Лжец (СИ) - Лин Стефания. Страница 16

Девушка укладывается поудобнее и с легким стоном, что срывается с ее губ прижимается ко мне. Сцепляю зубы сам того не замечая, челюсть начинает нещадно болеть, а все ради того, чтобы сдержать свои порывы. Нельзя во сне обольщать невинную девушку, пусть она и твоя жена.

Но Виноградинка сама решает за нас обоих, прижимается еще ближе, как будто во сне самая большая потребность – чувствовать меня рядом. Поворачивается лицом в мою сторону и зарывается носом в грудь, тяжело дыша. Сжимаю еще сильнее ее в кольце своих объятий. Левой рукой провожу легкую линию вдоль талии невесомо касаясь обнаженных лоскутков нежной кожи. С губ Рунты срывается еще один выдох, который подхватываю словно ненормальный.

Неожиданно моя жена откидывается на спину. Волосы темным пятном разлетаются по подушке, губы приоткрыты, словно приглашают попробовать их на вкус, а я, черт побери, очень хорошо его помню, поэтому и не могу сдержаться.

Склоняюсь над ней, опираясь на локти и губами ее, сразу чувствуя вкус винограда, что кажется, какого-то черта, покоряет меня, как неопытного мальчика при первой влюбленности. На удивление Рунта отвечает на поцелуй...

Все, чего хочу – свободы от Творца. Ладно, это не все еще ее хочу, очень. Даже не думал, что «запретный плод сладкий» станет чем-то реальным для меня, ведь запреты ничто, по крайней мере были ничем. Ранее, статус девушки не играл роль. И вообще ничей статус не играл роли, ведь я сын Творца , владелец « Ленд», разве могут для меня быть запреты?

А сейчас... Сейчас наверное надо мной бы посмеялась вся элита столицы, чтоб его... В кого превращается наглый, дерзкий, самоуверенный, дикий и не подвластный контролю желанный жених Алки, который не давал себя захомутать даже беременностями? Настоящими к слову. На мямлю? Размазню? На желе, которому лень принять однородную форму? И все из-за женщины, чтобы ее.... Из-за простой, обычной, еще и невинной девушки, которая стала женой, и...наверное, что-то все-таки для меня значит. Это уже не просто азарт или игра, сделать ее своей, выполнить условия отца, а скорее война с самим собой.

Как когда-то говорили, войны из-за женщин? Теперь я не удивлен этому, потому что ради того, чтобы Рунта стала моей в полном смысле этого слова, готов предать папу, не полениться, поискать факты, за которые его можно было бы сместить с должности самого главного в стране, защитить Либертау и даже спасти ее отца. Я придурок? Да, именно он. Отстраняюсь от Рунты, все-таки решив, что она должна сдаться мне добровольно и сжав жену в объятиях засыпаю.

Рунта

Я слышу, когда Мэлс заходит в комнату. Приходится успокоить сердце, которое начинает биться в груди, словно ненормальное, и притвориться спящей сладким и беспробудным сном.

Он ложится рядом и прижимает к себе. Сначала не двигаюсь, а потом не сдерживаюсь, желая больше всего в мире вдохнуть в полную грудь аромат соблазна. Поэтому отдаюсь во власть собственному желанию и втыкаюсь носом в грудь, точнее в гладкую, приятную и словно бархатную кожу. Мэлс нерешительно гладит, я перестаю дышать, наплевав на то, что вроде же прикидалась спящей красавицей. От его прикосновений в теле все переворачивается, кровь шумит в ушах.

Переворачиваюсь на спину, желая лишь одного – продолжения, и оно не заставляет себя ждать. Мужчина касается своими губами моих и я снова забываю, что нужно дышать. Отвечаю ему, отвечаю так, чтобы не смел останавливаться, плюнув не все. Мы же муж и жена, и все равно у меня когда-нибудь должно случиться в первый раз, почему этому не произойти сейчас? Особенно с тем мужчиной, от которого ноги сами подгибаются в коленях, становятся ватными, а голова вообще перестает работать.

Но через короткое мгновение, Мэлс отстраняется, сжимает в объятиях и его дыхание выравнивается. Почему? Сработала совесть? Или что-то другое? Я же знаю, уже даже статьи про него читать не нужно, что он всегда получает то, чего хочет, для чего же тогда остановился? А может не хочет быть первым? Все же все то, что было до открытия правды было игрой? Или сейчас все просто игра?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я запуталась. Как знать, за кого он на самом деле, если я уже доверилась, от этого зависит в прямом смысле благосостояние моей страны, а еще я его жена, если его зовут Мэлс Блэк, сын Создателя? И знаю одно – он вызывает у меня просто невероятное восхищение. Соблазняет одним только взглядом или даже легким прикосновением, а внутри происходит что-то ненормальное, словно океан бурными волнами бьется в скалы, пытаясь дотянуться до чего-то недоступного, но желанного.

Утро начинается на удивление спокойно. Я просыпаюсь в своей комнате одна, наверное Мэлс уже давно ушел, чтобы не вызвать гнев отца, и за это хочется поблагодарить, ведь почему-то была уверена, что намеренно останется, еще и выйдет только в одном нижнем белье в момент, когда отец будет где-то рядом. Сегодняшний день будет не менее тяжелым, чем вчерашний, знаю это точно, потому что когда под одной крышей два сильных мужчины, можно не сомневаться, что в какое-то время поднимется буря, или начнется война характеров.

Пока принимаю душ и переодеваюсь в джинсы и рубашку в комнату заходит папа: брови сведены в одну линию, взгляд нахмурен, а губы сжаты, будто он обижен.

– Доброе утро, папочка, – подхожу к нему и чмокаю в щеки.

– Нам нужно поговорить Рунта, во что ты втянула не только нашу семью, но и страну, – садится на кровать, разглаживая незримые морщинки на одеяле.

– О чем тут говорить? Да, – вздыхаю, – Я подвела нас, став женой Блэка, но возможно это действительно даст нам шанс...

– Шанс на что, доченька? На присоединение? Этот урод сказал, что у него есть план, но в чем он заключается не сообщил! Возможно у него его вообще нет, или он все еще играет, как выразился, по правилам Творца!

– Не знаю, папочка, но разве сейчас у нас есть выбор? Возможно, действительно, стоит рискнуть и довериться ему? Все равно Создатель систематически посылает на наши границы свои войска, и захват территорий, или начало войны лишь вопрос времени.

– Думаешь я не знаю этого? – отчаяние, которое звучит в тоне отца не просто огорчает меня, а больно бьет под дых. Я знаю, что этим поступком предала не только доверие папы, но и всего Либертау, но...язык просто не поворачивается сказать, что на самом деле не хотела этого, что Мэлс подсыпал что-то в вино. Кем я тогда буду, если признаюсь?

– Папа, – сажусь рядом, беру его крепкую руку в свои две, – Он спас меня от нападения в Марино. Я еще не успела тебе рассказать, он...

– От нападения? – глаза Одре сужаются и становятся похожими на щелочки, – А может он сам его организовал?

– Нет, поверь. Он не мог знать, что я оставлю его и побегу именно на набережную. Давай дадим ему шанс.

– Ты давай ему шанс, а я буду готовиться к войне, Рунта. Ты уже взрослая девочка, поэтому решения должна принимать сама, особенно такие.

– Но...

– Никаких но! Война будет, доченька, хочешь ты этого или нет, потому что я не поеду в Алетандру, ведь это ясно и понятно – ловушка.

Договорив, отец выходит из комнаты громко хлопнув дверью, я же остаюсь одна со своими мыслями. Что делать дальше? К кому прислушаться? Верить Мелсу Блэку так, как подсказывает интуиция, или слушать разум?

Спускаюсь на первый этаж. Мой муж уже сидит на кухне разговаривая с тетушкой о сортах винограда и смакует ее фирменные лепешки. Я помню, как ночью хотела чувствовать его прикосновения, аромат тела, а теперь...теперь мне стыдно подойти поближе и встретиться взглядами.

– Чего ты там стоишь, Рунта? – Мэлс замечает меня быстрее чем успеваю спрятаться от его синих глаз. На лице сияет улыбка, поза расслабленная, словно он у себя дома, а взгляд сканирует каждый сантиметр тела, от чего щеки тут же краснеют.

– Ты уже проснулась, – Эби радостно распевает, впрочем как всегда, – Садись, завтракать будем. Твой папа уже позавтракал и отправился куда-то, поэтому за него не переживай, – угу, отправился, собирать армию.