Забудь обо мне (СИ) - Субботина Айя. Страница 22

Потому что искренность Динамщицы вкуснее любого кофе. Она, правда, не комплексует по поводу того, что некоторые орехи приходится разгрызать прямо зубами. Даже смеется, изображая безумную белку. Не следит за тем, как лежат ее руки, иногда ставит локти на стол. Не жеманничает, не накручивает цену.

И, чтоб я был проклят, хоть она одета дешево и «без кутюр», у меня чувство, что это в принципе самая дорогая женщина в моей жизни.

Дорогая в самом охуенном смысле этого слова.

— Ну а как у тебя дела? — спрашивает Алиса, когда мы заказываем по второй чашке кофе и на этот раз все-таки берем десерт. Что-то сливочно-кремовое в маленьких банках, щедро разбавленное свежими фруктами. — Как… ммм…

Медленно берет ложкой десерт, кладет его в рот и смотрит на меня с немым вопросом.

Типа, «догадайся сам, что я хочу спросить, но не знаю, как».

Тут и гадать нечего — ее, конечно же, интересует Дина и наши с ней отношения.

А мне хотелось, чтобы эту тему мы не трогали хотя бы сегодня. Потому что врать о своих отношениях я как-то не привык, хотя — чего душой кривить — и в моей жизни, как у любого мужика, были моменты, когда я встречался с двумя женщинами одновременно — и меня не мучила совесть. Но будет как-то глупо скрывать Дину от Алисы и наоборот, потому что первая вроде как моя подруга — назову ее так — а Алиса — просто знакомая, с которой у нас была отличная, но проёбаная в путь попытка.

С другой стороны, я же не баран и понимаю, что как только скажу, что у меня с Диной вроде как все хорошо и не штормит, на Динамщице можно будет ставить крест. Большой и жирный. Потому что она не из тех малолеток, которым лишь бы найти спонсора, а сколько еще грядок она параллельно окучивает — по фигу. Алисе нужны отношения: цветы, прогулки, романтика и обязательная свадьба в конце. Причем на эту тему она высказалась абсолютно конкретно.

А я вообще не вижу себя в роли отца семейства еще, по крайней мере, лет восемь, пока не стукнет сорок.

— Понятно, — Алиса не очень хорошо скрывает разочарование, когда моя пауза перед ответом затягивается. Снова кладет в рот маленькую порцию десерта, кладет щеку на кулак и вслух размышляет: — Все хорошие мужчины всегда уже чьи-то мужья или МЧ.

— Что такое МЧ? — на автомате переспрашиваю я, пытаясь быстро придумать максимально безопасный ответ.

— Молодой человек, — расшифровывает Алиса.

Она пытается улыбаться, но это скорее что-то очень невеселое, как любит говорить Маша — на отъебись.

— Послушай. — Я понимаю, что любой честный ответ вырастет между нами стеной, а любой не честный — вылезет большими проблемами через неделю, когда Дина вернется из Новосибирска. Но если я вообще ничего не скажу — лучше все равно не будет. Уверен, что в этой светлой голове я уже счастливо женатый отец семейства с тремя детьми и поездками в теплые страны четыре раза в год. — Мы с тобой так… не очень понятно разошлись. Я вроде как оказался не принцем твоей мечты, так что не было смысла застить тебе горизонт. И ты взрослая девочка, должна знать, что у любого мужчины есть потребности.

Алиса понимающе кивает.

— У нас с Диной просто…

— Секс, — заканчивает за меня. Спокойно, без нервов и даже с пониманием во взгляде.

— Да, типа того. Просто чтобы ты знала, ничего долгоиграющего я не планирую.

Это все совсем не то, что она хотела услышать, но, по крайней мере, я честен с ней.

— Андрей, — Алиса вздыхает, как будто набирается сил для очень важных слов. — Ты никогда не был «не принцем моей мечты». Просто… Все очень глупо получилось. Мне честное слово жаль. Так что…

Я абсолютно уверен, что за этой паузой последует благодарность за вечер, «внезапно» всплывшая куча работы — и Динамщица снова сбежит. На этот раз уже навсегда.

— Давай я подвезу тебя домой? — предлагаю до того, как она соберется с мыслями для последнего рывка.

— Поздно уже, тебе же в другую сторону. — Но все равно встает и с благодарной улыбкой принимает мою помощь, когда набрасываю куртку ей на плечи.

— Динамщица, если я чего-то не хочу делать — я этого не делаю, — повторяю для нее уже почти как мантру. — Запомни уже, наконец.



Глава двадцать первая: Сумасшедшая

Пока Андрей подвозит меня до дома, мы о чем-то мило болтаем по дороге.

Я улыбаюсь, делаю вид, что ничего такого не случилось: просто двое знакомых решили выпить вместе кофе и поболтать «за жизнь». Я давно выросла из того возраста, в котором каждую мужскую вежливость приравнивают к флирту и страстной любви, и среди моих приятелей достаточно мужчин, с которыми мы время от времени можем пересекаться и болтать обо всем за стаканчиком кофе или бургерами.

Но Март… Он не «все эти мужчины».

И мне на минуту показалось, что он ответил на мое сообщение, потому что ждал его. Хотелось, чтобы на мой вопрос, который я так и не смогла удержать в голове, он ответил что-то в духе: «Нет, я свободен и хочу попробовать с тобой еще раз».

Так что, хоть нет никаких видимых поводов прекратить общение, мне придется это сделать.

Потому что это сегодня он «не видит будущее», а завтра поймет, что хочет домашний очаг.

Он притормаживает около моего подъезда, но мотор не глушит.

Я нервно тереблю кисти шарфа.

Пора говорить «пока, до встречи» и постараться, чтобы это звучало правдоподобно, а не как прощальная отповедь.

— Спасибо, что…

Я только еще собираюсь посмотреть на него, но прикосновение немного прохладных пальцев к моей щеке заставляет вскинуться и быстро, всем корпусом, повернуться к Марту.

Он, немного подавшись вперед, проводит пальцем по моей коже, до подбородка.

Сглатываю, потому что от этого касания — мурашки по коже.

Мне нравится, что его темные глаза смотрят так, словно он уже давно раздел меня и бросил на заднее сиденье.

Я бы не сопротивлялась, если бы захотел.

Потому что еще ни одну женщину сексуальное затворничество не сделало ни счастливой, ни довольной.

Тем более, если рядом такой мужчина.

Если вспомнить цитату Раневской, то трусики к потолку можно не подбрасывать — со мной и так все ясно.

— Увидимся завтра? — Андрей ведет пальцем вверх, «окунает» его в ямочку под моей нижней губой.

Я даже не пытаюсь подавить волну приятной дрожи.

Кладу ладонь ему на запястье и мизинцем забираюсь под кромку рукава.

Непроизвольно провожу языком по губам, потому что во рту появляется отчетливый вкус сандала и сожженного в корке мускатного подсушенного листа лаванды.

Мой Март пахнет просто невероятно.

Я не кривила душой, когда говорила, что его хочется съесть.

А в такой приправе — тем более.

— Увидимся, — говорю мурлыкающим голосом. Жмурюсь и мысленно снова задираю хвост. — Я заканчиваю в четыре.

Он кивает.

Мы оба смотрим друг на друга, уже не улыбаясь.

Андрей на мгновение прищуривается, когда я чуть сильнее сжимаю пальцы вокруг его запястья.

— Куда хочешь поехать? — Его голос становится тише, растекается по моим губам невидимыми вибрациями.

Кто такая эта Дина? Почему я должна думать, что… она — финальная точка его жизни?

— К тебе, — почти без раздумий. И сама поворачиваю голову так, чтобы потереться об его пальцы. — Вместе с зубной щеткой.

Андрей смотрит очень внимательно.

Молчит.

Я снова сказала что-то не так?

Почему в нашем чертовом мире только мужчине разрешается говорить о своих желаниях и это считается нормальным, а если женщине нравится мужчина и она хочет провести с ним ночь, потому что любит и наслаждается сексом — это позор и распутство?

Ради всех ёжиков, Март, не будь хоть ты таким!

— И на все выходные, — почти на выдохе заканчивает он. — Я заебался дрочить, думая о тебе.

Мы с Мартом прощаемся — и я быстро забегаю в подъезд.

В душе приятно тепло и не хочется думать о плохом.

Я стараюсь прислушиваться к сигналам судьбы. Возможно, нам с Андреем был нужен этот разрыв? Чтобы встретиться спустя время и понять, наконец, что тягу друг к другу нельзя раздавиться пальцем и ее бессмысленно игнорировать?