Путями тьмы (СИ) - Шелинс Елена. Страница 9

К тому же, Орайа не обладает излишним трудолюбием, чтобы перерывать всю местную почву, не зная наверняка, остался ли Адриан именно здесь.

А вот фамильяры… эти твари педантичны и настырны. Но я знала, как их временно отпугнуть, не насторожив и саму Орайю, если она явится лично. Ведь демоны мелочны как бесы.

Я шепнула пару сокровенных строк и вода на мгновение потемнела, а слова тихим шелестом позмеились вниз по теченью, спугивая мелких гадов.

Им вдруг почудилось, что на них дыхнула сама смерть. Безосновательный страх сковал крошечный мозг и заставил лихорадочно дрыгать телом, лишь бы как можно скорее убраться отсюда.

Если людишки Ричи объявятся, им придется несладко.

Я на мгновение пожалела, что лишаю себя зрелищ, и побрела к подножью холмов.

Густой кустарник, изрядно поломанный Адрианом, что вполне можно было списать на ярость преданного братом во крови вампира, быстро кончался, уступая место сосновому лесу. Лысые стволы обзаводились пушистой шапкой ближе к верхушкам, снизу радуя глаз толстым мхом вне зависимости от наличия где-то там абстрактного человеческого севера.

Мастер по ориентированию на местности из меня никакой, но и знать где север мне не к чему. При помощи определенного волевого усилия я могла чувствовать людей, а не отметки на географических картах.

Я уже достаточно восстановилась, а потому прикрыла глаза и напряглась.

Где-то там, вдалеке, пульсировали редкие точки, мчащиеся на скорости в двух противоположных направлениях.

Трасса. Сколько трагедий разыграл рок на гладком полотне, и сколько несчастных освободилось от бренной оболочки на неприметных обочинах. Правда, на земле уже сложно найти укромный уголок, не знающий драм в омуте прошедших столетий.

Но одно событие для этой трассы оказалось в новинку. Босая демоница в изодранном вечернем платье голосовала, силясь поймать машину.

Первые две заметно ускорились, едва разглядели женскую фигуру в рваных тряпках. Где-то в глубине души они прекрасно понимали, что я — не нищенка и не жертва безудержной попойки, но давили на газ, гоня всякое сомнение.

Равнодушие, оно же попустительство. На этом грехе зиждутся все остальные, и в нем люди превзошли самих себя. Сомнительный триумф за наше дело, отдающий противным запахом бензина и саднящими ступнями от долгой ходьбы босиком.

Я настойчиво не заживляла мелкие раны. Маленькая дань мазохизму, он заставлял злиться и думать. Машины перемещались слишком быстро, чтобы я успевала нащупать лазейку к человеческой воле, подточенной червецой греха, а от того мне податливой. На человеческую же совесть полностью я положиться не могла.

Была не была. Отступила под прикрытие деревьев, и, услышав, наконец, шум колес, рванула вперед.

Глухой удар с рывком, выбившим из легких весь воздух. Визг поначалу тормозов, затем — женский, пронзительный. Хлопок двери.

— Мамочки, — лепетала девушка-водитель, — мамочки…

Тело смертного при столкновении с машиной, мчащейся на такой скорости, было бы обречено: неотвратимый разрыв внутренних органов, декомпрессионный перелом позвонков. Мое же оказалось крепче и лишь предательски выдало стон.

Я открыла глаза, чувствуя, как кровь из рассеченной раны медленно заливала затылок.

— Жива, — выдохнула бедняжка. Ее руки мелко тряслись, а в больших глазах плескался ужас.

— Жива, — согласилась я и перевернулась на бок.

Меня мутило, концентрация ускользнула, и я довольствовалась качающейся картинкой окружающих декораций. Асфальт, лужа крови, деревья, асфальт.

За последние сутки я умудрилась покалечиться больше, чем за все последнее столетие. Дерьмовая работенка, чего тут скажешь.

Девушка метнулась к машине. Я вздрогнула, заподозрив, что девчонка решила дать деру, но та уже сжимала пластиковую аптечку. Подойдя, она замешкалась. Она абсолютно не понимала, что ей делать.

— Больница, — с готовностью подсказала я. — Мне нужно в больницу.

Оперлась дрожащей рукой и с трудом встала. Чуть запоздало, но мне помогли — подставили плечо, удержали на ногах. От страха у миниатюрной водительницы проснулись неестественные для ее комплекции силы.

Дырки на платье теперь можно было смело скинуть на последствия близкого знакомства с асфальтом: девчонка со страху не станет размышлять, все ли прорехи действительно могли стать результатом нашего скоропостижного знакомства.

Я опустилась на заднее сиденье.

— Не двигайся, — медленно сказала девушка, садясь за руль, — Пожалуйста, не двигайся… Я должна довести тебя до больницы, а я слышала, нельзя двигаться, если могут быть внутренние травмы…

Она успокаивала и меня, и себя. И себя, скорее, в первую очередь.

— Где мы? — Голос вышел слабым.

Водитель дрогнула:

— Не помнишь?… Черт, ты же ударилась головой… Сотрясение, конечно. Голова кружится?…

Она завела мотор. Побелевшие пальцы сжали руль.

— Кружится, — призналась я. — Так где мы?

— В ста километрах от Стеди-Сити, неподалеку от Оэлза. Там есть госпиталь, там помогут…

— Мне нужно в Сейди-Сити, — твердо сказала я. Вдавила сломанным ногтем на кнопку, и окно приоткрылось. — Сигареты не найдется?..

— Сигареты… что?.. — Девушка обернулась, одарив меня безумным взглядом.

Мне было ее почти жаль. Я вздохнула, мгновение рассматривала веснушчатые щечки и вздернутый носик. Шок от происходящего распахнул двери в ее сознание, и чтобы проникнуть в него, физическое прикосновение уже не требовалось.

Да ей лет девятнадцать, вдруг поняла я, не больше. По меркам нынешнего времени небывало затянувшегося детства — почти ребенок. И проступки ее детские: лет в десять стащила какую-то мелочевку на заправке, в пятнадцать наврала родителям, что идет к подруге, когда сама всю ночь каталась на машине с бойфрендом. Негусто, но сейчас она готова умереть от чувства вины за то, что сбила человека. Сильное чувство. Напрочь выбивающее из колеи и дающее возможность поработить волю.

Возможно, эта девочка остановилась бы и без моего полета под машину. Но так даже лучше.

Я откинулась на сиденье, провела пальцами по волосам, лениво оттирая прядь от крови.

— Достань свою пачку из бардачка, мне нужна сигарета и зажигалка. Отвезешь меня в Стеди-Сити. — Внятно и четко проговорила я. — И расслабься хоть немного. Второй аварии я на сегодня уже не выдержу.

Девушка кивнула. Напряжение исчезло из ее мышц, а удивление — с лица. Бардачок скрипнул, на свет появились дешевые женские сигаретки.

Не оглядываясь, она протянула мне желаемое. Машина тронулась, и девушка машинально включила радио.

Заиграла бодрая попсовая музыка, повествуя о самых простых истинах среднего тинейджера, и популярной исполнительнице завторил тонкий голосок. В мире моей случайной водительнице воцарилось ощущение, что происходящее — нормально и естественно, что нет никаких забот и тревог, а лишь одна цель — приехать из точки “а” в точку “б”. Отчасти ей можно было позавидовать.

Я сделала затяжку и присоединилась к песне, временно выбивая из головы все тяжелые думы.

До города мы добрались с ветерком. Девчонка не боялась скорости, хотя умудрялась соблюдать все ограничения, тут же нажимая на газ, едва они заканчивались на очередном участке пути.

Время близилось к одиннадцати утра, основной поток машин уже схлынул, и мы не встряли ни в одну пробку на подъезде к Стеди-Сити. Когда за окном показались хорошо знакомые улицы, я, найдя глазами подходящее место, велела остановиться. Дальше я вполне доберусь сама.

Голова девушки покачивалась в такт веселому мотивчику, пальцы на руле отбивали навязчивый ритм.

— Когда я выйду, ты меня забудешь. Этим утром… ты решила покататься. Проветрить голову. — Я махнула рукой. — Прощай!

Я вышла. Хлопок двери заставил девушку вздрогнуть и повернуть голову. Несколько секунд она прислушивалась, а затем нажала на газ, и машина медленно тронулась. Списала звук на разыгравшееся воображение. Мозг человека всегда находит объяснение всему, что не вписывается в его картину окружающей действительности.