Ты будешь просить еще (СИ) - Аверина Екатерина "Кара". Страница 33

— Прекрати, — из беззаботного мальчишки Фил тут же превращается в молодого мужчину, слишком похожего на отца. — У меня не было выбора! А ты все равно сделала глупость. За каким чертом тебя к нему понесло?! — закипает младший брат.

— Зато я узнала правду, — отталкиваю его плечом и ухожу.

Хочется сбежать из дома и никого не видеть. Я пока не готова слушать оправдания от самых близких людей.

— Дура! — орет Филипп мне в спину. — Я тут чуть с ума не сошел! Идиотка! Он мог убить тебя! Изнасиловать! Сломать!

— Это вы сломали меня, — оборачиваюсь на лестнице и ловлю взгляд его серых глаз. Алиска шмыгает носом за его спиной.

Я сбегаю вниз, распахиваю двери и врезаюсь прямиком в отца. От него пахнет свежим сигаретным дымом и привычной туалетной водой. Папа бережно берет меня за плечи, а потом крепко прижимает к себе. Я скатываюсь в истерику вцепившись пальцами в его футболку. Все, что копилось во мне до этой секунды вырвалось наружу.

Нехватка воздуха, дрожащие ноги, боль, скручивающая каждый орган и череда картинок перед глазами с того самого момента, как узнала о предательстве любимых людей.

Отец поднимает меня на руки, выносит на улицу сжимая в объятиях до легкой боли.

Он вынес меня на пляж, опустился на песок у самой кромки воды и не говоря ни слова прижался губами к виску.

— Мне больно, — хриплю буквально сгибаясь пополам. — Почему так больно?!

— Любовь - очень странная штука, — шепчет папа мне в волосы. — Она вроде должна приносить счастье, но чаще приносит боль. Наверное, это участь семьи Дрейк. Сначала пройти все круги Ада, чтобы потом обрести душевный покой.

— Значит я не хочу больше быть Дрейк!  — пытаюсь его оттолкнуть.

— Это у тебя в крови, — тихо смеется отец. — Не фамилия, состоящая из нескольких букв, делает тебя тобой, София. Ты справишься. Нужно время. Я слишком дорого заплатил за тебя самой жизни, чтобы отдать непонятно кому. Это моя ошибка. Ненужно было их к тебе подпускать. Думал, не буду давить, оставлю дома под присмотром и все смогу утрясти с Эмином, как всегда, незаметно для вас. Но моя вечно влипающая в неприятности дочь перевернула планы вверх дном. Надо было отправить тебя в Германию или Штаты учиться. Испугался, — папа вновь целует меня куда-то в волосы, а я слушаю как громко бьется в груди его сердце.

— Ты? — удивленно поднимаю глаза.

— Да, — он рассмеялся. — Мне кажется, последний раз я так боялся только когда чуть не потерял твою маму. Это особенное чувство, малыш. Когда ты мечешься и любое решение кажется неправильным, несущим в себе опасность. Тогда ты делаешь неверные шаги, ошибки и они обходятся дорого.

— А что случилось с мамой? — взгляд Дмитрия Дрейка потемнел. Он достал из кармана брюк сигареты, молча чиркнул зажигалкой и на долгие минуты уставился в почти потемневшее небо. — Пап, — потрясла его за руку. Он обжег губы фильтром и жестко выругался.

— Извини, — тут же потрепал по волосам забывая, что я уже взрослая. — Молодой амбициозный дурак. Наделал море ошибок в наших отношениях с Кейт. Предал…

— Ты изменил маме? — сразу поняла, о чем речь.

— И не раз, — дернулся левый уголок его губ. — Вот такая вот сволочь у тебя отец, Соня. Я до сих пор не знаю, откуда в ней, тогда еще девчонке младше тебя, нашлось столько сил, чтобы вынести меня.

— Ей и сейчас непросто, — глажу папу по напряженной руке.

— Знаю, но я никогда и никому вас не отдам. Алекс вернул мне ее с того света. Благодаря ему и силе Кейт у нас появилась ты. Я не могу лишиться всего этого. Мне страшно, — говорит совсем тихо.

А я сижу и перевариваю сказанное. Понимаю, что он опустил море подробностей, но мне и этого хватило, чтобы истерика отошла на задний план. Отец вообще впервые в жизни открылся передо мной вот таким. Простым человеком, у которого, оказывается, тоже есть страхи.

— Я ведь когда-нибудь все равно выйду замуж, — улыбаюсь, отпуская все случившееся со мной дерьмо. Иначе это не назовешь. Ведь если справилась мама, я тоже смогу пережить эту боль. Может однажды даже вновь смогу им доверять. Смогу разлюбить…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Обязательно выйдешь. За достойного мужчину, который сможет подарить тебе сказку. Ты ведь моя маленькая принцесса. Идем, — отец помогает встать, и мы бредем за руки вдоль берега загребая босыми ступнями воду.

Больше не о чем сейчас говорить. Все остальные слова будут лишними и неуместными. Мы просто гуляем по пляжу, кидаем камушки в воду, слушаем звуки ночного острова.

На пороге нашего дома отец вдруг остановился, потянул за руку, чтобы я на него оглянулась.

— Прости меня, Сонь, — эти слова всегда даются ему тяжело. Я знаю, вижу сейчас. — Прости меня, — он вновь прижал меня к себе и на обнаженный участок кожи попала одна единственная капля. Папа не дал на него посмотреть. Мне и не надо. Слезы Дмитрия Александровича Дрейка стоят крайне дорого.

— Дежавю, — слышу за спиной голос мамы.

— Надо продать этот чертов остров, — папа меня отпускает и уходит обратно в ночь.

— Оставь его, Софи, — на мои плечи ложится мамина кофта. — Идем в дом. Там ребята ждут.

Глава 48. Дмитрий Дрейк

Несусь по темноте спотыкаясь об ветки и крупные камни. Бегом, чтобы не разорвало от нахлынувших чувств.

Ухожу как можно дальше от дома, просто падаю на песок и смотрю в черноту неба. В груди саднит от нехватки воздуха. Дико хочется курить, но, похоже, я в своем забеге потерял где-то пачку сигарет. В пальцах нервно крутится зажигалка, челюсть сводит от злости на самого себя.

Когда-то я уже просил здесь прощения у девушки такого же возраста, как моя дочь и от этих воспоминаний становится только хуже.

Я не мог поступить иначе с Софи! Что я должен был ей сказать? Что ее хочет старый козел, возомнивший себя крутым? Что меня и ее младшего братишку хотели убить? Что я нанял охрану, чтобы Соня не наделала глупостей и не подумал о том, что девчонка влюбится?

Не мог я все это на нее вывалить.

— Успокоился? — рядом садится жена. Я вижу, как свет луны играет бликами в ее зелёных глазах.  

— Ты тоже теперь меня ненавидишь? — сажусь, складывая ноги в позе лотоса.

— Нет, — грустно вздыхает Китти. — Но я ведь предупреждала. Я говорила тебе, что это плохая идея. А что сделал ты?  — молчу. Ей можно меня отчитывать, и любимая этим пользуется. — Наша дочь выросла, Дима. В ее возрасте я уже стала мамой, — нежно берет меня за руку, забирает зажигалку и рисует пальцами невидимые узоры на ладони. Это немного расслабляет. Ее тепло, ее запах, ее голос. — Ты должен это принять и дать ей возможность совершать ошибки. Влюбиться в того, к кому тянется ее сердце.

— Их двое, ты не видишь?! — вновь завожусь.

— У нас когда-то было так же. И несмотря на все, что ты творил, — голос Кейти дрогнул. — Я продолжала тебя любить и всегда, Дима. Слышишь? Я всегда выбирала тебя! Отпусти ее. Давид и Лекс вроде неплохие ребята.

— Я слишком хорошо помню, как было у нас, — голос сел и теперь срывается на хрип. — Поэтому нет. Не хочу, чтобы ее рвали на части два здоровых мужика. Отправлю учиться. За год Софи успокоится и переболеет.

— И возненавидит тебя. Отдалится. Не захочет возвращаться в семью, где не считаются с ее мнением и ее чувствами. Выйдет замуж по твоей указке за нелюбимого, — перечисляет жена, ударяя ниже пояса каждым словом. — Этого ты хочешь для своей Софии? Посмотри, к чему привела твоя гиперопека! Ты снова просишь прощения со слезами на глазах здесь, на этом песке, — жена садится у меня между ног и прижимается к груди. — Димка, — не вижу, просто чувствую, как она улыбается. — Переключись на Филиппа. Вот где нужно усилить контроль. Он становится слишком похожим на тебя.

— Это плохо? — перебираю ее рыжие локоны путаясь пальцами в завитушках.

— А ты сам как думаешь?  — любимая поднимает на меня взгляд, а я, как двадцать три года назад, так и сейчас, тону в нем. Со всей нежностью, на которую только способен, целую свою женщину принимая важное решение, с которым мне будет очень тяжело смириться.