мишеней, их было больше сотни, а стрелять приходилось из двух многозарядок Стечкина. Время на перезарядку оружия отпускалось всего две секунды на оба ствола, и Скиф, несмотря на свою огромную скорость движений, изрядно попотел, чтобы успеть поразить все мишени.

Позже, просматривая видеозапись своей стрельбы, он имел возможность взглянуть на себя со стороны, как бы глазами комиссии. Надо признаться, что на экране телевизора действо выглядело впечатляюще. Среди мелькания мишеней и взрывов он словно огненная вертушка от китайского фейерверка крутился на одном месте, непрерывно окруженный вспышками пистолетных выстрелов. Складывалось впечатление, что Скиф стреляет одной длинной очередью, хотя на самом деле на каждую мишень было потрачено всего по одному патрону.

Следующей темой экзамена было владение холодным оружием и подручными предметами. Метание ножей, топоров, лопаток, кусков стекла, вилок и прочей заостренной ерунды. Пройдя у Кума хорошую школу, Александр без особого труда справился с заданием, иногда даже несколько скучая от набившего оскомину занятия. Некоторое разнообразие наметилось во время схваток с применением холодного оружия. Пользуясь своими уникальными способностями, Скиф с легкостью одерживал победы одну за другой, сколько бы противников ему ни противостояло – один, пять или десять.

Несколько труднее ему пришлось на полосе препятствий, которую необходимо было пройти после двадцатикилометрового кросса по сильно пересеченной местности, попутно раскидывая вокруг гранаты и постреливая из укороченного «калаша» по периодически возникающим на горизонте мишеням. На самой полосе, прыгая точно обезьяна по джунглям, Саня еле вписался в норматив. Что поделать, но бег во всех его вариациях никогда не был его сильной стороной. Зато по окончании полосы, когда пришла очередь рукопашного боя, он проявил все свои недюжинные таланты в этой науке. Он порхал по площадке, как невесомый мотылек, словно не было за спиной ни утомительного бега, ни сложной полосы препятствий. Эта часть испытаний завершилась, едва успев начаться, поскольку скорость и выучка Скифа не оставили его противникам ни единого шанса на победу.

Закончились экзамены демонстрацией того, ради чего Александр три года усиленно совершенствовался в искусстве убивать. В знакомом уже до тошноты «зверинце» его поджидал оставленный специально для экзамена здоровенный мужик-оборотень. Он знал, что сегодня настал его последний день, поэтому настроен был самым решительным образом. Во время тренировок Скиф не раз скручивал этого амбала и хорошо представлял, чего можно от него ожидать. Пожалуй, этот здоровяк был самым опасным среди тех, кого Александр уже отправил на тот свет, но все равно при всей своей физической мощи и опыте для человека знающего он был всего лишь крупной взбесившейся собакой.

Когда Скиф под пристальными взглядами нескольких пар глаз вошел к оборотню в вольер, из оружия при нем был лишь серебряный нож, который покоился в наручных ножнах. Увидев вошедшего, сидящий на кровати детина поднялся ему навстречу. Глядел он мрачно, злобно сверкая исподлобья карими глазами. Александр хотел было начать сдачу экзамена, как вдруг его пронзила мысль, простая и вместе с тем вдруг показавшаяся ему очень важной. Поразившись мимоходом тому, что раньше он об этом попросту не задумывался, Саня предположил, что сегодня, наверное, последний шанс поговорить с оборотнем о том, как это оно – быть и зверем, и человеком одновременно. О чем думает это чертово создание, когда трансформируется, и какая неодолимая сила толкает его на бесконечные убийства. Неожиданно обнаружилось, что об оборотнях он ничего не знает, хотя перелопатил кучу специальной литературы, но все это были сухие, казенные инструкции по убийству, совершенно не дающие представления о том, что же за существо оборотень.

Решив восстановить этот пробел, Александр внимательно осмотрел стоящего в пяти шагах мужика и не обнаружил признаков надвигающейся трансформации. Не спуская с него глаз, он достал из кармана пачку сигарет, вытряхнул одну, прикурил: