Неидеальная Чарли Тэйр. Страница 10
Северяне перехватили его приятелей, бросившихся на подмогу другу. Раздались крики. Народ прыснул в разные стороны, освобождая место для настоящей драки, а я оцепенела, не в силах пошевелиться, и таращилась на парней широко раскрытыми глазами.
Мы трое просто не могли застрять в такой абсурдной ситуации!
Словно в фантастическом, совершенно неправильном сне, с непроницаемым лицом и почерневшими от гнева глазами, Ноэль склонился над противником, схватил его за пиджак и, готовый впечатать в разбитое лицо сжатый кулак, с силой дернул за затрещавший ворот.
– Бога ради, остановись! – выдавила я.
Северянин замер. Грудь тяжело вздымалась, напряженный кулак дрожал. С ничтожного расстояния через гвалт мне удалось расслышать, что именно он процедил прежде, чем выпрямиться:
– Сейчас я должен валяться на полу, а не ты! – Он еще присовокупил сочное ругательство, но оно не имело перевода на шай-эрский язык, да и леди не к лицу повторять иностранный мат.
Встав на ноги, достаточно ловко для человека, с высоты роста шарахнувшегося хребтом о мраморный пол, Алекс обтер разбитый рот, посмотрел на испачканные кровью пальцы…
Справиться со столь чудовищным унижением Александр Чейс, конечно, не сумел. Еще бы! Обычно он укладывал парней на лопатки мощными ударами в челюсть.
– Не надо учить меня жизни, говнюк! – прошипел он, расставил руки и неожиданно для всех призвал силу.
Воздух дрогнул. В центре раскрытых ладоней заклубился черный дым боевого заклятия.
– Ты рехнулся? – вскрикнула я, а мгновением позже оказалась за широкой спиной Ноэля.
Он спрятал меня таким естественным движением, словно каждый божий день прикрывал собой девушек. Я запуталась в собственных ногах, уткнулась носом ему между лопатками и буквально ощутила, как сильное мужское тело прошила волна магического разряда. Северянин собрался нарушить еще пару десятков правил – хотя, казалось бы, куда уж больше! – и ответить.
– Что здесь происходит?! – грянул откуда-то сверху взбешенный голос.
Нас всех точно бы накрыли тяжелым удушающим одеялом. Из холла исчезла магия, и от тишины, возникшей у меня внутри вместо биения магического пульса, зазвенело в ушах. Невозможность воспользоваться силой, пусть ее и было три капли, нервировала.
– Всем разойтись! – рявкнул все тот же голос.
На сумасшедшую секунду показалось, будто мраморная статуя на постаменте не снесла оскорблений, ожила и принялась распекать злостных нарушителей порядка. И меня заодно, что стала причиной драки. Я зачем-то задрала голову, словно и правда хотела заглянуть в каменное лицо основателя академии и жалобно попросить прощения.
Над головой был высоченный купол с разноцветными витражами, через которые пробивались полосы солнечного света, и никакого склоненного каменного ректора.
А вот живой и очень недовольный декан факультета высшей магии стремительно спускался по лестнице. Он был самым молодым магистром в академии и, если верить слухам, характером обладал отвратительно-кровожадным, как живой мертвец сразу после ритуального воскрешения. Но зомби свирепы только после пробуждения, а декан – постоянно.
– Кто не уберется из холла в течение минуты, будет отчислен! – снова рявкнул он и яростно бросил противникам: – Чейс и Коэн, ко мне в кабинет! Милая дама… тоже.
– Господин декан, у меня идет экзамен у профессора Канахена, – быстро проговорила я. – Могу я вернуться? Оценка за этот экзамен…
– Тогда почему вы в центральном холле, а не сдаете азрийский язык? – с насмешкой перебил он.
– Северный диалект, – вырвалось у меня, хотя сейчас педантичность вообще была не к месту. С трудом проглоченная улыбка Ноэля подтверждала это справедливое утверждение лучше любых слов. Но замечание уже вырвалось, и запихнуть его обратно в глотку было невозможно, даже если очень хотелось.
– Простите? – поперхнулся декан факультета высшей магии.
– Профессор Канахен преподает северный диалект, – договорила я, откровенно сказать, не понимая, какого лысого демона полезла на рожон.
– Милая дама, если вы поторопитесь в мой кабинет, то, возможно, еще успеете сегодня сдать этот свой экзамен.
Он развернулся и стремительным шагом начал пересекать опустевший холл, направляясь к лестнице. Я почувствовала отчаяние.
– Шевелитесь! – скомандовал декан, не оборачиваясь.
Втроем мы стояли в центре круглого помещения перед массивным письменным столом. За спиной декана, сидящего в кресле, сочились полупрозрачным солнечным светом затянутые льдистыми узорами окна. Казалось, над его головой светится золотистый абрис, а на макушке и вовсе горит звезда, как на вершине новогоднего дерева, должно быть, по-прежнему стоящего в бальном зале.
Будучи между противниками, я разделяла их, словно неприступная стена, и обоих выразительно игнорировала.
– Итак, господа, жду от вас объяснений, почему вы нарушили, если я не ошибаюсь, почти два десятка правил, прописанных в уставе факультета? – обведя нас внимательным взглядом, проговорил декан.
Господа, естественно, промолчали.
– А вы, опаздывающая на экзамен? – обратился он ко мне. – Вы понимаете, что за конфликт с применением магии я выставляю с факультета без возможности оправдаться?
Если леди не может избежать унижения, леди встретит его с высоко поднятой головой, источая королевскую надменность.
– Я не являюсь вашей студенткой, господин декан.
– Бытовая магия? – предположил он и снова попал, что называется, пальцем в небо.
– Языковедение, – подсказала я.
– Потрясающе! Госпожа языковед! В драку вы ввязались из-за своего репетитора по северному диалекту? – Он с досадой кивнул в сторону Ноэля.
– Господин декан, вы не хуже меня знаете, что девушке ввязываться в мужскую драку – сущее самоубийство. Я просто пыталась… пробудить в ваших подопечных здравый смысл и чувство ответственности.
– В моих подопечных? – ухмыльнулся он, сверкнув темными глазами. – И как? Успешно?
– Определенно, у вас вышло лучше, – сдержанно ответила я.
– Не уверен, что помню, как вас зовут, милая леди, – через паузу проговорил он.
Было чуточку неловко, ведь я тоже понятия не имела, как зовут собеседника… Но его-то портрет, в отличие от моего, висел на стене в центре экспозиции, посвященной преподавательскому составу самого знаменитого факультета Ос-Арэта.
– Шарлотта Тэйр, господин декан, – представилась я.
– Ваша фамилия мне знакома, – заметил он, и внимательный взгляд сначала остановился на Алексе, а потом опустился на мою левую руку, скрытую длинным рукавом с манжетой. – Вы знаете, почему мои… подопечные устроили этот непотребный бедлам, госпожа Тэйр?
– У них случилось неудачное утро.
В кабинете повисла пронзительная пауза, и издевательский смешок Ноэля показался особенно громким. Глаза декана нехорошо сузились. Похоже, паршивое утро у нас всех грозило перерасти в дрянной день, а меня, в довершение к прочему, поджидал отвратительный вечер. Если, конечно, линчеватель не позволит помучить «милую леди» профессору по северному диалекту.
– Вы понимаете, госпожа Тэйр, что я буду вынужден рассказать об этой ситуации вашей деканессе? – пригрозил он.
– Как пожелаете.
Мы оба знали, что жаловаться деканессе Элброд – дело неблагодарное. Даже опасное для душевного спокойствия и целостности нервной системы. Замечательная дама, способная три часа кряду одухотворенно рассуждать об особенностях первородного языка, за пять секунд из состояния божьего одуванчика переходила в состояние злобной ведьмы, способной уничтожить вселенную одним движением брови. Однажды она заставила ректора академии вжать шею в плечи! Я три дня не могла без улыбки вспоминать этот потрясающий в своей абсурдности момент. Но больше всего старушка-деканесса ненавидела, когда кто-то докладывал, что студенты-языковеды нарушили устав! Она полагала, будто все пытаются оговорить невинных жертв, исключительно чтобы отправить ее в отставку по выслуге лет. Свидетельские показания, если что, не учитывались.