Мир богов. Книга 2 (СИ) - Борисова Светлана Александровна. Страница 31

Глава 16

Портал Алконост привёл нас в Вечернюю Звезду, причём прямиком в дом.

Нужно было видеть лицо мамы, когда мы всем табором нарисовались в её любимой гостиной, которую почему-то называли Зелёной, хотя из зелёного там был только горшок с каким-то фандорийским фикусом.

Первым делом мама бросилась ко мне, что, естественно, не вызвало радости у двойняшки, но она промолчала, хотя было видно, что злится. Впрочем, когда она обняла Алконост и начала её нахваливать, мол, умница-разумница, что сумела найти сестру, я тоже скривилась. Короче, тут ничего не изменилось, мы по-прежнему ревновали её друг к другу. К тому же мне не понравилось, что мама не обратила внимания ни на Алекса, хотя я представила его как своего мужа, ни на Егорку с Ильюшкой и вела себя с ними, как с чужими. Впрочем, я и раньше замечала, что она заносчива и признает только тех, кто равен ей по положению. Ну, ничего! Так или иначе, она признает мою семью или я не я буду!

После переполоха среди слуг, вызванного нашим появлением, нас распределили по гостевым комнатам и мама тоном, не допускающим возражений, сказала, что ровно в двенадцать пополудни она ждёт нас в столовой. Не знаю, свойственна пунктуальность всей фандорианской знати или только моей родительнице, но в этом что-то есть. Размеренный образ жизни, как ежедневный восход и заход солнца, создаёт ощущение незыблемости окружающего мира. Конечно, это иллюзия, но всё равно, приключения приключениями, а человеку, особенно семейному, свойственно стремление к стабильности.

Только я переоделась к полднику, как ко мне примчалась Василиса. Она была в своём репертуаре; на смену линялой ночной рубашке пришло ядерно-розовое платье, вульгарное до невозможности. При всех своих портновских талантах и бездне вкуса наша законодательница моды была слепа, когда дело касалось её самой.

— Боже мой! Сними это немедленно!

— Что, настолько плохо? — огорчилась Василиса, знающая о своём недостатке.

— А ты как думаешь? — я подвела её к зеркалу. — Ну, с чем гармонирует твоё платье? Сама догадаешься или подсказать?

— С прыщами, — последовал унылый ответ.

— Вот именно.

С этими словами я выставила Василису переодеваться. Не хватало, чтобы мамаотправила её к слугам, как это было с шолоицкуинтли; правда, я настояла, чтобы он остался с мальчиками. Так мне спокойней. Конечно, поместье охраняется, но бережёного бог бережёт. Кстати, почему-то у меня ощущение, что Нэхуель не из отцовской Огненной стражи; тогда тем более не стоит упускать его из виду: с таким охранником при близнецах мне сам чёрт не страшен.

Так вот, моя родительница, верная снобистским замашкам, при распределении гостевых апартаментов то и дело поглядывала на Василису: видимо, не могла решить к какой категории её отнести, поэтому я поспешила сказать, что она моя подруга. Между прочим, со статусом Пименова и Кэт таких проблем не было. Судя по внимательному взгляду и сопутствующему вздоху, мама сразу же узнала Кэт. Ну да, трудно забыть, как в прошлый раз отец снёс ей голову. Сама Кэт ничего не помнила, и слава богу! На Тигрёнка мама не обратила внимания, а вот Эдик сразу же стал её любимчиком. Насколько я знаю, ему отвели лучшие гостевые комнаты. Судя по всему, у нас с родительницей общая любовь к фениксам.

В общем, мама нормально ко всем отнеслась; во всяком случае, она была благожелательна ко всем гостям, чего не скажешь о новых членах семьи.

К счастью, Алекс делал вид, что ничего не замечает. Правда, я видела, что он злится, причём не столько из-за прохладного отношения к себе, сколько из-за детей, но я улучила момент и покачала головой — мол, не начинай — и он кивнул, отдавая семейные разборки мне на откуп. Нет, с мужем мне точно повезло: дракон у меня умница, каких поискать.

После ленча мама позвала нас с Алконост к себе в кабинет; я видела, что ей не терпится что-то рассказать, но она дождалась, когда мы сядем. Судя по сияющему лицу, это была не просто хорошая новость, думаю, у неё есть вести об отце.

Я не ошиблась. Насколько мы поняли из сбивчивого объяснения, с ним всё хорошо. Ну и слава богу! Несмотря на все наши тёрки, я отцу не враг.

Когда мама говорила, я обратила внимание, что она постоянно касается браслета на левой руке. Приметный такой браслет, в форме золотого дракона. Не иначе это подарок отца. Кстати, не покидает ощущение, что дракончик живой. Ну вот! Совершенно точно он глянул на меня и шевельнул хвостом! Выходит, это не просто браслет, а отцовский шпион. Нужно будет предупредить ребят, чтобы не болтали при миссис Вейс… маме лишнего, особенно о Золотом императоре.

Пока жила на Земле, я довольно часто думала об отце; вспоминала наши встречи и анализировала его поведение, стараясь понять, что он собой представляет. Странно, но отчего-то у меня сложилось двойственное впечатление. Такое ощущение, что в образе мистера Вейса он куда человечней, чем в образе золотого истукана. Нет, мистер Вейс тоже не подарок и может вспылить, да так, что мало не покажется, примером тому Кэт. При этом он отходчив и не держит зла на провинившегося, чего не скажешь о Золотом императоре. Когда отец прячется под его маской, он безжалостен; уверена, когда он на троне, взывать о снисхождении бесполезно. И вообще, не могу себе представить, чтобы этот золотой истукан однажды расхохотался, хлопая себя по ляжкам, или до хрипоты спорил бы с Алексом, какое вино лучше… или утешал Тигрёнка, когда девчонка ревёт от огорчения, что у неё не получается очередной приём. На этот случай мистер Вейс держал в кармане горсть конфет. Кстати, конфетки перепадали не только Дашке. Конечно, детский сад, но его угощение и искреннее сопереживание здорово поднимали мой дух и вскоре неудача оборачивалось победой, и больше всех ей радовался не кто иной, а мистер Вейс…

Проклятье! Ну, почему?! Отец, чем на этот раз я насолила тебе, что ты снова пустил меня в расход?

В гневе я стукнула кулаком по подлокотнику дивана.

— Сирин! Что случилось?

Мамин голос привёл меня в чувство, и тут я увидела, что она и двойняшка не спускают с меня глаз.

— Ничего такого, с чем бы я ни справилась! — резко ответила я, недовольная их разглядыванием, а больше всего тем общим, что было в их лицах и позах.

Короче, во мне снова взыграла ревность.

— Извини! Ночь без сна… — я покосилась на двойняшку, но не стала на неё наезжать. В конце концов, она явилась ко мне не по своей воле. — И тут с самого утра сплошная нервотрёпка, — буркнула я в качестве оправдания.

Двойняшка насмешливо фыркнула, но промолчала, к моему удивлению. Никак действительно повзрослела; правда, не настолько, чтобы уйти и не развешивать уши; видит же, что я хочу поговорить с мамой. Ну и ладно! Чёрт с ней, пусть сидит; мне всё равно.

Мама вздохнула и, накрыв браслет ладонью, подняла на меня озабоченный взгляд.

— Дорогая, что тебя огорчает? — мягко вопросила она.

— Не что, а кто. Меня огорчаешь ты.

— Сирин, я тебя не понимаю.

У меня вырвался смешок. Вот ведь притворщица! Я же по лицу вижу, что она знает, о чём пойдёт речь.

— Неужели? А мне кажется, всё ты понимаешь, — я взяла стул и села напротив мамы. — Скажи, что тебе не нравится в моём муже и детях?

Естественно, мама была в своём репертуаре. Она тут же включила великосветскую даму и вполне правдоподобно изобразила удивление.

— Дорогая, о чём ты говоришь? Твоему мужу и детям предоставлены одни из лучших гостевых комнат…

— Да-да! — перебила я родительницу. — О том и спрашиваю, почему они в гостевом флигеле, а не рядом со мной?

На мамином лице промелькнула тень неудовольствия.

— Потому что ты член семьи и твои покои находятся в хозяйском крыле, а там тесновато и лишних комнат нет. Не могу же я прогнать родную дочь и поселить её вместе с гостями, — нашла она отговорку.

— Хорошо, если у тебя не хватает духу выставить меня, я сама переселюсь.

— Скажи спасибо, что вас всех не поселили вместе со слугами, — съехидничала двойняшка.