Хагалаз. Восхождение (СИ) - Диас Отто. Страница 24

— Я ознакомился с твоим коротким и очень странным делом. Никаких сведений, кроме имени. Напала на стражей тюрьмы, сразу признала вину и попросилась на турнир. Я за жизнь видел всякое, но что бы такой извращённый способ покончить с собой… — мужчина выдержал гнетущую паузу. — Судьям, как обычно, не хочется разбираться. Получил признание — сэкономил время, но ведь всегда найдутся люди, у которых возникнут вопросы. Пока ты была без сознания, я размышлял, что в этой истории смущает меня больше всего. Сначала мне показалось, что это была спланированная акция. Ты хотела попасть на турнир, и даже готовилась к нему, в этом я убедился, понаблюдав за тем, как ты ловко обращаешься с оружием. Если бы твоей целью было убийство стражей, ты бы сделала это прежде, чем они почувствовали угрозу, но ты позволила им себя сковать. Ты хотела сделаться осуждённой. Верно? Но назревает вопрос: для чего? На турнире велары сражаются за свободу, но она и так у тебя была. Ты пожертвовала ею, чтобы оказаться на турнире намеренно. Абсурд, не правда ли? Я так и подумал, но с другой стороны… если не в этом была твоя цель, то в чём? Почему ты здесь? Преследуешь кого-то? Ищешь?

Хаара усмехнулась. Несомненно, слова лорда пробудили в ней тревогу, но даже с таким подходом, он вряд ли бы сумел докопаться до правды. Если девушка будет действовать осторожно, тайна останется при ней.

— Вы проницательны, милорд, но мои мотивы ведомы лишь богу.

— Ещё один неправильный ответ, и ты истечёшь кровью в этом лазарете. Не держи меня за идиота.

Хаара пристально посмотрела на мужчину. Блефует?

— Вам нравится запугивать беззащитных девушек?

— Мне нравится запугивать преступниц, убивающих людей, и ещё больше нравится наблюдать за тем, как они умирают.

— И много здесь таковых полегло?

— Испытываешь терпение.

Хаара выдавила из себя улыбку.

— Занятым людям его вечно недостаёт. Но, знаете, терпение — важное качество, если хотите чего-то добиться.

Арравел раздражённо сглотнул.

— У меня нет терпения, а у тебя времени. Спрашиваю в последний раз, для чего ты здесь?

— Ради мести.

— Мести? Кому?

— Личному врагу.

— Мне хотелось бы слышать конкретику, а не размытые фразы.

Девушка попыталась сесть удобнее, но метнувшаяся в теле боль заставила её сморщиться и стиснуть зубы.

— Не шевелись лишний раз, тебе же сказали.

— О, так вы переживаете? Не стоит. Мы оба знаем одно — мой враг не вы, а значит и в разговоре нашем смысла нет.

— Это не тебе решать. Я просил отвечать на вопросы, а не высказывать поганое мнение.

Девушка усмехнулась, подумав о том, сколь лорды всё-таки высокомерны. Говорил бы он с ней так же, зная правду?

— Почему вы допрашиваете меня?

— Опасаюсь, что твоя цель отличается от общепринятой.

— Разве? Я хочу выжить и выбраться отсюда, хочу, чтобы пал мой враг, и пал от моей руки. Какое отношение это имеет к вам?

— Пока не знаю, вот и пытаюсь понять. Назови мне имя.

Хаара напрягла память, вспоминая имена и клички каторжников, названных во время жеребьёвки. На ум внезапно пришёл черноволосый паренёк, который выступил с ней вперёд по велению Белого ока.

— Элоф, — выдала девушка почти на автомате. Арравел призадумался.

— Тот юнец? Чем он тебе насолил?

— Вас это не касается. Семейные конфликты. Будьте покойны.

— Знаешь, что я думаю? Ты со мной нечестна. Давай рассуждать логически. Элоф, вероятнее всего, и так здесь умрёт. Он неплохо дерётся, но ещё юн и неопытен. Какова вероятность того, что причиной его смерти будешь ты, если всё решает жребий? Рисковать жизнью за волю случая? Я в это никогда не поверю.

— Ваше право.

— А теперь ответь честно.

Пульс девушки участился. Не умеешь врать — не пытайся. Придумать что-то с ходу оказалась сложнее, чем она представляла, а лорд столь пристально следил за каждым её движением, что Хаара почувствовала себя червём в ладони человека. Лучшая защита — нападение, так что Хаара рискнула вновь отвести от себя внимание.

— Такое чувство, будто вы боитесь, но я не понимаю почему. Вы ведь не участник турнира, вам ничего не грозит. И Элоф, и я… возможно, все мы умрём. С арены выйдет один, и мы не знаем, кто это будет. Я уже всё потеряла в жизни. У меня нет ни семьи, ни дома. Мне некуда и не к кому возвращаться. Сделав месть единственной целью, я дала себе повод ещё некоторое время пожить. А теперь меня за это осуждают? Почему я должна оправдываться? Не похоже, что для вас важна моя жизнь, так и какая разница, как я сгублю её?

— Суровое обвинение в адрес того, кто тебе её спас. Не попроси я из доброты душевной заняться Эфея твоей раной, и не дожить бы тебе до следующего боя.

Хаара опешила.

— Значит, я ошиблась, и вы обеспокоены моим благополучием?

— Не я. Скажешь спасибо Блэйру.

От этого заявления Хааре стало и вовсе не по себе.

— Блэйру? При чём здесь… он что вам, кем-то приходится?

— Я его патрон. Блэйр — источник моего заработка, и как ты понимаешь, обеспокоен я его сохранностью, а не твоей. Но он попросил меня оказать услугу, и как видишь… ты уже в сознании.

Девушка вздохнула и мысленно выругалась. Неужели она теперь в долгу перед каторжником? Что за благосклонность к ней? Арравел поднялся и подвинул стул к стене, затем взглянул на бледную нахмурившуюся преступницу, будто ждал от неё рокового признания.

— Интересные у тебя шрамы на руках. Давно рассматриваю. Как будто кто-то пытался их отрубить. Расскажешь напоследок, как ты получила это увечье?

Хааре невольно вспомнился Дэррад, безумный страх и ни с чем не сравнимая боль.

— Долгая история, не стоящая вашего внимания.

— Жаль. Что же… поправляйся. Ты выиграла бой с Браном, и несколько дней жизни — достойный победы приз. — С этими словами Арравел вышел из комнаты, оставив девушку наедине с её дурным состоянием и роем неприятных мыслей.

Тем временем к воротам тюрьмы медленно приближался человек. Он был словно не уверен в собственном приходе, но, тем не менее, делал шаг за шагом, пристально рассматривая каменное ограждение. Заподозрившие неладное стражники, окликнули его, но не получив ответа, насторожились и обнажили мечи. После недавнего нападения никто уже не относился скептически к проходимцам. Ещё немного, и мог бы завязаться бой, но мужчина вдруг остановился и с неприкрытой скорбью взглянул на хмурые лица.

— Могу ли я увидеться с одной заключённой? Хоть несколько мгновений, я хорошо заплачу…

— Это запрещено. Иди отсюда, мужик, иди по-хорошему.

Но Карлайл не спешил уходить. «Ничего не изменилось, — подумал он, — кроме моего положения. Как неудобно жить, не имея сотни ключей». Он отогнул край плаща и продемонстрировал мужчинам набитый звенящими монетами кошель.

— Прошу вас, господа… я так давно не виделся с дочерью. Может, мне уже и не доведётся встретиться с ней. Окажите милость.

Стражники смерили его любопытными взглядами и переглянулись.

— Что за девчонка?

— Её зовут Хаара. Она недавно билась на арене.

— Та ненормальная? — Один из караульных скривился. — Нет, мужик, извиняй, к веларам запрещено пускать без письменного разрешения от смотрителя. Если сумеешь достать его, приходи, а нет, так смирись и любуйся ею, как все люди. Покуда жива, драться будет.

Карлайлу захотелось выхватить меч, вспороть несговорчивым стражам шею, прорваться в тюрьму и биться до последней капли крови за то, чтобы принцессе удалось сбежать, но он понимал, что такой исход событий невозможен. Где-то там, за ледяными стенами она сидела в полном одиночестве, та, в чьей храбрости и силе он сомневался до недавнего времени.

Однако, наблюдая за битвой на арене, Карлайл то холодел, то вскрикивал, то не верил глазам. Он видел, что перед ним Хаара, но не мог узнать её, эту яростную, непоколебимую убийцу. Где и с кем она скиталась, усовершенствовав свой навык и пробудив в себе всепоглощающую силу истинного борца, пока он предавался отчаянию? Кого избрала она в учителя, покинув стареющего, стремившегося опекать её Карлайла? Кто был тот человек, что поддержал принцессу в её безумстве, кто позволил ей сунуться в ад за головой, до которой было невозможно допрыгнуть?