Тщеславие (ЛП) - Фишер Амели. Страница 16

Травмы шли дальше и дальше, но они, казалось, не волновались или не помнили, что у них не было рук, ног или лиц. Они продолжали приглаживать мою одежду своими маленькими ручками или пробегать пальчиками по моим волосам. Одна маленькая девочка сказала мне на английском, что они все считают их мягкими.

Я боролась со слезами и пыталась помнить, что, если я начну реветь перед маленькими существами, они не будут иметь ни малейшего представления из-за чего.

Я была поглощена детьми, но все еще могла слышать громкий голос со стороны самого большого жилого комплекса. Я сказала жилого, но это было далеко от правды. Он выглядел как большое, открытое, захудалое здание, сделанное из очень старого дерева.

— Динган, где наша заключенная? — голос мужчины прошумел по территории, заставляя детей отбежать от меня и приклеиться к нему. — Да, да, вы в восторге видеть нашего нового сотрудника, но давайте все успокоимся.

Я встала.

— Итак, где она?

Мужчина был высокий, но не такой высокий, как Динган, и немолодой. Его волосы с проседью были прилизаны на голове, что было в целом предпочтительно для кого-то, кому я дала бы около шестидесяти.

— А, наша последняя жертва! — воскликнул он, эти слова сделали меня еще более нервной, чем я уже была.

Он подошел ко мне и обнял, подхватывая одним движением и раскачивая из стороны в сторону, перед тем как отпустить.

— Ты, должно быть, бессовестная Софи Прайс! Я многое слышал о тебе, дитя! — сказал он с акцентом, похожим на Пэмми.

— Надеюсь, только хорошее?

— Нет, не только, — заявил он, заставив меня покраснеть. Я посмотрела в сторону Дингана на его реакцию, но его лицо было спокойным. — Но это не имеет значения ни здесь, ни там. Это привело тебя к нам и это главное. Второй шанс. Я о нем.

Я могла бы сказать, что Чарльз был типом, который находит хорошее во всем. Я в некоторой степени не определилась, понравился он мне или нет. Хотя склонялась к тому, что понравился, и это удивило меня. Я посмотрела налево и заметила, что Динган уже начал отходить к какому-то забору, который, как он утверждал, требует починки.

— А, она здесь! — воскликнул мягкий женский голос.

Я посмотрела направо и заметила женщину с волосами цвета бургундского вина, длиной до плеч. Ей также было около шестидесяти, и она была красива. Я могла сказать, что она была такой женщиной, в расцвете лет, за которой бегают молодые парни. Родственная душа.

— Привет! — сказала она, протягивая свою руку.

Я взялась за нее, и она обхватила меня руками, почти обнимая, что я никогда не получала от женщины, но так отчаянно нуждалась. Это было похоже на то, как мать обнимает свою дочь. Я знаю, видела, как мама Сав обнимала ее много раз.

— Я так рада тебя видеть, Софи! — пропела она милым голосом с английским акцентом, лондонским, если я не ошибаюсь.

— Я тоже рада Вас видеть, Карина.

Я молча поблагодарила почти безмолвного Дингана за упоминание ее имени ранее. Было бы неудобно не сказать ее имени после такого теплого объятия.

— Я думаю, что помогу Дину с этим забором. Пусть леди знакомятся.

— Да-да, — сказала Карина, прогоняя Чарльза рукой и ведя меня к скоплению зданий слева от главного. Она остановилась и повернулась налево. — Кейт! Кейт! Пожалуйста, присмотри за тем, чтобы все дети помылись перед сном.

— Хорошо, — ответила темнокожая, красивая африканка, перед тем как взять детей за руки и позвать за собой.

Кейт была высокой и утонченной. Она выглядела как супермодель. Если бы я увидела ее в Париже, я бы подумала, что она ходит по подиумам. Меня поразило, что она работала в детском доме, в то время как для нее было так много выгодных возможностей.

— Это твоя спальня, — сказала Карина, отрывая меня от мыслей и указывая на то, что я ранее приняла за уборную. Я чуть не выпалила «ты, должно быть, шутишь», но сразу остановила себя, вспомнив отсутствующую руку маленькой девочки.

— На самом деле, она разделена на две комнаты, — продолжила она, раскрывая дверь в комнату направо. Она была такой же большой, как и туалет в моей ванной. Я заглянула внутрь и осмотрела ее. Тем не менее, у нее были крыша и пол, и ничего больше. Там, справа, была чаша раковины без крана и простая кровать, меньше, чем стандартная, и не земляной пол. По существу, это были неровные деревянные доски на полу, стенах, потолке и самодельной двери.

Карина заглянула мне в лицо и улыбнулась.

— Это не Ритц, я полагаю, но это крыша, моя дорогая, — она мило добавила. — Я скажу Сэмуэлю принести твои вещи. Если у тебя нет сетки, я могу тебе дать одну.

Она развернула меня на красной грунтовой дорожке и указала на соседнюю дверь.

— Ты делишь стену с Динганом, но он редко там бывает. Кроме того, вы оба будете так заняты и к концу дня так выдохнетесь, что будете использовать свои комнаты только для сна, не более. И никакой шум не будет беспокоить. К тому же, ты привыкнешь к ночным шорохам.

Я сглотнула. На самом деле, не уверена, что смогу привыкнуть к чему-либо из этого: жить в комнате по соседству с тем, кто явно находит меня отталкивающей, хотя я считаю себя притягательной, плюс «ночные шорохи» или часть про изнеможение.

— Ты ужинала? — спросила она меня.

— Да, — я снова солгала.

Во всяком случае, слишком много бабочек обосновалось в моем животе, даже если бы я была достаточно голодна, чтобы поесть.

— Ты уверена? — спросила она снова, наблюдая за мной как наседка.

— Да, Карина.

Ее глаза сузились от улыбки.

— Пойдем. Я покажу тебе душевые.

Карина привела меня на улицу обратно к воротам, где я рассмотрела два квадратных, похожих на хижину сооружения. Когда мы подошли непосредственно к ним, я заметила, что они кишили пятидюймовыми насекомыми, которых я никогда прежде не видела.

— О Боже! — крикнула я, хватая ее за руку. Я уставилась на экстремальные живые существа с ужасом. Страна экстрима.

Карина захихикала.

— Они не потревожат тебя, если ты не будешь тревожить их.

— Они… они всегда там?

— Да, люби, но не раздражай их. Ты привыкнешь.

О Боже, я буду вонять как урод. Я никогда не пойду мыться.

— Ты должна мыться, Софи, — Сказала Карина, включая психолога. — Эта земля не добрая. Ты должна регулярно мыться, чтобы быть здоровой.

Я громко сглотнула.

— Ко-конечно.

— Дорогая, мы здесь ложимся рано, так как у нас мало электричества, и мы любим подниматься на рассвете. Я думаю, что сейчас лягу спать. Мне бы хотелось сказать тебе, что вода большинство дней теплая, но это не так.

— Я понимаю. — Я изучала душевые кабинки с бессмысленным выражением.

Я собиралась жить в лагере шесть месяцев.

Когда Карина проводила меня в мою комнату, солнце уже совсем село.

— Спокойной ночи, дорогая.

— Спокойной ночи, Карина.

Я зашла в комнату и чуть не закричала. Динган стоял там, бросая одну из моих сумок на пол.

— Сэмуэль был занят, — сказал он, чтобы объяснить свое присутствие. Он хотел, чтобы я знала, что он не хотел быть здесь.

— А, хорошо, спасибо, Динган.

— Без проблем, — сказал он, протискиваясь через маленькую комнату к двери.

Я села, плавая в аромате его мыла. Это заставило меня бредить. Господи!

Он развернулся и встал в шаге от меня, почти кожа к коже.

— Тебе следует закрыть свои двери, чтобы звери не смогли забраться, — сказал он и оставил меня в угандской ночи со скрипучей дверью.

Это отдалось во мне эхом, и я села на свою кровать, не глядя, перед тем как шлепнуться вниз — прямо наверху что-то скользило и двигалось. Как и следовало ожидать, я закричала и подпрыгнула. Динган забежал обратно в мою комнату. Без рубашки.

— Что случилось? — спросил он.

— Я-я… — начала я, но не смогла закончить. Смогла только указать на длинную черную штуку, ползущую по моему матрацу.

— О, это всего лишь многоножка. Archispirostreptus gigas (лат.), если быть точным. Будь осторожна, если ты столкнулась с одной из них, избегай прикосновений к глазам и губам. Они могут быть опасны.