Обитель душ 2. Эфемерность величия (СИ) - Карпо Катти. Страница 75

Что-то пробурчав, Лулу метнулся вверх по лестнице на второй уровень. Чичо же как ни в чем не бывало встал с колен и отряхнулся.

— Так о чем мы? — Юноша поправил воротник и к вещему недовольству Зарины оперся локтем на ее плечо. — О моем бате. Если спросите меня, я вам столько про него историй расскажу — у-у-у, уши устанут слушать.

Моник закатила глаза и сложила руки перед собой.

— Началась трескотня, — выдохнула она со скорбным видом.

— А как обычно мой папаня развлекается? — У Чичо, похоже, включился один из его убийственных режимов болтуна. — Он у меня мастер на все руки. Его просят отчебучить что-нибудь качественно незаконное, другими словами, качественную подделку. Ну, он же из Королевства Рыб, а там все уже с пеленок мастера-творцы. Так вот, он поартачится, поломается, все-таки не горазд он нарушать закон, делая всякую подделку, но потом соглашается, мол, в последний раз. — Чичо хихикнул. — А он у меня больной на голову и с памятью беда, так что при следующей похожей просьбе вначале как всегда отнекивается, но потом снова говорит «в последний раз», и так цикл начинается по новой.

— Старый болван. — Моник покачала головой. — Подумать только, когда я отправилась в Королевство Скорпиона за вами двумя, — женщина поочередно посмотрела на Кармель, а затем и на Лулу, который метался от столика к столику уже на третьем уровне, — я оставляла «Ожье-Рашель» на Мигеля. Боже правый! О чем я думала? У меня сейчас глаз задергается! Вот, вот! Смотрите! Уже дергается!

— Да ладно вам убиваться, раньше батя не так сильно хандрил. — Чичо со смешком глянул на бурно размахивающего руками отца. Похоже, состояние Мигеля он находил весьма забавным. — Так о чем я? О, мой старик по просьбе рубежных торговцев создавал за малое время такую диковинку, что у них глаза на лоб лезли. Они с ходу не могли сказать, подделку он сделал или все-таки дорогостоящие материалы использовал. Балбесы. А еще членами торговых гильдий себя называют!

— А что ты хотел? — Моник подошла к стойке, за которой на полке громоздились бутылки самых различных цветов и размеров, и, подхватив лежащий там веер, начала вальяжно им обмахиваться. — Они все — мелкая сошка. Шушера, посылаемая носиться от границы к границе, от Королевства к Королевству. Настоящие спецы торговли, умеющие за мгновение уловить даже мелкие незначительные детали, сидят в любимчиках у руководства — в уютненьких закромах за пазухой у начальства. Будут они бегать на посылках — жди. Причастность к гильдии еще не выделяет тебя из разряда мелких сошек. Да, ты тыкаешь таможенному контролю в лицо карточкой с красивой отметиной торговой гильдии с громким названием, но ты продолжаешь батрачить, как вол на полях, а основной барыш идет верхушке. — Моник ткнула аккуратным ноготком в потолок. — Кроме того, спецы торговли не будут заниматься мелким товаром. Да-да, даже высококачествен ные изделия мастеров Королевства Рыб в общем товарообороте считаются мелким дельцем. Спецы, которых ценят главы гильдий, такие, например, как Освальд Каменщик — глава «Триллиума», у руководителей под крылышком, чтоб не переманили ценную личность конкуренты из других гильдий. Уж им-то поручается куш отменный — редкие товары, при разговоре о которых у некоторых коллекционеров аж слюнки текут. А сошки пусть продолжают бегать туда-сюда.

— И откуда-то ты столько знаешь, тетя? — насмешливо поинтересовалась Кармель.

— Не называй меня «тетя»! — Моник дернула плечами, украшения на ее шее издали утробное бренчание. — Зови меня Моник, детка. Моник.

— Прости, Моник. — Кармель послушно кивнула.

— Откуда я столько знаю? — Женщина потянулась к своим губам, но, вспомнив, что они нещадно покрыты помадой, уперлась ладонью в собственную талию. — Ох, как же табака хочется... Глупые вопросы задаешь, солнышко. Во-первых, замечу, что я никогда ни о чем не спрашиваю наших посетителей и даже тех же рубежных торговцев, которые, к чему кривить душой, могут поведать кучу свежих сплетен. Они рассказывают мне все сами. Покушают, примут на грудь пару бокалов самого нашего убойного и пошло-поехало — трещат без умолку. Наш болтушка Чичо в эти моменты попросту меркнет.

— Посетители болтают, а Моник и уши греет, — добавил Чичо, каверзно улыбаясь. На возмущенный взгляд женщины парень быстренько отреагировал, выпалив: — Но мы тоже не отстаем. Слушаем сплетни всей компанией.

Внезапно Чичо оттеснила Кармель.

— Приятно, что мы ведем мирные беседы, но, может, как сказал Лулу, вернемся к делам? — Девушка невинно похлопала ресничками и заискивающе улыбнулась Моник. — Да и еще одно. Можно нам покормить Ри?

— Ри? — переспросила Моник.

Кармель молча указала на Зарину.

— Кормите сколько влезет. — Моник взбила и так уже идеальную прическу и, заметив кого-то в толпе, обворожительно улыбнулась. — Противные детишки. Вижу вас и обо всем забываю. Клиенты ждут, а вы меня разговорами отвлекаете. Работать, детишки, работать!

Изящная и обворожительная хозяйка «Ожье-Рашель» отбыла столь же стремительно, как и появилась. Всем бы так летать на каблуках.

— Присаживайся. — Кармель отодвинула ближайший стул, а Чичо, оторвав ноги Зарины от пола, перетащил ее на предложенный стул. Стол был почти у самой сцены. Странно, что при таком ажиотаже он был свободен.

— Это наш стол, — объяснил Чичо, поняв замешательство Зарины. — Мы тут приземляемся, когда ноги уже совсем не держат.

— Что будешь кушать? — Кармель выхватила из рук Чичо меню — то самое, которое чуть не встретилось с его пятой точкой, — и протянула его Зарине.

Девочка меню приняла, но тут же положила его на противоположный край стола. Раз уж предлагают, то скромничать не к месту.

— Есть у вас что-нибудь лимонное?

— Лимонный пирог, лимонад, — перечислил Чичо. — Нести?

— Тащи. — Зарине начинало здесь нравиться. — Только не лимонад, а лимонную воду.

Пару минут спустя перед Зариной выросла тарелка с огромным куском пирога, желтеющим дольками лимона, и графин с лимонной водой.

— Ри, нам пора на сцену. — Кармель махнула рукой в сторону освещенной площадки с декорациями ночного города. — Как только закончим, вернемся к тебе.

— Вы выступаете всей толпой? — удивилась Зарина, жуя пирог. — Я думал, только ты певица, а остальные официанты.

— Мы на все горазды, я же говорила. — Кармель подмигнула девочке и, подобрав подол платья, умчалась за стойку.

Прожевав еще один кусочек, Зарина, почесав зубчиками десертной вилки подбородок, подумала: «Так, а что я, собственно, тут делаю?».

Вдруг свет во всем кабаре погас, и раздались восхищенные вскрики. Лишь на сцене оставался тусклый светящийся круг. В глубине промелькнула тень, еще одна. Что-то белое пробежало по самому краю сцены, и Зарина чуть не подавилась лимонной водой, решив, что человек, оступившись, свалится прямиком на ее стол. Светоч-камни под потолком вспыхнули ярче, и белое платье Кармель, стоящей посередине сцены, на миг ослепило зрителей своим блестящим великолепием. Двое парней в белом, Чичо и Лулу соответственно, заняли места за ее спиной. Вместе они образовали равносторонний треугольник. В руках Чичо была гитара, а Лулу держал у самых губ трубу. Все трое одновременно вдохнули, и тут началось волшебство. Музыка, сначала тихая в такой мере, что казалась безумной галлюцинацией, пронеслась по коже, будто обладая материальностью, и постепенно набрала силу и глубину. Она могла бы подавлять, но если только вы воспротивились бы ей, а не пропустили через себя, словно фантом. Звуки трубы пронзали тело, а гитарный аккомпанемент ласкал глубинные струны души. Но самое прекрасное чудо явил голос, что наполнил «Ожье-Рашель» живительной нежностью. Пела Кармель.