Ровельхейм: Право на жизнь (СИ) - Ледова Анна. Страница 62

«Готовы узнать больше, моя прекрасная Ардинаэль? Пришлю за Вами с заходом солнца. Остерегайтесь масок».

Почему так скоро? У меня даже времени толком не было все обдумать. Да боги, о чем тут думать! Разумеется, нет! Я еще не настолько сошла с ума, чтобы встречаться с вампиром где-то на ночь глядя. Но причем маски? Еще один крючок, чтобы уж точно пришла? Сегодня ведь как раз бал-маскарад, будь они прокляты, эти бесконечные дворцовые увеселения…

— Госпожа не одета! — возмущенно вопит Талья за стенкой.

Кажется, мои планы на утро пошли вразрез с желаниями той толпы, что собралась в коридоре. Если Хельме не захотел ждать, то ничего страшного. Он имеет право на вопросы. И мне придется ответить.

— Доброе утро, арнаи Рен, — смущенно бормочет незнакомый человек в смешной белой шапочке.

Странно, вроде не ломится, и вид у него довольно интеллигентный, как мимо Тальи сумел пройти? А, все понятно… За придворным лекарем нерушимой скалой арн Шентия. И отступать бедному целителю просто некуда.

Лекари тоже, оказывается, разные бывают. Те, которые магией не обладают, они с пациентами не церемонятся: дыши, не дыши, язык высунь, покашляй. За ушами пощупают, а то и по коленке чем стукнут. Вот госпоже Нерайе и прикасаться ни к кому не надо — магией своей просветит и заодно подлечит, где требуется. А этому дядечке до моей тушки, замотанной по уши в одеяло, вообще дела нет, он по магическим расстройствам лекарь.

Вроде мэтра Сарттаса, что контроль и управление преподает. Тоже просит то одну магию ему показать, то вторую, то обе одновременно. Сейчас потоньше, потом погуще. Как будто суставы проверяет — все ли гнется, нигде не скрипит? Продемонстрировала и сырое черное пламя, и тени, и даже свой туманный меч скимитар. Несколько простеньких заклинаний, что меняют вид и форму магии.

— Потрясающий контроль над Тьмой. Никаких сбоев. А со Светом на чем упор делаете? Какая специализация?

— Да никакой, собственно… Свет использовать я еще вообще не училась. Да там и было-то, с манчев нос. С мансов, Греттен, с мансов нос! Да-да, ты у меня самый лучший, не шипи…

— Ну что ж. Ничего плохого в том, что она у Вас восстанавливается такими скачками и объемами, не вижу. Конфликта с Тьмой нет, произвольных выплесков тоже, де́ржите обе хорошо, объем чувствуете…

Так и я знаю, что все в порядке, стоило ко мне целого лекаря тащить! Хотя умного человека послушать всегда полезно.

— Благодарю за уделенное время, Шароль, — уже подталкивает целителя на выход его светлость. Зачем вообще приводил, если толком и не выслушал? Ой, а дверь за ним почему дополнительно магией укрепляет?

— Вам, наверно, тоже не стоит здесь оставаться, ваша-а-ээ… Там люди, что они подумают, если лекарь уже закончил, а Вы еще тут?

— К гроршам всех… Не сердись за это вторжение. Не придумал другого повода, чтобы увидеть тебя с утра, — заговорщицки улыбается Шентия, садится на краешек кровати.

Улыбается?!.. Он? Только и остается, что хлопать глазами на невиданное зрелище. Зато манс не зевает, предупредительно шипит.

— Злопамятный какой… Я понял — ее руками не трогать. Только любоваться. Держи, чудовище…

Пока вероломный Греттен грызет убедительное извинение от его светлости в виде здорового куска вяленого мяса, сам Шентия уже нависает сверху, опираясь на руки.

— Доброе утро, — шепчет он.

— Доброе утро, — судорожно сглатываю я. — Спасибо, что вернули меня в комнату.

Коварная улыбка в уголке рта.

— Может, стоило оставить у себя, чтобы перестала мне «выкать»? Или сколько раз мне нужно поцеловать тебя, чтобы это случилось?

Жарко под одеялом, очень жарко! А все равно дрожь пробирает от таких слов.

— Да хоть миллион! То есть, нисколько!.. В смысле, я все равно не смогу…

— На миллион согласен, — невозмутимо ловит на неосторожном слове. — Не получится — повторим. Начнем отсчет?

Моментально розовею от того, что собираюсь сделать. И сделала: всего-то кивнула. Позади предупредительно рыкнул манс. Бдит, зараза. Улыбнулись с него оба, и Шентия все же легонько коснулся губами щеки.

— Это не в счет.

Затем продолжил уже более серьезно.

— Восстановление магии не шутки. Если б я только знал вчера… Всю ночь клял себя за эту несдержанность. Испугался за тебя, в тебе столько силы, а такая хрупкая… и я, грорш ненасытный… прости меня. Совсем обезумел, когда тебя наконец услышал, понял… Вчера слов не хватило, сегодня боюсь снова задеть… Ты растеряна, взволнована, я вижу. Боюсь снова давить, торопиться, и так сослепу натворил всякого… Если тебе нужно время — только скажи. И если сам я тебе нужен…

Долго смотрим друг другу в глаза. Что мне любые слова, когда и так все во взгляде. И нежность, и забота, и страх быть отвергнутым. Что будет дальше, чем закончится? Не знаю и не важно. Да и что тут еще прятать?

— Нужен. Нужны…

Потянулась неосознанно навстречу и снова ощетинился манс, заворчал укоризненно — опять работу делать, от еды оторвали. Подождать не могли? Света немного на этот раз, но бодливый манс уже выталкивает его светлость с кровати. Шентия чуть сам его спихивать не начал, но опомнился. Магия важнее. Провел ласково рукой по лицу, по волосам. До чего же приятно… Но напоследок все же заставил встрепенуться.

— Ардина, о том, что ты искала в архиве. Сейчас тебе нужно отдохнуть, но мы еще поговорим об этом вечером. Я вернулся туда, проверил твой странный артефакт на оставленных разворотах. Все те имена… Мы разберемся со всем этим вместе. Просто доверься мне и расскажи все, что знаешь. И еще. Ты упомянула Воракиса.

Уф, язык мой — враг мой… Или рассказать как есть?

— Я обещал, что не стану давить. Как и допытываться сейчас, откуда тебе о нем известно. Да, я отпустил его, на то были свои причины. Ты можешь меня осуждать, я пойму. Но он под постоянным присмотром, ему запрещено покидать столицу, равно как преподавать магию, приближаться к Ровельхейм и лично к тебе. За любое нарушение его ждет смерть. Я помню твои страхи, но, поверь, — здесь, во дворце, тебе бояться нечего.

Нет, пожалуй, пока не стоит. Тем более, я все равно не собираюсь с ним больше видеться. О том, что мне сейчас угрожает маг-убийца, он мог и придумать, чтобы меня выманить. Мало ли что могло произойти с этим магом за двенадцать лет. У меня слишком много мыслей в голове, чтобы еще и об этом думать…

Объяснение с Хельме вышло скомканным. Ему свой визит лекарь объяснил моим вчерашним нервным срывом и спонтанным выбросом магии. Ну, по сути так оно и было. Только не уточнил, какой магии. Анхельм сам сложил для себя картинку: его уводят, я с криками бегу за его светлостью, не могу сдержать Тьму, Хельме отпускают. А что я могу ему сказать? Прости, все так, только не Тьма, а Свет, потому что вчера мой мир перевернулся с неожиданным признанием Шентии? Порадуйся за меня и давай останемся друзьями?

Знаю, ничего не обещала, не давала повода, и так просто друзья, но отчего так тяжело на сердце? Внезапное счастье сначала сомнения грызли, развеялись с утренним визитом его светлости, а теперь снова поблекло. С Мексой, может, поговорить? Хотя ей все эти переживания вообще не знакомы. Лучше бы с Беатой, но она далеко. Только сама с собой и остается разбираться…

Анхельма все же уговорила поехать с Джаалем, для мужчин сегодня охота организована. От всех остальных приглашений, а их к обеду уже скопилось немало, отмахнулась. Прогуляюсь по дворцовым садам, подумаю.

Сады великолепные. Тоже без магии не обошлось. Как иначе в марте вырастить такие крупные пахучие розы? А заставить вишни и жасмин цвести так рано? Дорожки посыпаны мелкой морской галькой, фарфальи порхают, свельги щебечут, красота. У дам свои посиделки — со сплетнями, нарядами и пирожными, что им этот сад. А тут так тихо, хорошо. Гуляю, о своем думаю. Одна из дорожек вывела к широкой огороженной площадке у края отвесной скалы, а с нее — весь город как на ладони. Внизу — широкая дорога, прямо к главной городской площади ведет. Наверно, отсюда император народ и приветствует или сам городом любуется.