Лжец (СИ) - Лин Стефания. Страница 14

– Лучше не называй меня так, ладно? И я то готова, будь ты готов к встрече с моим папой. Тебя ожидает просто невероятная встреча. А еще не ругайся, тетушка Эби слишком близко воспринимает такое к сердцу, – обхожу Мэлса и гордо задрав голову иду вперед. Поднимаюсь по деревянной лестнице и стучу в дверь, не обращая внимания на потоки воды, льющиеся по телу и оставляющие небольшую лужу под ногами. Впрочем под Мэлсом лужа не меньше.

Дверь распахивается и на пороге замирает папочка. Действительно, замирает. Только глаза перебегают с меня на Блэка. Оно и понятно почему: мы грязные, мокрые, измученные. Я в свадебном платье. А перед папой стоит один из его врагов, сын Создателя Алки.

– Это еще что такое, Рунта? – вкрадчиво спрашивает, – Какого хрена ты грязная, как будто вылезла из выгребной ямы, а рядом с тобой Мэлс Блэк?!

– Папочка, я все объясню..., – произношу, как овца, тихо, неуверенно. Хотя должна отдать должное новоиспеченному мужу – он молчит и просто улыбается. Вот только улыбка получается не милой, как он вероятно думает, а больше похожа на волчий оскал.

– Для начала зайди в дом, доченька, – сквозь зубы произносит папа остервенело, реакция совершенно такая, как и думала.

Делаю шаг вперед, переступая порог. Мэлс вслед, но Главнокомандующий останавливает его рукой, вклеив ее в грудь мужчине. Они почти одного роста, папа только немножко ниже Блэка.

– А ты куда? – угрожающим тоном, – Я тебя в свой дом не приглашал.

– Одре Риччи, – непринужденно улыбается, – Я ваш зять. Неужели думаете, что такое знакомство пойдет на пользу моим отношениям с Вашей дочкой?

Папа снова замирает, цепенеет словно статуя. Медленно поворачивается ко мне, взглядом спрашивая - сказанное правда? Киваю головой, опуская глаза вниз, пока лицо пылает от стыда перед отцом.

– Заходи, – медленно говорит и пропускает Мэлса вслед за мной.

Дом, как всегда, встречает уютом, теплом и спокойствием. Тетушка Эби выходит из кухни держа в руках половник, но при взгляде на моего мужа, улыбка сползает с ее лица так же быстро, как появилась до этого.

– Рунта, – пораженно охает, – Это же...

– Да, тетушка. Мэлс Блэк, мой муж.

– Но...не понимаю. Одре?... – оборачивается к папе.

– Не спрашивай Эби, сейчас они нам объяснят все.

– Возможно хоть в ванну....?

– Никаких ванн, – рявкает, – На кухню!

К счастью, Мэлс не протестует, не бросается язвительными словами, как будто понимает, что лучше промолчать и просто идет за нами на кухню, с интересом рассматривая дом. Папа сажает нас за стол, пока Эби быстро расставляет чашки наполненные горячим чаем из мяты и ромашки, словно это как-то поможет успокоить напряженность между всеми.

– Ну?! Я слушаю, Рун! – пронзает меня глазами, словно никак не может понять, как я могла так поступить с ним. И я полностью согласна с этим немым вопросом папы, ведь теперь я предательница Либертау.

– Позвольте мне, Одре, – вмешивается Мэлс.

– Всяческому отребью слова не давали, – Блэк замолкает, но не выглядит оскорбленным, наоборот, его забавляет папина ярость.

– Папа...Просто выслушай. Он....

– Что он, Рунта? Пришел сюда, женился на тебе и теперь станет полноценным руководителем Либертау. А потом я неожиданно покину этот мир и страна станет частью Алки? Не будет больше покоя, не будет счастья у нашего с тобой народа!

– Но...

– Нет, доченька! Не но! Он, как и его папаша – разрушают все, к чему прикасается. Ты знаешь, как живет основная часть населения Алки?

– Нет...

– Я тебе расскажу! – громкий голос звучит угрожающе, грубо и одновременно огорченно, с привкусом горечи, – Там есть два слоя населения: богатые и бедные. Первые имеют все, а вторые каждый день ведут борьбу за жизнь. Страна не обеспечивает их ничем, кроме болезней. Ни лекарств, ни прививок, ни работы, ни дома! Мало того, они заставляют бедных, как рабов, работать день и ночь на полях, производствах за бесценок, иногда бросая кусок хлеба, чтобы те не бунтовали, и были способны работать. Никакого образования у детей, никакой любви, работы, отдыха...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Достаточно! – резкий голос Мэлса прерывает папу, – Она поняла, – говорит, глядя на мое бледное лицо. Я же...шокирована. Неужели там на самом деле все так и есть?

– Мэлс? – он знает о чем его спрашиваю.

– Так было Ру. Сейчас ситуация немного исправляется. Появился средний класс,...

– Ваш средний класс – те, кого погнали с пьедестала! – рявкает Одре.

– Возможно. Если быть честным, то на самом деле я не знаю, как живет население Алки. Я жил только в столице, работал в Корпорации по разработке минералов, химических удобрений для почвы, ну и посещал заведения столицы, – отвечает Мэлс.

– Папа, – пытаюсь успокоить сердце, которое стучит в груди как бешеное, – Я знаю, как это выглядит. И поверь, понимаю твой гнев, но Мэлс против присоединения Либертау к Алке.

– И ты в это поверила? Доченька!...Как же ты могла в такое поверить? У него же на лбу написано – ЛЖЕЦ!

– Одре, – тетушка Эби с глухим стуком ставит на стол тарелку кексов, – Пусть Рунта примет душ, переоденется, а ты поговори с зятем! Нечего мне нервировать девочку!

Папа неохотно соглашается и взмахом руки позволяет выйти из-за стола. Эби подхватывает меня под руку и выводит из кухни.

– Не знаю, Рунта, как это все случилось, и почему, но пусть поговорят сами. Тебе нужно отдохнуть. Кстати твое платье просто прекрасно, – успокаивающим тоном говорит, видя, как меня начинает трясти.

В своей комнате раздеваюсь. Платье решаю выбросить, ведь ему уже даже химчистка не поможет после такого приключения.

Тело дрожит. Наверное есть просто эмоциональная граница, и когда за нее заходишь, все выплескивается в виде то ли слез, то ли нервного возбуждения.

Не хочу думать обо всем этом сразу. Не хочу чувствовать себя обманутой. Хочу верить Мелсу, но о чем я, если уже верю, несмотря на слова папы. Думаю сын Творца мог действительно не знать как живут люди в его стране, ведь просто не интересовался таким. Ни для кого не секрет, что больше всего он любит выпивку, девушек и игры. Ну...еще себя. Конечно же у него не возникало даже мысли узнать, как еще живут люди в его стране. Когда у тебя куча денег, ты общаешься только с высшим слоем населения, тебя не интересует, как живут остальные.

Хоть и чувствую себя дурой, из-за того, что не смотря на его слова, что я просто марионетка в руках более сильных людей, не смотря на то, что он на самом деле не влюблен в меня – верю в его намерения, в честность действий.

Горячая вода смывает грязь, согревает тело, а ароматное мыло из лаванды дарит покой и уют.

Обидно, что Мелсу от меня нужен только одго, обидно, что он обманом заставил выйти за него, не забыв узнать наши дурацкие законы с браком на всю жизнь. Но в то же время должна признаться себе, что меня, увы, тянет к нему, как магнитом. Его соблазнительный аромат, взгляд синих глаз, телосложение, улыбка, и даже голос, притягивают каждую секунду.

Да, я рассержена, что он так себя ведет, но тут же понимаю, что у него не было другого выбора. Если бы мне папа сказал соблазнить какого-нибудь парня и заставить, например, Алку отказаться от желания владеть Либертау, я бы не задумываясь согласилась и врала бы не менее виртуозно, чем Мэлс. Поэтому не серджусь на него. Он хотел, хочет, кто его знает, сохранить свое положение, жизнь, а здесь ему по голове бамц - женись! Для мужчин это вообще больная тема почему-то. ..

– Рунта, я принесла одежду, положу на кровать.

– Спасибо, тетушка.

Мэлс

Пока Одре Риччи громоподобно вдалбливает в голову Виноградинки факты, о которых даже я не знал, наверное на мое счастье, потому что обычно к такому я очень и очень равнодушен, разглядываю дом, сканируя взглядом каждый кусочек стен и пола.

Деревянное все – от потолка до пола. На полу лежат мягкие ковры не хуже тех, что в моей квартире, и даже, наверное, лучше, выглядят по домашнему. На стенах красивые картины, в гостиной, которую видно из кухни висят крест накрест катаны, а сбоку мечи. В общем весь дом воплощает в себе семейное тепло, уют. Сразу понятно, что здесь живет любящая друг друга семья. У моего отца дом холодный, как и он сам. Да и у меня квартира выполнена в серых металлических тонах с примесью холодного белого. Даже завидую такому дому, здесь чувствуешь себя спокойно, защищено, не смотря на то, что я нежеланный гость.