Невольница судьбы (СИ) - Гущина Яна. Страница 46

Я закивала, соглашаясь. Вообще-то, и не думала вести себя высокомерно. Это не в моём характере. Но Рэшма пока этого не знала и поэтому предупредила. Потом она много рассказывала о себе, и мне в ответ тоже пришлось рассказать о себе. Благо, простолюдины разных городов не знакомы друг с другом, поэтому сказала, что родилась в обычной семье. А потом попалась на глаза Арсэту и он забрал меня в замок, но Сэтман защитил меня от него и его дружков. Дальше выдумывать не пришлось, и рассказала как есть. Рэшма лишь качала головой и периодически вставляла:

— Ну надо же, — или: — Как же тебе повезло, что Сэтман полюбил тебя.

Да уж… Мне повезло… Но вот самому Сэтману теперь не позавидуешь.

За разговорами мы приготовили тушёное мясо с овощами.

— Покормишь мужа вечером и положишь назавтра в жестянку, чтобы он пообедал на работе. Себе можешь не оставлять — придёшь ко мне, и вместе поедим. У меня всегда много еды. Сама понимаешь, на четверых мужчин готовить приходится много.

День пролетел незаметно. Солнце клонилось к горизонту, когда на улице раздались мужские голоса. Мы выбежали на балкон. Огромная толпа возвращалась с каменоломни. От неё отделились несколько человек и разошлись по близлежащим домам. Моё сердце подпрыгнуло от радости при виде мужа. Я кинулась навстречу и угодила в его объятия.

— Как же я соскучилась, — прошептала я.

В ответ он устало улыбнулся и кивнул. Мы зашли домой, и он лёг на топчан, пока я гремела посудой, накладывая еду. Возилась недолго, рассказывая, как прошёл день. Но когда обернулась к Сэтману, обнаружила, что он спит. Растерялась. И что делать? Будить жалко, но надо покормить, иначе он до утра останется голодным. Потрепала его за плечо.

— Поешь вначале, а потом ложись, — попросила я, изобразив на лице мольбу.

Он встал и подсел к столу. Вид у него был замученный. Лицо пыльное, руки грязные, одежда тоже.

— Помой вначале руки и умойся! — при виде Сэтмана еле сдерживала слёзы.

Поднялась и пошла к ведру. Зачерпнула воду кружкой и кивнула в сторону таза. Сэтман подошёл к нему, вымыл руки и лицо. Только сейчас подумала, что надо узнать у Рэшмы, как можно его искупать. А ещё постричь.

За ужином он рассказал, что весь день с другими рабочими долбил камни и таскал огромные глыбы. Оплату обещали в конце недели, так что пока ему не заплатили. Он поднял на меня печальные глаза.

— Прости, что из-за меня тебе приходится терпеть все трудности, — сказал он, и я опешила.

— Ты извиняешься? — не поверила я своим ушам. — Да моя жизнь куда вольготнее твоей. Мне-то не приходится таскать камни.

— Но ты вынуждена ходить на рынок, носить продукты и воду, затем готовить в тяжёлых условиях. Думаешь, я не понимаю, насколько для тебя это ново и непривычно?

— Да? — вскипела я, пристально глядя на него. — Зачем ты мне говоришь всё это? Я счастлива готовить для тебя и ждать тебя с работы. Только обидно, что работа у тебя каторжная.

— Хорошо, что хоть такая есть, — грустно усмехнулся он.

После ужина отправила его спать, а сама помыла посуду и прибрала со стола. Хоть времени это заняло немного, но когда подошла к топчану, Сэтман уже спал. Огонь свечи прыгал на фитиле, отбрасывая загадочные тени. В его свете Сэтман выглядел измождённым, и даже осунувшимся.

Не знаю, как выдерживают другие мужчины ежедневный тяжёлый труд, но уроженцу правящей семьи было сложно адаптироваться к резким переменам в жизни. Я поклялась себе, что сделаю всё возможное, чтобы облегчить его жизнь. Я пойду работать и стану много готовить, чтобы он не исхудал. А ещё надо будет купить сменную одежду. Трудности, как снежный ком, катящийся с горы, обрастали новыми проблемами.

От безысходности, села на топчан и, обхватив голову руками, тихо заплакала. Слёзы капали на колени, а я старалась сдержать всхлипывания, чтобы не разбудить мужа. Немного успокоившись, погасила свечу, и прилегла рядом. Сэтман заворочался во сне и по-хозяйски сгрёб меня в охапку. Так и заснула в его объятиях. В них мне было тепло и уютно.

* * *

Разбудила нас Рэшма.

— Вставайте, лежебоки, — прокричала она в окно. — Скоро на работу идти.

Сэтман дёрнулся, как от удара. Видимо, он крепко спал, и такое пробуждение стало неожиданностью. Потянулся и обнял меня.

— Скоро втянусь в работу, и не буду так уставать, — прошептал он, чмокнув меня в висок. — Надо как-то приспособиться. Потом будет легче.

Мне тоже хотелось верить в это, но почему-то не верилось. Как можно привыкнуть таскать тяжеленные камни и при этом не уставать? Хоть бы работа была посменной или пара выходных в неделю. А то ведь от зари до заката, да ещё и каждый день. Хоть и считалось, что на работу мужчины ходят добровольно, но на самом деле — от безвыходности. Надо платить за жилье, и покупать еду, одежду.

Проводив его, побежала к Рэшме. Она заулыбалась мне, наливая в кружку ароматный чай.

— Ну что, твой муж остался доволен едой? — спросила она, будто сомневалась в этом.

— Ещё как! — отозвалась я и подумала, что сегодня опять надо готовить.

Будто прочтя мои мысли, Рэшма заявила:

— Овощи ещё остались, а мясо — отваренное и с ним ничего не случится в подвале. Там довольно прохладно. Так что с утра пойдём в дом правящей семьи и попытаемся найти для тебя работу. А приготовим ужин во второй половине дня. Я обычно прихожу с работы рано. И если ты задержишься, то ничего страшного — я состряпаю для тебя с мужем.

За всё время она ни разу не произнесла имени Сэтмана. Впрочем, своих мужчин тоже никак не называла и я даже понятия не имела, как кого зовут. Видимо, для неё имена были несущественны.

Придирчиво глянув на меня, она зацокала языком.

— Твоя одежда выдаёт в тебе изгнанницу, — отметила Рэшма, обойдя вокруг меня, словно я была новогодней ёлкой, и заявила: — Наденешь моё платье. В нём ты станешь похожа на простолюдинку более высокого сословия. А потом в доме правящей семьи тебе дадут одежду, как мне.

Ничего больше не объясняя, она поковырялась в углу, где лежали стопки с одеждой, и вытянула розовое длинное платье из изо льна.

— Переодевайся здесь, чего стесняться, — предложила она, увидев, что я собралась выйти. — Заодно постираю вечером твоё платье. Пусть лежит чистым на всякий случай. Не думаю, что пригодится, но всё же оно из крепкого материала и может понадобиться на что-то.

— Рэшма, а где можно вымыться? — спросила я, мечтая сполоснуться. — Где-то есть общественная баня?

— Все моются дома. Для мужа нагреешь в ведре воду. А тебя искупаем сейчас. Лезь в корыто.

Скинув платье, я сделала, как велела Рэшма. Она начала поливать меня водой из кружки, а я быстро заскользила намыленными руками по телу.

— Ты очень красивая, — в очередной раз отметила Рэшма. — Твоё тело дорого стоит. Если надумаешь…

— Не надумаю! — гневно перебила я.

— Тебе виднее, — уклончиво отозвалась она, и стала лить на голову, отчего я поспешно замолчала, чтобы не нахлебаться. — Но в случае чего, с тебя не убудет.

Мысленно поругалась с ней, но вслух не сказала ни слова. Зачем? Рэшма — единственный человек, готовый бескорыстно помочь мне. Что бы я без неё делала?

Когда я хорошенько вымылась, она протянула мне большой обрывок льняной ткани. Видимо, это полотенце. Я вытерлась и хотела одеться, но она остановила меня:

— Привыкай к наготе. Так тебе легче будет свыкнуться с мыслью о неизбежном.

Я не стала ничего ни уточнять, ни возражать. И так ясно: она думает, будто я смогу делать то, что делает она. Не взялась переубеждать её, так как это — пустая трата времени. Она не поймёт меня, точно так же, как я не понимаю её. Но «привыкать к наготе» тоже не собиралась.

— Дай платье, — требовательно протянула руку.

Рэшма рассмеялась и спрятала его за спину. Я стиснула зубы и мстительно уставилась на неё.

— Ладно, не сердись, я немного подразнила тебя, — примирительно сказала она. — Но платье не дам потому, что вначале пусть высохнут волосы, а то на спине останутся некрасивые разводы.