Я научу тебя любить (СИ) - Акулова Мария. Страница 27
Потом же… Расслабил руку, перехватил уже ее пальцы так, что они оказались надежно сжаты, потянул к себе, устроил на бедре…
— Насмотрела что-то?
Уточнил, дождался, пока закивает, усмехнулся…
— Показывай. Может я что-то подскажу еще…
А потом внимательно слушал, глядя на экран девичьего телефона, на котором мелькали картинки, статьи, заметки. Изредка что-то уточнял. Добавил еще парочку локаций. А когда Анин запал иссяк, произнес: «Умница. Шустрая», вызывая в Ане прилив гордости за себя, снова откинулся на подголовник, снова закрыл глаза, только вот… Руку с бедра не убрал.
Практически до самого аэропорта они так и ехали — молча. Корней чувствовал еле-ощутимые подрагивания пальцев на бедре, Аня — как он гладил тыльную сторону ладони своими. И уже совсем на подъезде она все же не сдержалась.
Подвинулась ближе, уткнулась лбом в плечо, улыбнулась, выдохнула, произнесла тихое:
— Ты так легко делаешь невозможное… — позволяя себе признание, которое давно уже крутилось в голове, давно уже рвалось, но она прикусывала язык…
И сейчас ответа тоже не ждала. Спокойно воспринимала тишину. То, что ритм поглаживаний ее кожи мужскими пальцами не сбился. Уверена была, что он продолжает держать глаза закрытыми. И скорее всего думает тоже о чем-то своем, рабочем, но прогадала.
Синхронно с тем, как в машине зазвучали характерные щелчки включенного поворота, Корней потянулся к ее лицу свободной рукой, поддел подбородок, заставил оторваться от плеча, посмотреть в глаза:
— Ты тоже.
И замереть, потому что он произносит что-то безумно важное, но она, кажется, просто не способна понять. Во всяком случае, умом. А вот сердце снова вскачь.
Глава 10
Аню закрутило в водоворот. Рам-металлоискателей. Контролей. Талонов. Лент-транспортеров. Квеста снять-надеть. А еще людей-людей-людей. Не будь рядом Корнея, не придерживай он ее за руку со словами: «ворон не ловим, зайка. Принц марокканский во время пересадки украдет, что делать будем?», Аня непременно потерялась бы.
Но он был. Направлял. Отвечал на вопросы. Подсказывал. Без раздражения, закатанных глаз, терпеливо. Когда требовалось, говорил все сам — за двоих. Там, где Аня чувствовала растерянность, был привычно уверен в себе и своих действиях. Провел через огонь, воду, медные трубы… Позволил выдохнуть, когда оказались в практически пустом бизнес-зале. Предоставил возможность Ане выбрать место…
И она выбрала — на застекленной террасе с видом на взлетные полосы. Села в удобное кресло, подобрала под себя ноги, взяла в руки чашку с горячим шоколадом…
Корней предлагал и что-то из еды, но Аня запротестовала — не смогла бы. Слишком нервничала. Слишком была воодушевлена.
Даже о том самом шоколаде забывала, с затаенным дыханием следя за тем, как самолеты подкатываются к взлетным… Начинают разгоняться, отталкиваются от земли… И пыталась представить, что чувствуют в этот момент люди внутри, но пока не получалось… И даже не верилось, что совсем скоро и она окажется там же…
— Ты бабушке хотела позвонить, — Корней произнес ровным тоном, выдергивая Аню из собственных размышлений.
По нему было видно, что ни сами самолеты, ни их взлеты и посадки, совершенно его не интересуют. Мужчина сидел напротив — в таком же кресле, вытянув ноги немного в сторону от их стола. Рядом стоял еще один кофе. Вдогонку к тому, который выпил утром в квартире. Корней делал редкие глотки из чашки, но в основном был увлечен собственным мобильным.
— Уже девять. Думаю, стоит. — Когда понял, что Аня не рванула тут же набирать, поднял на девушку напротив взгляд, немного вздернул бровь…
Конечно же, видел, что Аня напряглась, что щеки немного порозовели, что глаза изо всех сил пытались «сбежать» из-под его прицела… И почему все это происходит — не мог не понимать. Но поблажек делать не собирался. Ей будет дискомфортно ровно до того момента, пока она все сама не объяснит бабушке. А пока…
— Да. Ты прав. Я…
Аня поставила чашку с шоколадом на стол, взяла в руки лежавший там телефон, собиралась встать, отойти к окну, сделать вид, что хочет совместить приятное с полезным — последить за взлетом самолетов и созвониться с ба, но…
— Тут звони. Я послушаю…
Высоцкий не дал. Снова пригвоздил к месту взглядом. Заставил замереть, покраснеть еще больше, вздохнуть…
— Ты хочешь слушать, как я буду врать? — и задать тихий правдивый вопрос…
— А ты собираешь врать? Зачем?
— Потому что… — Аня начала, и осеклась. В ее голове был миллион «потому что». Чтобы не волновать. Чтобы оградить. Чтобы защитить. Но Корней… Не воспримет ни одно. И будет прав. — Прости. Я не могу при тебе…
Аня произнесла, опуская взгляд, все же встала, все же отошла…
Знала, что Высоцкий смотрит вслед. Его взгляд практически прожигал спину по ощущениям… Но это было все равно лучше, чем ударяться в ложь при нем. А сказать бабушке все начистоту именно сейчас она все же была не готова. Глупо, но так…
Прислонившись плечом к стеклу, глядя на очередной самолет, Аня слушала гудки, строя ладно в голове… А когда услышала в трубке любимый голос — растерялась.
— Алло, ба… — произнесла, как самой показалось, испуганно, прокашлялась…
— Алло, ребенок. Ты чего так рано? Суббота же…
Получила ответ встревоженным голосом, занервничала еще сильнее…
Чувствовала, что ладони намокли, но сдержалась — не потянулась к бокам джинсов. Потому что…Корней по-прежнему смотрел. И все прекрасно понимал.
— Ба… Тут такое дело… Ты не нервничай только, пожалуйста, но я… В Вену лечу…
В разговоре наступила ожидаемая пауза. Сердце Ани отбивало чечетку. В голове — сумбур мыслей…
— Когда летишь, Ань? — и бабушкин вопрос… До невозможности предсказуемый… И будто способный открыть ящик Пандоры.
— Через час…
Аня произнесла тихо, прижимаясь к стеклу уже виском. Скривилась, продолжая чувствовать сердечную чечетку… И чувствуя вину из-за того, что на том конце провода сейчас, наверное, такая же…
— В смысле? — но Зинаида находит в себе силы хотя бы вопрос задать…
— Не волнуйся, ба… Это просто спонтанно получилось… Я… По работе…
И пусть Аня знала, что не стоит сейчас смотреть на Корнея, но оглянулась.
Он, действительно, неотрывно следил за ней. Не мог слышать, но знал же все… И ее, как облупленную… И пусть ночью был таким нежным, таким понимающим, но это ведь не значит, что станет таким во всем. И всегда. Да и неправильно это… Аня сама понимала, что неправильно, но врала.
Не выдержала долгого взгляда даже на расстоянии. Снова отвернулась, снова прислонилась виском к прохладному стеклу…
— Как это, через час, Ань? Ты… Ты чего? Ты шутишь так? Так же… Не делается…
— Ба… Просто… Все очень быстро решилось. Я… Я сказала бы раньше, если знала. Но ты правда не волнуйся. Я… Не одна буду…
Идти по тропке между правдой и ложью было очень сложно. И гадко. Но Аня… Шла.
Пыталась объяснить, как могла, привязываясь к работе. Пыталась успокоить так же. Потратила на это пять минут и тонну нервов. А когда скинула, захотела прижаться к стеклу уже не виском, а лбом. И шибануться им же пару раз. Потому что… Понимала, что ведет себя неправильно, но вела. И стыдно было. Перед ба. Перед Корнеем. Перед собой…
Но решать эту проблему она по-прежнему была не готова. На это «невозможное» в ней сил еще не нашлось.
Зато нашлись на то, чтобы пообщаться с непосредственным начальником. Этот разговор был куда короче и куда проще. Первый в жизни отгул Аня получила без проблем.
Только вот возвращалась к столу, Корнею, шоколаду, не весело в припрыжку, а понурив голову.
Остановилась у кресла, долго смотрела на вытянутые мужские ноги, преграждавшие путь… Вздохнула, все же рискнула посмотреть в лицо.
— Заврешься — не распутаешься, Аня. Понимаешь, правда?
И только после того, как она кивнула, Корней чуть подвинулся, позволяя пройти.
Снова не настоял. Снова не взял все на себя. Просто ткнул носом… В зону ее ответственности.