Эскорт для чудовища (СИ) - Шварц Анна. Страница 23

Значит, три года работают?

Даже если чисто теоретически предположить, что я вотрусь к этим Церберам в доверие — все равно ничего полезного не узнаю. Они пришли уже после развода Смоленского с Алей.

У меня вырывается вздох.

— Ладно, спасибо. А во что вы играли в самолете, кстати? Может, я тоже себя займу этим.

Переглянувшись друг с другом, один из охранников достает смартфон, снимает с него блокировку, и кладет на столик. Видимо, он понимает, что если уж выдался шанс заставить меня замолчать — им надо срочно воспользоваться. Я беру телефон, на экране которого загружается какая-то игра, судя по заставке — про тех самых гейских эльфов, из-за которых переругались эти двое, и улыбаюсь в ответ.

— Спасибо. Там же легко разобраться или вы мне поможете?

— Да нет, — отвечает мужчина, — легко.

— Там обучение хорошее, — произносит второй, — если понравится — с разрешения Кирилла Владимировича вам на телефон установлю.

— Спасибо, — я убираю звуки музыки кнопочками сбоку телефона. В этот момент Цербер, который милостиво одолжил мне телефон, поднимается из-за стола, и обращается к своему напарнику:

— Отойду ненадолго.

— Ага.

Он уходит в сторону туалетов. Я секунду смотрю на его спину в отражении экрана, а потом сворачиваю игру и быстро пробегаюсь глазами по установленным приложениям. Игры, игры, игры… господи, реально задроты чертовы. Вот он, мессенджер. Открываю один — и практически пусто. Парочка диалогов с пользователями «мать» и «брат». Блин. Должны же эти Церберы как-нибудь общаться друг с другом. Как-то они передают друг другу всю информацию? Бинго! Я нахожу второй мессенджер, открываю его и настороженно бросаю взгляд на телохранителя напротив. Надеюсь, он не заметил мое радостное лицо, потому что я, наконец, обнаружила их беседу.

Черт, есть ли тут поиск по датам? Или лучше по имени. Я пытаюсь найти что-нибудь по имени «Аля» или «жена», но никто не упоминал эти слова в переписке. Промотав беседу, я прикрываю устало глаза. Там только сегодняшняя переписка. Видимо, история удаляется автоматически каждый день.

Жаль. И тут ты, Саша, обломалась. Похоже, у тебя не получится никак достать информацию, не общаясь с людьми. Смоленский, конечно, обещал мне что-то показать… но это может быть каплей в море. Он может что-то утаить.

— Некрасиво, Саша, — над плечом раздается голос и я подпрыгиваю от неожиданности. Черт! Меня спалили за чтением чужой переписки. Рука Цербера, который вернулся так невовремя, выдирает у меня телефон и блокирует экран, — жаль. Мы реально думали, что ты нормальная баба.

— Извини, — выдаю я обреченно, — просто надо очень было.

— Ага, верю, Саша. Только мне придется теперь об этом рассказать Кириллу Владимировичу.

— Мне удалось освободиться пораньше, — дверь в комнату распахивается в самый неподходящий момент — когда я стою в одном белье, готовая примерить еще раз симпатичное миди-платье красного цвета. Смоленский врывается, скользнув по моей фигуре своим фирменным пофигистично-флегматичным взглядом и отводит его в сторону, пока я ловлю ртом от возмущения воздух, прикрываясь вешалкой, — а, ты одеваешься? Извини.

Ну просто очумительно! «Извини». Ничего, Смоленский. Просто после того, как закончится наш контракт, я к тебе ворвусь в душ таким макаром, чтобы ты на своей шкуре ощутил, как это неудобно.

— Выйди, — сдавленно выдыхаю я.

— Ты быстрее наденешь платье, чем я буду выходить и заходить. Я не смотрю.

— Кирилл!

— Что? — теперь его быстрый взгляд — как выстрел холодной пулей в самое сердце. Я даже дергаюсь от неожиданности. — Неприятно, когда к тебе лезут без разрешения? Какого черта ты свой нос пихаешь в мою жизнь, Саша? Объяснишь? — он приближается ко мне, а я в шоке отступаю, наткнувшись голыми лопатками на ледяную поверхность зеркала, — судя по твоей реакции, у тебя все в порядке с осознанием личных границ. Значит, мне стоит задать тебе этот вопрос: что тебе нужно от моей жизни?

— Да ничего особого, — вырывается у меня, поняв, о чем он будет вести разговор, — просто испугалась из-за сгоревшей машины и хотела убедиться, что это не было покушением. Пришлось немного обмануть твоих телохранителей…

— Лгунья, — выдыхает он холодненько, — поэтому ты набирала в поиске по чату «Альмина»? У тебя и твоей сестры одинаковая проблема: вы обе никак не можете понять, что у вас на лице написано, когда вы врете.

— Смоленский…

— Я же сказал тебе: к ее смерти я непричастен. Что еще тебе надо? Разнюхивать я тебе не дам, что тогда произошло. А, блин, да толку тебе говорить? — он небрежно взъерошивает темные волосы рукой, — ты все равно не успокоишься. Мне было бы проще разорвать контракт с тобой. Только меня что-то от этого останавливает.

Закончив этот монолог, он достает телефон. Я настороженно смотрю, сжимая в руках вешалку с железным крючком и думая, что он собирается предпринять. Смоленский набирает чей-то номер, подносит телефон к уху и спустя пару секунд произносит:

— Скинь мне в облако парочку видео с Альминой, которые мы отправляли полиции. Ага, вроде тех. Давай, жду.

— Видео? — переспрашиваю я удивленно, когда Смоленский убирает телефон обратно.

— Ты ведь хочешь подтверждения, что твоя сестра — отбитая на всю голову? Я тебе их предоставлю. После этого, надеюсь, ты перестанешь лезть куда не надо, Саша, — он смотрит на меня так прямо и давяще, что я отвожу взгляд, не выдержав, — кое-какие вещи мне незачем скрывать, но я тебе вроде говорил, что есть тайны, которые тебя не касаются, поэтому усмири свой любопытный нос.

Черт. Я выдыхаю, представляя, что у меня изо рта выходит облачко напряжения. Честно говоря, я опасалась, что после того, как телохранители раскрыли мою небольшую подлость, Смоленский прикажет им готовить лопаты и запланирует поездку со мной в дремучий лес.

Он поступил по-другому. Но… видео с моей сестрой, которое он отправлял полиции? Что там, черт побери, происходило? Меня сейчас разорвет от волнения.

— Моя сестра никогда не была неуравновешенной, — произношу я, чтобы немного оправдаться, — поэтому мне сложно верить только твоим словам. Ладно. Я посмотрю видео и сделаю свои выводы. Ты… — я смотрю, как он садится расслабленно на диван, откинувшись удобно на подлокотник и снова доставая телефон, — ты что, собираешься сидеть здесь? Я переодеваюсь, вообще-то.

— Я хотел расслабиться перед предстоящей встречей, — отвечает Смоленский, уткнувшись в экран, — мне уже лень идти до своей комнаты. Приготовь мне кофе, как закончишь. И на тебя я не смотрю, у меня открыт «Нетфликс». Можешь спокойно переодеваться.

Ну офигеть теперь. Как непосредственно. Я смотрю на него, приподняв бровь, но мое возмущение остается проигнорированным, так как Смоленский и впрямь увлечен тем, что происходит на экране его сматрфона. «Вообще-то, я считала эту комнату своей» — мелькает в голове одинокая мысль, — «я как-то не привыкла запирать двери. Стоит ли ожидать, что Смоленскому однажды станет скучно и он припрется в самый неподходящий момент? Когда я проснусь с опухшим лицом, например, или пока сплю в одном нижнем белье».

Господи, поскорее бы пролетела эта неделя.

— Я покажу тебе видео после встречи, — сообщает мне Смоленский, когда я непрозрачно намекаю ему о данном обещании, так и не дождавшись видеозаписей с Алей, — мне не нужно, чтобы ты ходила сегодня вечером с загруженной мордашкой.

Он садится в машину. Я в этот момент неосознанно прикасаюсь кончиками пальцев к своему лицу. «Мордашка»? Серьезно? Чем ближе встреча, тем более Смоленский производит впечатление человека в хорошем настроении.

— Да не стоит, я сама, — сквозь зубы говорю я Церберу, который открывает мне дверь. Когда мы пересекаемся взглядами, кажется, что между нами проскакивают маленькие молнии. Ну, только с моей стороны. Потому что мужчина тут же отводит глаза в сторону, делая вид, что они меня не сдавали и вообще тут не при чем.