Беспринципный (ЛП) - Корте Белла Ди. Страница 41

Некоторое время он молчал. Он даже не пытался это отрицать или защищаться. Квилло не мог. Есть люди, которые будут сидеть и плести оправдания. Только не он. Не было никакого оправдания, которое могло бы спасти ему жизнь. Деловые вопросы можно обсудить, но личное оскорбление? Непростительно.

Он снова вспотел, поджал губы.

— Ты влюбился в нее. Ты влюбился в дочь Палермо.

Я улыбнулся, и Квилло откинул голову назад в ответ, но он собирался использовать весь свой гнев, чтобы скрыть свой страх. Старые привычки трудно искоренить, но я никогда их не забывал.

Он стукнул кулаком по столу. Пистолет задрожал.

— Ты, блядь, любишь ее! Отродье этого ублюдка Палермо! Он был таким же злым, как твой отец! Моя сестра. Она была хорошей девочкой. Она не заслужила того, что с ней случилось! А ты сидел и смотрел. А теперь ты сидишь передо мной и осуждаешь меня, когда твоя совесть так же грязна, как тогда, когда они, блядь, пришли. Ты видел, как они разорвали мою сестру надвое, и ничего не почувствовал! Она хотела, чтобы ты любил ее! Она любила тебя. А ты даже не мог сказать этого. Ты даже не боролся за нее! А теперь ты женился на дочери Палермо. На шлюхе! Су…

Я перегнулся через стол и снова схватил его за горло, и на этот раз он попытался сопротивляться. Квилло вцепился в перчатку, но я подавил его жалкие порывы.

— Ты не в форме, Квилло. Все эти жирные, сытые яства заставили твое сердце разжиреть. Слушай эти хрипы. — Я отрицательно покачал головой. — Это нехорошо. Выбирай выражения, иначе мне придется вырвать твой поганый язык. Приоткрой немного рот, чтобы сделать вдох.

Как только он расслабился и перестал сопротивляться, я отпустил его, и Квилло снова упал на стул. На этот раз он задыхался, стуча кулаком по столу, чтобы глотнуть воздуха. Я поднял пистолет, осмотрел его и положил, когда Квилло успокоился.

— Дело не в любви. Речь идет о верности. Уважении. О том, о чем твоя семья понятия никогда не имела. Так что… — Я подтолкнул к нему пистолет. — Что выбираешь? Пистолет или меня? — Я улыбнулся ему, показав зубы.

Квилло схватил со стола пистолет, приставил его к виску и закрыл глаза. Он продемонстрировал мне средний палец, произнеся:

— Пошел ты, красавчик-принц. Увидимся в аду, — и нажал на курок.

Щёлк.

Это заняло секунду, но глаза Квилло распахнулись, когда он понял, что пистолет не заряжен. Щёлк. Щёлк. Щёлк. Его палец лихорадочно нажимал на спусковой крючок.

Я откинул голову назад и рассмеялся.

— Они могли убить меня, но некоторые вещи всегда остаются неизменными, Квилло. Очевидно, то же самое относится и к тебе. Ты никогда не научишься на своих ошибках, — вздохнул я. — Тебе ли не знать. Ты бы никогда так легко не отделался. — Затем я поднялся со своего места и ударил его так сильно в грудь, что почувствовал, как его кости треснули под натиском моей перчатки. Затем я зажал ему рот и нос рукой, высасывая из него остатки жизни.

13

МАРИПОСА

— Как ты думаешь, Вера II? Может, добавить еще розмарина? Еще базилика? А как насчет тимьяна? — Я поднесла его к носу и слишком сильно вдохнула. Потом чихнула и закашлялась. — Хочу немного добавить. Но как насчет розмарина? Мне нравится его запах. — На этот раз я не поднесла бутылку так близко.

Вера II выглядела в точности так же, как Вера I, если не считать того, что ее горшок был другим. После того, как Капо провел для меня экскурсию, и я начала обустраиваться, я заметила Веру II на столе рядом с моей стороной кровати, прямо около часов. Листья Веры I были скудными, и то же самое можно было сказать о листьях Веры II. Могла бы поклясться, что это одно и то же растение, но мне-то было известно лучше.

Как он узнал, что мне нужно точно такое же растение?

Просто казалось странным, так они были похожи. А я-то думала, что он купит растение с большим количеством листьев алоэ.

На этот раз я поклялась вырастить Веру II. Я уже внесла подкормку для суккулентов. Время от времени я передвигала ее горшок так, чтобы у нее было равное количество света и отдыха.

Во время одного из плановых осмотров у моего врача по поводу моего цикла, который случился у меня уже несколько раз, и которого не было у меня давно — я читала в приемной, пока ждала своей очереди. Журнал утверждал, что разговор с растениями заставляет их расти быстрее. Там также говорилось, что растения, похоже, реагируют на женские голоса лучше, чем на мужские. Поэтому всякий раз, когда я оставалась дома одна, мы с Верой II беседовали.

Так как я готовила ужин и была дома одна, она получила от меня нагоняй. Я могла бы позвонить Кили, но решила этого не делать.

Я была замужем уже две недели, и хотя разговаривала с Ки, что случалось не часто, и наши разговоры казались… короткими. Я знала, что она все еще любит меня, но она разрывалась между романтическими чувствами Харрисона и моими платоническими после того, как он сделал признание. Мы стояли на зыбкой почве. Обычно мы говорили обо всем — в основном о том, как мы собираемся выжить, — но поскольку все было перевернуто с ног на голову, мы просто поменяли то, что когда-то называли “проблемами бедных”, на “проблемы богатых”.

Для меня это был совершенно новый мир, и я все еще не понимала. Так много всего, что я записала в своем дневнике, происходило одновременно. И где-то в глубине души темный страх пожирал меня. Я все ждала, когда исчезнут теннисные туфли по размеру, а те, что были слишком тесными (и из-за которых у меня шла кровь), снова появятся.

Взглянула на свои ноги. Я стояла босиком. Мне нравилось чувствовать под ногами полы в пожарной части. Холодные. Чистые. А в некоторых комнатах было так тихо, что хотелось плакать.

Это место. Здесь пахло как дома. Здесь я чувствовала себя, как дома. Мне не хотелось покидать это место никогда, а с тех пор, как я приехала, я только встречалась с организаторами свадьбы в офисе Рокко, делала примерки моего второго свадебного платья и покупала продукты. У меня была гладкая черная карточка, на использовании которой настоял мой муж. На ней было мое имя — Марипоса Маккиавелло, и неограниченный лимит.

Однако черная карточка не шла ни в какое сравнение с моим новым удостоверением личности и паспортом. Мои глаза наполнились слезами.

— Как насчет этого, Вера II? Такая последовательность кажется тебе правильной? — Я подняла миску, показывая растению смесь, которую я приготовила, чтобы пройтись ею между слоями макарон, кипящих на плите. Я пыталась приготовить лазанью аль форно²¹. Когда Капо привез меня сюда после свадьбы, в холодильнике стоял полный поднос с этим блюдом. Это было лучшее, что я когда-либо пробовала, поэтому я заглянула в одну из своих многочисленных кулинарных книг и нашла рецепт.

До сих пор я не готовила еду, которая действительно была бы вкусной, но так как у меня не было ничего, кроме времени, я была полна решимости в какой-то момент сделать всё правильно. Поставив миску, я решила взять ингредиенты, которые мне понадобятся для итальянского кремового торта. Это было похоже на попытку коснуться вершин двух гор за один день, как если бы я стояла перед выбором — покорить вершину или отправиться домой восвояси. В любом случае, выиграю я или проиграю, я была честна.

— Да чтоб меня, — выдохнула я. Чудовищные размеры кладовой всегда шокировали меня. Она была больше, чем квартира, которую я снимала у Мерва Мертвого извращенца (новое прозвище Ки). И там не было крыс.

Пока я рылась в поисках продуктов, из кухни донесся хлопающий звук, и сначала я подумала, что кто-то стреляет в меня. Я прижала сахар к груди, гадая, что происходит. Затем запах дыма ударил мне в нос, и раздался громкий сигнал тревоги.

— Черт! Паста!

Все еще прижимая к груди пакетик с сахаром, я побежала так быстро, что, войдя в кухню, поскользнулась на блестящем, гладком деревянном полу. Однако Капо опередил меня, сняв кастрюлю с плиты и пустив ее под холодную воду. Кастрюля шипела и трещала, по-настоящему взбешенная, и еще больше дыма сгустилось в воздухе. Он кивнул в сторону плиты.