Тревожное чувство (СИ) - Лин Элен. Страница 30

Вечером подписываю доверенность на имя адвоката, чтобы он мог заниматься разбирательствами с Игорем и подать заявление на развод. По его словам, моему мужу теперь может грозить от двенадцати до пятнадцати лет реального срока. Я не совсем уверена, стоит ли начинать судебное дело. Может, просто развестись и не ввязываться с разборки с ним. Всё же, он очень влиятельный человек, это может закончиться либо бесконечными тяжбами, которые высосут все деньги из меня, либо вообще проигрышем. 

И мне страшно. Вспоминаю жуткие истории о мести бывших мужей, мурашки бегут по коже. Но, если я не подам на него, то где гарантия, что он отступит и не станет меня преследовать и мстить? Утащит в какой-нибудь подвал, свяжет, и я не смогу в этот раз сбежать. К тому же, он будет озлоблен и, кто знает, может и убить меня. И еще…Дима не простит мне, если я пойду на мировую после того, как он спас меня и столько сделал. Поэтому развязываю руки адвокату и уповаю на его профессионализм.

На следующий день получаю сообщение от Ксении, что они с отцом сегодня же улетают. После этого раздается звонок от папы.

-здравствуй, доченька. Как твое самочувствие? – всегда в первую очередь интересуется мной.

-болею, пап, пока немного лучше. А ты как? – притворно кашляю в трубку.

-Ксюша заставляет меня полететь в Китай. Говорит, там медицина хорошая, отдохнем, полечимся. Как-будто я инвалид. – слышу обиженный тон.

-всё правильно, па, поезжай, конечно. Там действительно хорошие врачи. – поддерживаю мачеху.

-и ты туда же! Вот и как с вами спорить? Мы сегодня улетаем, хотел приехать тебя навестить перед отъездом.

-зачем? Не надо! – слишком яро останавливаю его. – ты итак недавно из больницы, заражу тебя на раз-два. Вы же не навсегда, вернетесь, я уже буду здорова, тогда и увидимся. – умоляю его про себя согласиться.

-если бы не знал, что с тобой радом Игорь, то слушать даже не стал бы. Но, раз ты в хороших руках, то не буду тебя тревожить. Выздоравливай, мышонок. Целую тебя. – сдается отец.

-и я тебя люблю, папуль. – облегченно вздыхаю, не забыв покашлять для достоверности. – ладно, мне пора лекарства пить и хочу вздремнуть. Напиши, когда будете вылетать. Пока.

Чувствую невероятное облегчение после этого разговора. Хотя бы их я смогла обезопасить. Но долго держать в секрете не получится. Дело с участием такой фигуры как Игорь, быстро станет достоянием общественности и дойдет до папиных ушей. 

Дни в больнице тянутся бесконечно долго, особенно, учитывая, что я толком не могу хотя бы погулять по коридору. По-немногу аккуратно хожу по палате, смотрю в окно, дыша на холодное окно и рисуя на нём всякую ерунду как в детстве. Зима вступает в свои права. Темнеет раньше, снег покрывает жухлую траву и оголённые деревья, укутывая город в белоснежную вату. По вечерам ставлю стул и смотрю, как по улице снуют люди, торопясь попасть домой, оставляя следы на не прекращающем падать снегу. Огни фонарей и вывесок магазинов размываются во влажной темноте, словно смотришь на мир прищурив глаза. Хочется выйти вот так, без теплой одежды, вдохнуть морозный воздух, подставить лицо холодным снежинкам, пока не покраснеет  нос и пальцы, а потом резко забежать в тепло, дыша на замерзшие руки. 

Я выполняю своё решение не звонить и не писать Диме сама, но он каждый день пишет сам, справляясь о моем состоянии и спрашивает, нужно ли мне что-то. Приходится отвечать, что всё замечательно и нет, ничего не надо. Не смотря на мои отказы, каждые три дня он приходит с новым пакетом продуктов, ругаясь, что я не сообщаю ему об оскудевших запасах еды. Ему всё ещё неуютно рядом со мной. А мне перед ним стыдно. Говорит дежурные фразы, на которые получает дежурные ответы. 

Снова стою на коленях на стуле у окна, приоткрыв его, чтобы подышать прохладой. Зябко запахиваю поплотней длинный махровый халат, получая удовольствие от ощущений. Мою медитацию прерывает стук в дверь.

-Можно. – кричу, закрывая окно.

Входит Дима. Лицо непроницаемое, ведет себя обыденно, спокойно. Его посещение не вписывается в график, только вчера приходил. Бросает пакет на тумбочку, тащит стул через палату, ставит рядом с моим и садится, скрестив руки на груди.

-что случилось? – пытаюсь понять причину неожиданного визита.

-отказали в возбуждении уголовного дела. Этот урод что-то там мутит. – абсолютно спокойно отвечает мне.

Теперь мне холодно и без открытого окна. Каждый волосок на теле встает дыбом. Как это вообще возможно? Полторы недели тишины, а теперь отказ? 

-как это вообще возможно? – инстинктивно обнимаю себя руками, каждый синяк и шов начинают нервно зудеть.

-это не страшно. Надо провести судмедэкспертизу, подать жалобу на решение следователя. – ставит локти на колени, наклонившись вперед. – он только раззадоривает меня. – хищно улыбается, отчего мне даже немного жутко, но его настрой успокаивает. – Надо тебя доставить на экспертизу, справки местные врачи дадут нужные, они все побои зафиксировали при поступлении. Завтра с утра поедем. Ты как, выдержишь дорогу? – наконец, смотрит на меня. 

Думаю, да. Я уже хожу, поездку тоже смогу вытерпеть. Да и только рада буду отсюда выбраться хоть куда-то. – киваю ему, с радостью соглашаясь.

-ну и хорошо. 

Искренне улыбается мне, впервые за долгое время узнаю его прежнего. Хочется зацепиться за эту эмоцию, побыть с ним таким.

-как дела в баре? – стараюсь поддержать беседу.

-да ничего, третий открывать планирую, правда, в Сочи. Есть там партнер потенциальный. Так что скоро поеду. – подходит к окну, открывает его и закуривает.

-Дим, это больница, тут нельзя курить. – укоряю его, но с улыбкой, пусть делает, что хочет, лишь бы оставался таким.

-за такие деньги, я тут могу порно снимать в палате. – выпускает дым в окно, придерживая его одной рукой.

-ну, как только я выпишусь – она вся твоя. А вообще, я сама всё оплачу, я же не нищенка, если ты не забыл. – дразню его.

-а что, этот га*дон не убедил тебя бросить работу и обхаживать его целыми днями? – как всегда он прямой как палка.

-нет, я бы себе не позволила бросить работу, тем более, я её правда люблю. – отвечаю честно, не стоит врать ему.

-вот и молодец. – улыбается мне, стряхивая пепел в окно. – но эту богадельню я уже оплатил. Потом сочтемся. – запульнул двумя пальцами сигарету подальше, закрыл окно.

-как соберешься открывать четвертый бар, скажи, вложусь. – отхожу к столику и щелкаю чайником. – не хочешь чаю? – очень надеюсь, что он останется.

Смотрит на часы, проверяет телефон, пару секунд размышляя.

-да, давай, есть еще минут пятнадцать. – подходит ко мне, сердце знакомо бухает в груди от его близости и запаха, который столько раз напоминал о нем, когда чувствовала на других людях и прохожих. – только ты сядешь, а я всё сделаю сам. 

-не надо, я могу… - оба тянемся к прозрачным чашкам, и я осекаюсь, когда наши руки сталкиваются на ручке верхней из стопки.

Застываю, как вкопанная, он делает шаг ко мне, встав почти вплотную. Чувствую макушкой его взгляд, но не могу поднять свой. Обхватывает мои пальцы и аккуратно убирает. Берет за плечи и движется, заставляя меня шагать назад, пока не упираюсь ногами в край койки, нажимает, указывая сесть. Аккуратно присаживаюсь немного боком, полноценно сидеть мне пока нельзя из-за швов внизу.

-не будешь слушаться, и я уйду. – грозит мне пальцем и возвращается к столику. 

Прихожу в чувства и стараюсь вести себя как ни в чем не бывало. Дима расставляет две чашки, кидает в них чайные пакетики, сыпет сахар, снимает вскипевший чайник. Слежу за его спиной, расслабляясь. Его присутствие сегодня успокаивает, словно он обволакивает всю комнату своим спокойствием и теплом. Поворачивается, вручая мне чашку, садится рядом. 

-спасибо. – меня смущает его близость, наши руки и бедра соприкасаются.

-на здоровье. – делает глоток и опускает руки, грея их о чашку.