Пляска змей (СИ) - Боровски Марк. Страница 14

Сара Кински сидела на полу, широко расставив выпрямленные в коленях ноги, и гладила льнущего к ее бедрам кота. В комнате царил полный разгром: большинство мебели было опрокинуто, обои на стенах исцарапаны и заляпаны кровью…

— И кто же там пришел? — Спросила меня тетя, растягивая слова.

— Девушка. Ее зовут Алиса. Она знает твое имя, и говорит, что ее послала к тебе какая-то Линда Григорович. Эта девушка выглядит очень плохо. Ей точно нужна помощь.

— Линда Григорович… Григорович… Григорович… — Тетя вдруг закатила глаза. — Девчонка… Девчонка может им пригодиться. Впусти ее!

— Кому — им? — Рискнул спросить я.

Тетя перевела на меня тяжелый взгляд. Кровь по-прежнему сочилась у нее изо рта, стекая на подбородок, и дальше, с подбородка, на нижнюю часть шеи.

— Не твое собачье дело, племянничек. Я сказала, впусти ее!

Тут уж мне ничего не оставалось, кроме как послушаться тетю, и отправиться открывать дверь… Девушка, именовавшая себя Алисой, едва переступив порог, чуть не свалилась мне на руки. За ней, с улицы, тут же потянулись белесые пальцы тумана, но я очень быстро захлопнул дверь и повернул защелку…

Алиса стянула с лица респиратор, и я не мог не ужаснуться тому, насколько искалечено ее лицо. Кто же мог так поступить с ней?

Какое-то время девушка стояла согнувшись, опираясь ладонями на колени, и пыталась выровнять дыхание. Потом тряхнула своими светлыми волосами, выпрямилась, и посмотрела на меня. Тут же глаза ее округлились, и в них мелькнуло… узнавание?

— Ты… — Вымолвила Алиса разбитыми губами, но потом словно осеклась. — Впрочем… Ты так на меня смотришь… Я скверно выгляжу, да?

Девушка попыталась улыбнуться. Я лишь кивнул. Выглядела она действительно ужасно. Изувеченное лицо, мусор и грязь в волосах, руки по локоть в чем-то темном, легкая коричневая куртка с высоким воротником изорвана на боку…

— Ты ранена… — Я подошел к Алисе, но та отшатнулась.

— Это…пустяк. — Произнесла она, стягивая края куртки на месте разрыва. — Рана выглядит страшно, но на самом деле не глубокая… Конечно, промыть и перевязать ее не помешает… Но сначала мне надо переговорить с твоей тетей.

— Ей… Ей действительно нездоровится… Ну прямо… Я даже не знаю, как тебе объяснить…

Будто в доказательство моих слов из глубин дома послышался грохот и безумный женский смех. Алиса поморщилась.

— Похоже не у одной меня утро сегодня не задалось…

— А кто тебя так отделал? — Решился я спросить.

— Псы Григоровича. — Спокойно ответила Алиса. — Но и им пришлось не сладко… Но… Ты лучше скажи-ка мне, как именно твоей тете нездоровится?

— Она словно с ума сошла. Хохочет, бесится и опрокидывает мебель… Еще ее рвало кровью, и даже сейчас кровь изо рта течет… Она говорит со мной очень странно, будто совсем другой человек, и утверждает, что ей очень весело… невыносимо весело, и с каждой секундой все веселее…

— А зубы у нее желтые? — Неожиданно спросила Алиса.

— Да… — Я кивнул, и тут же поразился — откуда она знает?

Алиса, между тем, расстегнула молнию на куртке, полезла за пазуху, и извлекла оттуда пучок какой-то серой травы. Сильный, терпкий аромат ударил мне в нос. Девушка зачем-то помахала пучком перед моим лицом:

— Прекрасно… С тобой все в порядке. Это полынь… — Пояснила она. — Темные существа не переносят запаха полыни. А уж если накормить их ей…

Я воззрился на гостью с удивлением. Та грустно улыбнулась.

— Да не смотри ты на меня так. — Лицо ее вновь сделалось серьезным. — Просто… Кажется, я знаю, что с твоей тетей. Но… — Она устало вздохнула. — Лучше бы я ошибалась.

— Долгое время я жила в очень плохом месте. — Сообщила мне Алиса, пока мы шли к лестнице. — Клиника Григоровича… Но мы — пациенты, называли ее Желтым Домом. Просто там стены желтые во внутреннем дворе, а внутренний двор — это почти все что мы видели, кроме своих собственных палат. Омерзительный желтый каменный колодец, и кусок неба — будто подачка… Но я никогда не мирилась с этим.

Она поставила ногу на первую ступеньку и замерла прислушиваясь. Тетя наверху затихла. Сумрак на лестнице безмолвно поджидал нас…

— Мы с сестричкой Линдой поладили с самого начала. — Продолжила Алиса. — Она куда старше меня, но мы с ней были совсем как подруги. Линда вообще — очень добрая. Но ей не повезло с отцом. Доктор Григорович не никогда не спрашивал, чего она хочет, он просто выбрал для нее жизнь такую, какую ему было удобно… Но… Ладно…Линда посвящала меня во многие свои дела, делилась со мною секретами… Поэтому я знала, что в Желтый Дом иногда привозят одержимых… Псы Григоровича отлавливали их во Время Тумана, а Григорович изучал… Он любит изучать и ставить эксперименты. Но именно Линда нашла способ излечивать их. Ну, как излечивать… Некоторых темных существ, тех что послабее, полынь изгоняет сразу, другие просто прячутся глубоко во внутрь человека, и в таких случаях нужно долго работать, несколько дней… Линду темные существа, и методы работы с ними, интересовали наверное даже больше, чем Григоровича…

Алиса уже хотела подыматься по лестнице, но я удержал ее за руку.

— То есть, ты хочешь сказать, что моя тетя одержима? Что некий темный дух захватил ее тело? Я правильно понял?

Она высвободила руку.

— Судя по тому, как ты описываешь ее состояние, все именно так. — Ее голубые глаза были полны усталости и сдерживаемой боли, но страха я в них не видел. — Твоя тетя нужна мне, и потому я попытаюсь ей помочь. Если она действительно одержима, то мы попробуем изгнать из нее то, что сидит в ней…

— Но как? Просто будем махать полынью перед ее лицом?

Алиса отбросила прядь волос со лба.

— О нет… Нет… Если бы все было так просто. Нам надо запихнуть этот пучок ей в рот, и удержать там хотя бы на минуту. Одержимый человек примерно в несколько раз сильнее обычного, однако полынь ослабляет его, и все же нам непросто будет это сделать. Но нас двое, а она одна… Может и получится.

— Это безумие.

— В мире полно безумия, маленького и большого. А то, что с твоей тетей — безумие не такое уж и большое. Думаю — ты его переживешь.

В безмолвии, мы прошли по ступенькам на второй этаж. Тетя уже ждала нас в своей комнате…

Лицо ее изменилось… Теперь, оно было покрыто, словно узором, сетью набухших черных вен, капилляров и мелких сосудов. Страшный узор распространялся также и на шею, и, скорее всего, на все тело… Те же взбухшие черные каналы покрывали кисти рук, и уходили по запястьям под рукава кофты… Глаза у тети тоже сделались черными, без зрачка и радужки, просто две черных дыры… Рот ее, по-прежнему кровоточил, но теперь кровью не красной, а темной… Темная жидкость струилась из тетиного рта и шипела, медленно испаряясь…

— Мальчишка и девчонка. — Проговорила Сара Кински, совершенно не своим, низким и грубым голосом. — Прекрасно… Вы пригодитесь им.

Она словно стала выше, и немного сбросила в весе… Кот застыл рядом с ней черной статуей, внимательно рассматривая нас своими белесыми глазами, но внезапно повел носом и зашипел, после чего поспешил спрятаться за тетины ноги… Тетя тоже принюхалась, и тут же злобно сморщилась.

— Ах ты дрянь… — Обратилась она к Алисе. — Мерзкая девчонка! Ты притащила с собой эту гадость!

Алиса едва заметно усмехнулась перебитыми губами, но глаза ее расширились, а кожа на лбу увлажнилась потом, и побелела от страха.

— Мерзка девка! — Воскликнула тетя. — Полынь мне не помешает!

Однако с места она не двигалась, а кот жался к ее ногам и шипел яростно и вместе с тем испуганно.

— Ты не говорил мне о коте. — Алиса коротко взглянула на меня.

— А кот тоже одержим?

— Судя по всему — да. Это немного осложняет нам ситуацию.

Тетя широко раскрыла рот, и черный длинный язык вывалился оттуда протянувшись до самого пола. Алиса ахнула. Язык обильно исходил паром… Тетя криво усмехнулась, затем язык, извиваясь, вновь скрылся у нее во рту…

— Видала, девочка? — Тетя продолжала самодовольно улыбаться. — Я лишу тебя девственности этим языком, а потом им же и задушу. Ты здорово разозлила меня…