Город драконов. Книга четвертая - Звездная Елена. Страница 11

– Простите, я не понимаю, – встревоженно сообщила я леди Энсан.

Та подняла на меня очень печальный взгляд и произнесла почти шепотом:

– Он не осознает.

И, видя, что в данный момент я тоже ничего не осознаю, потому как понимание ситуации покинуло меня окончательно, судорожно пояснила:

– Проснулся Зверь. Зверь, понимаете? А значит, у него, у виверны, сейчас внутри две личности. Одна – изначальная, и она не контролирует Зверя и даже не в курсе его существования. И вторая – сам Зверь. Вы осознаете, что такое Зверь?!

Я отрицательно покачала головой.

– Зверь – это смерть. – Эмбер с трудом поднялась с пола.

Постояла, пошатываясь, и добавила:

– Вы никогда не интересовались причиной, по которой все племена оборотней вдруг объединились в единое государство?

Мне снова выпало лишь молчаливое отрицание.

– Потому что однажды проснулся Зверь, – четко, глядя мне в глаза, произнесла девушка.

Помолчала и добавила:

– Вам нужен мой отец. И поставьте в известность драконов. А мне остается лишь молить всех богов о том, чтобы крови Города Драконов хватило Зверю, потому что после он отправится уничтожать нас.

И леди Энсан уверенно направилась к двери, уже, видимо, смирившись и с тем, что сестру спасти не удастся. Но несмотря на то что я была явно религиознее оборотня-полукровки, именно я прекрасно понимала – одними молитвами делу не помочь.

– Леди Энсан, – остановила я ее уже на пороге. – Если вы действительно хотите воспрепятствовать Зверю, мне нужен ритуал. Тот самый, разработанный вами для лорда Арнела. И возможная ошибка леди Елизаветы также не помешает мне, правда.

– У меня не так много времени, – тихо сказала девушка.

– Мой дом защищен от ментальной магии лорда Арнела, – выложила я свой главный козырь. И добавила: – А ваш отец никогда ни мне, ни драконам не поможет, и я полагаю, вы это прекрасно понимаете.

Мы сидели на кухне дома профессора Стентона. Несомненно, гораздо надежнее для защиты самой Эмбер Энсан было бы устроиться в подвале, но могла ли я в полной мере доверять одной из дочерей прославившегося своим коварством лорда Коршуна Карио? Едва ли.

Однако мои сомнения были развеяны уже спустя всего несколько часов.

Эмбер написала все. Количество жертв, причину выбора девушек по месяцу рождения, схему ритуала, заклинания.

Ровные широкоформатные листы ложились на стол один за другим, миссис Макстон подавала их Эмбер, держа всю пачку на подносе, Бетси следила за тем, чтобы хватало чернил, а я… я впечатлялась.

Это было чудовищно. Выверено, дозировано, в чем-то даже гениально, но чудовищно. И это работало только на нелюдях. Дракона вгоняли в ощущение непрекращающегося ужаса, осознания невозможности это остановить, вынуждали бессильно наблюдать за гибелью тех, за кого он нес ответственность. Это было подобно технике слома сознания, но если человек в подобных обстоятельствах просто сошел бы с ума, то мозг дракона раздваивался – в нем просыпалась вторая суть, которая являлась сильнее, быстрее, безжалостнее и была менее эмоциональна. Мозг дракона просто делал выбор в пользу состояния, более пригодного для выживания. Леди Энсан расписала в уравнениях и пояснениях схему слома психики дракона, с переходом его сознания на более глубинную, практически животную, подвластную инстинктам форму.

А потом рука Эмбер дрогнула.

Всего на миг, но девушка собралась с силами, подвела черту и начала расписывать все то же, начиная от триста девяносто девятой жертвы, но уже с учетом особенностей виверны.

– Он должен быть местным, – сказала леди Энсан, остановившись на мгновение. – Близким к силовым структурам и аристократическим родам. Но я не могу предсказать ни возраст, ни даже приблизительно особенности. Возможно – эмпатия, сочувствие к жертвам, ощущение вины за их гибель.

Секундное молчание, и глухое:

– Я не удивлюсь, если он потерял кого-то из родных – любимую, сестру, мать. Но первым толчком для трансформации должна была стать сильная эмоциональная травма.

Я потянулась к листам, просмотрела записи и уточнила:

– Первым толчком? – указала на листы и заметила: – В случае трансформации Арнела сильный эмоциональный удар должен был дать начало финальной стадии.

Горько усмехнувшись, Эмбер кивнула и подтвердила:

– В случае дракона – да, но у виверны первую стадию расслоения личности запускает эмоциональное потрясение.

Что ж, я была потрясена не меньше…

Окончательно и бесповоротно.

И у меня имелся один вопрос, вызывающий смутную, но все усиливающуюся тревогу.

– А последний эмоциональный удар для Арнела? Кто та девушка, которую должны были убить?

Эмбер странно посмотрела на меня и спросила:

– Вы еще не поняли?

Я не понимала.

Леди Энсан горько усмехнулась и произнесла:

– Давернетти, мисс Ваерти. Жертвой должен был стать Давернетти. Не важен пол и возраст последней жертвы, важно лишь то, насколько объект эмоционально привязан к ней.

Обронив листки, я взирала на леди Энсан, поражаясь и ужасаясь одновременно. Расчет герцога Карио был верен! Абсолютно верен. Лорд Адриан Арнел не был привязан ни к своей бабушке, которая не являлась ему родней по крови, ни к своей мачехе. Он защищал сестер и племянниц, а вот родственной душой для него всегда был Давернетти – сходные истории, ранняя потеря родителей, одинаковая ответственность за город, тяжким грузом лежащая на плечах кузенов.

Так, значит, последней жертвой должен был стать Давернетти? О боже!

А что, если Елизавета знала об этом?! Что, если ритуал был проведен не из желания спасти лорда Арнела, а в стремлении обрести власть над ним? Ведь если Елизавета Карио-Энсан была посвящена в планы семьи, ей было известно и о том, кто станет последней жертвой. И в этом случае она вполне могла догадаться, что на закате Давернетти прибудет к охотничьему домику за Арнелом, и тогда…

– Вы побледнели, – заметила леди Энсан.

– Пытаюсь понять, Елизавета была жертвой или…

Я не договорила. Не смогла произнести подобное вслух.

Эмбер, заметив мою заминку, криво усмехнулась и сказала:

– Зная Елизавету, скорее «или». Ее уровень магии сильно уступал способностям Лауры, плюс ей не довелось познать всю жестокость нашего отца, а потому в ней было так сильно желание добиться его признания, его уважения, его одобрения… О, Елизавета была готова на все, чтобы отец оценил ее. Счел достойной его внимания.

У меня не было слов. И я в очередной раз подумала о том, насколько же драконы нелюди и как мало человеческого им свойственно.

– Виверна, – напомнила я леди Энсан.

– Да, виверна, – согласилась она. И, посмотрев на меня, предупредила: – Многое из того, что я скажу, может вас шокировать.

Я едва не рассмеялась!

– О, поверьте, после всего увиденного, услышанного и описанного едва ли что-то еще может шокировать меня. – Я горько улыбнулась и спросила: – Неужели вы действительно думаете, что может быть что-то хуже смерти почти четырехсот девушек, которых просто принесли в жертву?

Как оказалось – может.

– Уровень магии от ста единиц измерения и выше, – глядя мне в глаза, сказала Эмбер.

Да, это шокировало.

– Но только у Зверя, – пояснила она, возвращаясь к схемам. – В естественном состоянии виверна едва ли продемонстрирует уровень выше десяти единиц измерения, более того, повторюсь – виверна не в курсе, на что он способен. Не знает, что это убивает он. Не осознает, что провалы в памяти – это не сон. И да – Зверь будет делать все, чтобы оградить своего носителя от понимания ситуации. Зверь эмоционально очень сильно привязан к носителю. Носитель – его любимое дитя, его объект охраны и защиты, его любимая игрушка. По этой причине Зверь не трогает окружение носителя и охраняет тех, кто дорог его носителю.

На белые листы ложились новые формулы и расчеты, а Эмбер продолжала:

– Но со временем, постепенно, Зверь начнет брать под контроль доступную носителю реальность, создавая для него ложную субреальность внутри сознания. Последний носитель Зверя до дня своей гибели был убежден, что живет как обычно, ничего не меняется, дома жена и маленький сын, которые обожают его, а все остальные просто… уехали.