Тщеславие (ЛП) - Фишер Амели. Страница 8

— Хорошие новости. Утром родители улетели в Африку на выходные.

Я закатила глаза.

— Как банально.

— Расскажи мне об этом.

Он вышел из машины и подошел к моей стороне, чтобы открыть дверь. Внезапно он поцеловал меня, и мой желудок сжался в момент моей минутной слабости, будто бы так и должно быть, хотя на самом деле я всегда избегала этого и создавала барьер вокруг себя. Тот самый рубеж, который позволял мне делать со всеми парнями то, что я хотела.

Он прервал поцелуй и взял мою руку, потом вытащил сумку.

— Кто еще ездит в Африку? — спросила я его, когда мы поднялись на крутой и лестничный проход.

— Мои родители?

Мы оба засмеялись.

— Я дал сегодня прислуге выходной, — упомянул он рассеянно, когда мы поднялись, отпуская мою руку и сумку, чтобы достать ключи из кармана.

Когда открылась дверь, он бросил мою сумку за порог. Парень поцеловал меня на ступеньке крыльца, и мы вошли, падая к белой оштукатуренной внешней стороне его дверного проема.

Мы резко натолкнулись на стену, что слегка отразилось в моей голове от такой силы. Ой. — Извини, — пробормотал он, но продолжил целовать меня. Я действовала через боль и отчаянно целовала его в ответ.

Он обнял меня за талию и поднял на руки, продолжая целовать. Спенсер прошел в фойе и захлопнул за собой дверь.

Парень начал расстегивать мою блузку и вытаскивать ее из моей юбки, ни разу не прерывая контакт. Он отбросил ее мне за спину. Я ощутила тяжесть в руках, а в сердце почувствовалась неразбериха. Это не работает! Почему это не работает?

Я удвоила свои усилия, и он принял это за побуждение снять юбку, медленно расстегивая боковую молнию.

— О, Боже, Софи, — воскликнул он, меня тошнило, — ты пахнешь невероятно.

Я проигнорировала его и свои ощущения и поцеловала его сильнее. Моя юбка упала к лодыжкам, и я вышла из нее, мы шли к дивану его родителей. Внезапно он остановился и отвел меня на расстояние вытянутой руки.

— Иисус, — прошипел он, втягивая воздух. Окинул взглядом мое тело и подавил дрожь. Я стояла перед ним, только в белье с подвязками и в туфлях на каблуках с ремешками на лодыжках. Он неторопливо приблизился ко мне, его руки пробежались по моим волосам, затем опустились на плечи и спину, после охватывая мою задницу. — Ты гораздо красивее, чем я мог бы себе представить, Прайс.

— Спасибо, — сказала я, желая только убежать.

Разберись с этим, Софи. Ты немного невменяема от вашей игры.

Он томно поцеловал меня от шеи до подбородка и вдоль челюсти.

— Ты пахнешь, как, — он вдохнул, — вишневая кора и миндаль.

— Это мой шампунь.

— Я люблю его, — сказал он мне.

Он уложил меня на кожаный диван, ближайший к камину, утреннее солнце струилось из, казалось бы, невозможных углов. Это было красиво. Слишком красиво. Я почувствовала себя еще хуже.

Не понимая, что говорю это вслух, я прошептала:

— Очень светло.

— Мы можем пойти в мою спальню, — сказал он. — Там темнее.

— Пожалуйста, — я чувствовала себя доведенной до отчаянья.

Он подхватил меня, просунув одну руку под колени, а другую под спину.

Спенсер принес меня в свою комнату и положил на темные простыни. В комнате были жалюзи и темные шторы, сдерживавшие каждый дюйм света.

— Лучше? — спросил он.

— Намного, — ответила я.

— Так на чем мы остановились?

Он переполз на меня и лихорадочно поцеловал, его руки бродили по моему телу. Он лежал на мне, его рука взяла мое колено, перенося его себе на талию.

В этот момент я сломалась. Не знаю, почему я сделала это, о чем думала, почему мой обычно крепкий барьер оказался таким слабым, но молчаливая слеза начала катиться по моему лицу, и Спенсер отстранился.

— Софи? Ты плачешь?

— Нет, — настаивала я, ударяя по лицу в темноте и надеясь, что он не видит меня. Как унизительно.

Я никогда не плакала перед кем-либо. Никогда.

— О, Соф, — он успокаивал. — Ты плачешь.

— Мне очень жаль, — сказала я, нажимая на его плечи, чтобы убежать.

— Подожди, — сказал он, притягивая обратно к себе в объятия. — Останься со мной на секунду. Он снова лег, прижимая меня к себе, приглаживая мои волосы за ухо.

— Мы не обязаны делать это, Соф.

Я ждала этого, но он не отказывался от своих слов. Вместо этого он продолжал.

— Ты забыла, что я знаю тебя с детства.

Я не смогла удержаться от смеха при воспоминании более простого времени, когда Спенсер и я хихикали и играли в саду у моего дома.

— Ты думаешь о наших играх.

Я кивнула возле его груди.

— Я все еще сожалею, — проскрипела я снова.

— Знаешь, я собираюсь кое в чем тебе признаться, — сказал он, игнорируя меня, сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Я хотел тебя с тех пор, как стал достаточно взрослым, чтобы понять, что я могу хотеть кого-то.

Мое тело напряглось около его, но он только прижался ко мне сильнее.

— Тсс, остановись. Послушай меня.

— Я не могу врать тебе. Ты чертовски красива, Софи, и я так возбужден прямо сейчас, что не могу даже думать нормально, но я не пересплю с тобой, не так. Я думал, ты хочешь этого.

— Я хотела, — начала я правдиво, но он зашикал на меня.

— Не нужно, Софи. Просто полежи здесь со мной, пока я пытаюсь утихомирить ад внизу.

— Окей, — я вздохнула.

Тогда я поняла, что Спенсер хороший друг, настоящий друг, возможно единственный, кто у меня был. Мы оба заснули, и я проснулась от того, что Спенсер храпел. Я посмотрела вниз на себя и поняла, что была практически голой. Мое лицо и тело покраснели от стыда, и я выскользнула из его объятий, чтобы отыскать свою одежду в главной жилой площади. В комнате было темно, потому что солнце зашло незадолго до того, и я начала поднимать свою юбку и блузку с белого деревянного пола. Я как раз наклонилась, чтобы поднять свою сумочку, когда услышала, как входная дверь распахнулась.

— Ну, ну, ну, что тут у нас? — спросил он, прогуливаясь черепашьим шагом. Он вытащил ключи из замка и бросил их на соседний стол. Он оглядел меня чуть внимательней, и понимание поразило его. — Ах, девчонка Прайс.

— Простите, — начала я, но он прервал меня.

— Не нужно извиняться, — сказал он, показывая свой жуткий характер. — Мне не жаль. — Он смотрел на мое тело с явным одобрением, и я повернулась, чтобы удрать обратно по лестнице в комнату Спенсера.

— Подожди, — позвал меня его отец, хватая за локоть. — Если он закончил, мне бы хотелось продолжить.

— Простите?

— Похоже, вы закончили, не так ли? — Когда я не смогла ответить, он продолжил. — Моя жена улетела раньше меня. У меня были срочные дела на работе, пришлось вернуться из Атланты. Я сказал, что встречусь с ней позже. Ее здесь нет.

— Что, черт возьми, Вам от меня нужно? — спросила я, сбитая с толку.

— Я могу дать тебе то, чего мой мальчик не может, — предложил он, улыбаясь той улыбкой, которая, я уверена, по его мнению, была очаровательной. Все, что я могла видеть — это змеиные зубы.

— Что, черти возьми, с Вами такое?

— Я полагаю, Спенсер спит, потому что ты его истощила. — Я внезапно остановилась от его бесцеремонного предположения. — Я знаю о неприятности, случившейся с тобой недавно.

— О чем именно Вы говорите?

Он пробежался пальцем по моему плечу, и меня заметно передернуло от его прикосновения.

Его взгляд стал жестким.

— Я говорю, что, если ты хочешь, чтобы я скрыл этот неблагоразумный поступок от твоего отца, то тебе лучше быть со мной любезной.

Я покачала головой, и он вырвал одежду из моих рук, хватая меня за плечи. Я задрожала, не представляя, что мне делать. Я знала, что могла закричать Спенсеру, но если он придет, то может подумать, что я сама предложила. В конце концов, такая репутация у меня была.

— Отпусти ее, — услышала я позади себя.

Отец Спенсера напрягся при виде своего сына и отпустил мои руки.

— Спенсер.

— О, избавь меня.