Несознательный 2.1 (СИ) - Ефремов Александр. Страница 5

После того как в основном разобрались с лопатками турбины, пришло время редуктора. Все дело в том, что нагрузка на шестерни высокоскоростного редуктора приводила к перегреву в точках контакта, и выдержать такие нагрузки обычные конструкционные стали не могли. Да еще дело усугублялось тем, что наши инженеры не располагали опытом изготовления планетарных редукторов. Пришлось опять самому влезать в производственные проблемы, ведь тут нужна не только высокая квалификация работников, и без специализированной оснастки не обойтись. Первый редуктор, невзирая на мой контроль, отправили в брак. Ну, это было понятно, новый материал, пока подобрали режимы термообработки. Зато был приобретен опыт на всех стадиях работы. Второй тоже получился не слишком удачным, надо было набирать опыт, а вот третий редуктор, вышел на загляденье, ни люфтов, ни шума, характерного для всех редукторов этого времени. Однако надо будет подумать над технологичностью, а то не дело столько времени на редуктор тратить, шутка ли, каждый этап по несколько часов вымеряли. С помощью вычислителя проверил что получилось в итоге и получил от него одобрение, он сообщил мне что данный редуктор вполне может отработать триста часов на полной нагрузке. Ух ты, надо же, триста часов при полной нагрузке, а значит, при щадящем режиме будет все пятьсот, главное чтобы лопатки турбины от температуры раньше срока не поменяли свои свойства, а то ведь это было проблемой на первых турбовинтовых двигателях.

Хм, с инженером цеха 100 я встретился, этому, кстати, директор авиазавода, Левин, поспособствовал, вот только разговора с ним не получилось, его интересовало только выполнение плана по производству мин, ни о каком изобретательстве он даже не думал. Зато дал наводку, оказывается, при заводе был испытательный полигон, где проходил отстрел установленных на самолеты пулеметов, вот там был один увлеченный изобретательством товарищ, Колесников Алексей, уже подал несколько заявок на улучшение устройств автоматической перезарядки. Вот с ним я и попытался навести мосты.

— Так это динамореактивная пушка Курчевского, — заявил он, как только я изложил ему суть дела, — еще в тридцать седьмом году признана неперспективной, и скорость снаряда была очень маленькой и часто стволы рвало. Да и расход пороха втрое выше, чем у обычных орудий.

Опс, а товарищ-то подготовленный, оказывается, он все это знает, это я удачно попал.

— Все верно, — отвечаю ему, — но тут расход пороха будет не такой уж и большой, главное закинуть гранату на метров сто — сто пятьдесят, больше не надо.

— Гранату на такое расстояние малым зарядом можно и с упора забросить, — продолжает сомневаться Колесников.

— В принципе да, — соглашаюсь с ним, — но где с метра высоты упор найдешь? А граната надкалиберная, вес ее больше килограмма, так что метать ее придется с помощью безоткатного устройства.

— Такой вес гранаты только легкий танк поразить сможет, — вздыхает он, — ты, наверное, про РПГ-40 речь ведешь?

РПГ-40 это как раз та граната, о которой я раньше говорил, действие у неё фугасное, и поразить ей танк можно только в случае удачного стечения обстоятельств.

— Вот, это и есть самый главный секрет. Слышал про кумулятивный эффект?

— Да, вроде где-то слышал об этом, — неуверенно кивнул Колесников.

Судя по тому, как напрягся изобретатель, я был уверен, что он в курсе последних достижений немцев на фронте. Так-то кумулятивный эффект был известен давно, но никто не применял его до последнего времени для борьбы с танками, а вот немцы применили, что явилось неприятным сюрпризом для наших войск. Теперь пора повернуть их достижения против их самих. К тому же я знаю из истории, что в мае был принят на вооружение первый «бронепрожигающий» снаряд для 76-мм пушки, а в сорок третьем в Курской битве были впервые применены противотанковые авиационные бомбы (ПТАБ), в которых использовался кумулятивный эффект. Вот только есть одна сложность, которую в это время решить сложно, это наличие бризантной взрывчатки, короче нужна смесь гексогена с алюминиевым порошком, обычная взрывчатка из тола для этой цели не подходит.

— То есть, ты хочешь сделать заряд кумулятивного действия, — приходит он к очевидным выводам, — а ты знаешь, что для этого надо?

— Знаю, — киваю в ответ, — и вы это прекрасно знаете, надо только величину конуса по взрывчатке подобрать, и она должна обладать хорошими бризантными свойствами. Гексоген подойдет.

Ага, задумался товарищ, видимо раньше ему это в голову не приходило, а что до новой мощной взрывчатки, то тут в помощь начинающее набирать ход производство A-IX-2, разработки Евгения Ледина, который занимался этим с 1940 года. Знает об этом? Видимо знал, так как сразу последовал вопрос:

— Откуда про новую взрывчатку знаешь?

— А что, есть возможность достать? — Делаю удивленное лицо. — Это хорошо, тогда одна проблема по боку, а то уж я не знал, что и делать.

— Есть, такая возможность, — кивает Колесников, — та взрывчатка для снаряжения боеприпасов авиационных пушек предназначена. Если сможешь продемонстрировать действие кумулятивного эффекта на броне, то и за гранатометом дело не станет.

Новую взрывчатку, в конечном итоге, достали, но сделано это было по всем правилам, через службы Наркомата боеприпасов СССР, да и демонстрацию нового боеприпаса тоже пришлось проводить в присутствии его представителя.

— Что это у нас? — Уставился он на подвешенный над плитой брони конус корпуса противотанковой гранаты.

— Это прототип бронепрожигающей гранаты, — принялся разъяснять Колесников, — газы от взрыва образуют высокотемпературную струю, которая и должна прожечь броневую плиту.

Вообще-то, струя образующихся при взрыве газов не настолько горяча, чтобы прожечь металл, просто давление на него оказывается столь велико, что он под ним течет, но пока об этом не знают, поэтому снаряды, использующие кумулятивный эффект, называют бронепрожигающими. Ладно, неважно как объясняют, главное, что это работает.

— И вы думаете, что это может сработать на пятидесяти миллиметровой броневой плите при таком большом расстоянии? — Удивился представитель Наркомата.

Похоже, секрет кумулятивного эффекта знаком еще не всем, все-таки секретность и здесь служит недобрую службу. На вопрос изобретатель пожал плечами и покосился на меня, в ответ я сделал успокаивающий жест рукой, мол, все будет в полном порядке. Пришло время испытания, мы зашли за защитную стену, а Колесников зажег бикфордов шнур и мгновением позже присоединился к нам. Бахнул взрыв.

Представитель Наркомата только удивленно хмыкнул, когда увидел дыру в плите. Дальше плиту перевернули и с обратной стороны увидели вырванный кусок металла неправильной формы, это уже броня не выдержала давления и разошлась осколками, так называемое за броневое действие боеприпаса. Потом посмотрели доски находящиеся под плитой и пришли к выводу, что экипажу танка при попадании такой гранаты точно наступит конец от осколков.

— Хорошо, — кивнул представитель, после того как подписали протокол испытания прототипа, — думаю в Наркомате не будут не против выделения вам пяти килограмм взрывчатки «А девять два» на дальнейшие эксперименты и разрешения использовать взрыватели мгновенного действия от мин.

Тут надо сказать, что на этом моя деятельность с «изобретением» РПГ-2 закончилась, надо было только придать импульс, остальное все делалось без моего участия. Никаких особых исследований по гранатомету проводить было не надо, расчеты Курчевского имелись, поэтому все свелось к банальному изготовлению гладкого ствола гранатомета диаметром сорок миллиметров, установке прицельного приспособления и ударного механизма под использования усиленного капсюля воспламенителя жевело.

На все это ушло три недели, а после этого произведенные гранатометы и выстрелы к ним были отправлены вместе с описанием в Наркомат и на этом молчок, изделие как всегда засекретили и о том, было ли принято какое решение по нему, никого не известили.