Пляска змей (СИ) - Боровски Марк. Страница 16

— Как у вас с обонянием?

Женщина слегка наклонила голову влево, заставив шрам на своей шее изогнуться.

— Да все так же. Я не ощущаю запахов, и вкусов…

Я еще раз взглянула на шрам.

— Думаю, завтра можно будет снять швы. Можете сесть.

Селеста села.

— Замечательно… — Она вдруг подняла на меня глаза. — Знаете… Боль тоже притупляется, любая боль… Да и вообще… Мне уже почти не бывает грустно, или страшно, или весело… К чему все это приведет? Что вы сделали со мной?

Опустошение… В ее темных глазах я видела лишь опустошение, которое было настолько неприятным, что на несколько секунд заставило меня перевести взгляд к окну. За окном я увидела часть желтой стены, и кусочек неба с далекой призрачной луной…

— Мы пытаемся помочь вам. — Наконец, сказала я. — Излечить…

Селеста слегка улыбнулась, потом кивнула на Лорену, которая лакомилась апельсинами и совсем не обращала на наш разговор внимания.

— Это девочке можешь голову дурить… Мне не надо… Я здесь уже пять лет — это я почему-то помню, но не помню, как попала сюда… Все пять лет, вы только и делаете, что ковыряетесь во мне. В моем теле, в моем мозгу… Чего вы хотите добиться?

Я молчала, в мыслях проклиная этот вечер, своего отца — доктора Григоровича, и свою никуда не годную жизнь… Селеста буквально вцепилась в меня своим лишенным эмоций взглядом… И что я должна ответить ей сейчас? Вот что?! Ох… Как же я устала от всего этого!

— Ладно. — Вдруг произнесла Селеста. — Можешь не отвечать. Последняя операция сделала свое дело, и теперь, с каждым днем мне все более и более все равно… Но… Взгляни на нее. — Она переместила свой взгляд на Лорену. — Посмотри внимательно. Разве она хоть в чем-то виновата? Ей всего восемь.

Я молчала напряженно, вцепившись пальцами в свою папку, словно в спасительный якорь. Селеста не унималась:

— Вы хорошо поработали надо мной. И теперь, кроме всего прочего, мне иногда снятся сны, очень интересные, и зачастую — правдивые… Например, сегодня на прогулке я не видела той девочки, как бишь ее звали? Алиса, кажется? Точно… Алиса. Но я видела ее ночью, во сне, и тебя видела… Во мраке, ты выпустила ее через тайную дверь…

Я проглотила вязкую слюну. Селеста снова улыбнулась, но глаза ее оставались по-прежнему пустыми…

— Не бойтесь, Линда. Я никому не скажу. Но вы ведь сами понимаете, что Григорович когда-нибудь сможет выудить это из моего сознания… Мне уже почти не страшно, и вы можете делать со мной все, что хотите, но… — Она опять посмотрела на Лорену, а потом возвратила свой взор ко мне. — Ты помогла одной девочке, помоги и другой…

— Я… — Слова застревали у меня в горле, и я тут же рассердилась на себя. Нужно попытаться совладать с эмоциями! — Даже с Алисой я безумно рисковала, и неизвестно еще, во что все это выльется…

— И все же, доктор Линда…

— Может, когда-нибудь я попробую.

Я быстро отошла от Селесты, и приблизилась к кровати Лорены. Девочка была увлечена апельсинами, и горка оранжевой кожуры на ее тумбочке неуклонно росла. И все же, ела Лорена очень аккуратно, с великой осторожностью отделяя дольки друг от друга, и стараясь не ронять сок на свою одежду и простыни… Последний апельсин она отложила на тумбочку, рядом с кожурой, после чего взглянула на Селесту.

— Тетя Селеста! Будете апельсин?

— Нет девочка. Спасибо конечно, но мне не хочется.

— Ладно. — Лорена не огорчилась, и тут же предложила апельсин мне. — Кушайте, тетя Линда.

— Спасибо. — Я улыбнулась, взяла апельсин с тумбочки, и положила его в карман халата. По лицу Лорены было видно, что та жутко довольна.

— Лорена. — Мягко обратилась я к ней. — До меня тут дошли слухи, что ты очень плохо ешь в столовой.

Девочка скривилась:

— Я ненавижу гречку, морковь, и варенные яйца…

— Понимаю. Но нельзя все время питаться одними апельсинами. К тому же, я не смогу приносить их тебе постоянно.

— Но вы постарайтесь, тетя Линда!

Я лишь вздохнула. Ну что ты будешь с ней делать?

— Давай-ка, встань, повернись ко мне спиной и приспусти сорочку.

— Осмотр? — Уточнила девочка.

— Да. Осмотр. — Я сделала свой голос строгим.

Лорена проделала все то, о чем я ее просила, потом сказала:

— Шрамы уже почти не болят. Но чешутся жутко.

Я внимательно осмотрела шрамы. Их было три. Один — самый большой, под левой лопаткой, зажил лучше всех, с него тоже можно будет завтра снять швы. Два других, горизонтальных, находящихся чуть выше поясницы, по обе стороны позвоночного столба, зажили куда хуже. Я нахмурилась рассматривая их, и занесла наблюдения в папку…

— Какое-то время они будут чесаться. — Сообщила я Лорене. — Но ты постарайся их не чесать.

— Хорошо, тетя Линда. — Лорена повернулась ко мне. — Иногда я чувствую, как прямо под ними что-то шевелится… Это не больно, но и не приятно. Оно шевелится под шрамами, очень теплое, почти горячее, потом начинает перемещаться по моему телу. Заползает в живот, иногда выше… Это очень странное чувство… Когда я закрываю глаза, мне бывает, даже удается его увидеть… Оно красивое и золотистое… Оно похоже… Оно похоже на апельсин! Что это, тетя Линда? Ведь это вы сделали со мной. Вы, наверное, должны знать…

Я положила ладонь на ее волосы цвета вороньего крыла, и девочка тут же затихла.

— Не бойся его. — Вымолвила я смотря ей в глаза. — Постарайся с ним подружиться. Оно не станет злым, если ты его таким не сделаешь. А ты можешь сделать его таким, каким захочешь. Ведь оно, как кусок пластилина. Из него можно вылепить все, что угодно.

— Правда? — В ее темных глазах зажглась шальная искра.

— Правда. — Я потрепала Лорену по волосам. — Ну… Мне пора. Веди себя хорошо, Лорена.

— Да, тетя Линда. Вы можете не беспокоиться, я буду вести себя хорошо. До завтра.

Сжимая папку в правой руке, я покинула палату, после чего, в коридоре, судорожно прижала левую руку ко рту. Мне едва удалось скрыть свое волнение от девочки! Еще бы! После такого-то… То, что она рассказала, было действительно невероятным. Похоже, Асху приживается в организме Лорены, и если та сможет вступить с ним в контакт… Рука моя медленно опустилась вниз. Григорович еще не знает этого, но если узнает… Он заберет девочку под свое руководство. Внезапно, я поняла, что не хочу этого.

То, о чем говорила мне Селеста… Она просила помочь Лорене. Но теперь уже сама Лорена может здорово помочь мне, и себе заодно, и еще многим другим. Нужно только продумать план, план, который точно выгорит, и не даст осечки. Я придумаю… Придумаю… Только бы хватило времени.

Все глубже и глубже… Сначала я ехала на лифте, потом спускалась по лестницам, и наконец оказалась перед массивной железной дверью с кодовым электронным замком. Быстро введя шестизначное число я услышала, уже давно ставший для меня привычным, сигнал подтверждения. Теперь, я могла войти…

Дверь впустила меня в узкий длиный коридор, освещенный холодным светом люминесцентных ламп. Пол здесь был из бирюзовой плитки, которая смутно отражала в себе высокие стены и мой собственный безликий силуэт.

Я шла и шла, минуя дверь за дверью. Все двери были одинаковые — стальные и гладкие. Различались они лишь черными номерами. Взгляд мой скользил по этим номерам, улавливая лишь некоторые.

Двадцатая дверь… двадцать пятая… тридцать вторая… сороковая. Возле сорокой двери я остановилась. Здесь замок тоже был электронным, и мне вновь пришлось вводить код…

После звукового сигнала дверь отворилась тихо, и я вошла… Помещение, в котором я оказалась было погружено в синий полумрак. С помощью переключателя на стене, я зажгла одну из шести продолговатых ламп размещенных на стенах, под потолком. Большего мне не требовалось. Сумрак чуть отступил, синева разбавилась белым, и до меня донесся низкий, бархатный мужской голос:

— Я узнаю эти шаги… Неужто, явилась моя прекрасная мучительница?

Справа от меня, в ряд стояли пять стеклянных цилиндрических капсул, достаточно высоких, чтобы в них мог поместиться человек. От противоположной стены, где находились несколько работающих компьютеров, к капсулам по полу тянулись трубки и провода. Я выругалась про себя, переступая через них. Техники никак не могут навести здесь порядок, потому что боятся… Проклятые суеверные глупцы, хоть бери да сама всем занимайся!