Я научу тебя любить (СИ) - Акулова Мария. Страница 25
— С ума меня сводишь… — синхронно с тем, как его накрывает на решающем, отзывающимся в Ане, толчке.
Глава 9
Аня просыпалась медленно. Вроде бы еще досматривала сон, а уже слышала, что где-то льется вода…
Попыталась открыть глаз, хотя бы один, поняла, что в спальне совсем темно. Невообразимо хотелось зарыться лицом в подушку и спать дальше, но… Корней встал. Неслышно. Не разбудив. Только дверь закрыл неплотно и теперь в спальню проникал свет из ванной… И звуки из нее же.
Анины губы сами собой начали растягиваться… И подушка все же пригодилась. Его. Пустующая.
На которую она перебралась, сделала вдох… И заулыбалась еще сильней, вспоминая ночь. Каждое слово. Каждое движение. Каждое из миллиона ощущений. Новых и будто бы неповторимых.
Сейчас собственный страх казался уже таким глупым, таким непонятным, таким пустым… Потому что лучше быть не могло. Просто не могло. Он сделал для нее больше, чем можно было ожидать. Он справился и со своей злостью, и с ее страхом.
Слушая, как шумит вода, Аня будто физически ощущала, как с каждым новым вдохом легкие наполняются его запахом… И там же — в грудной клетке — распускается цветок.
Мышечная боль в теле — ногах, ягодицах и даже руках — кажется сладкой. И очень хочется… Позволить себе глупость. Встать с кровати, зайти к нему в душевую, обнять со спины, а когда скажет: «с инстинктом самосохранения проблемы, да, зайка?», заулыбаться и закивать.
Потому что проблемы. И потому что пусть тело действительно ноет, пусть внизу живота чувствуется дискомфорт, но прижаться к нему хочется сильнее. Тем более, что ему-то не хватило. Так, на один зубок, просто больше не настаивал. Аня это понимала.
Позволял прийти в себя, осознать, смириться что ли… И себе, и ей.
Когда, сразу после, дернулась встать, чтобы срочно в душ… Придавил рукой, заставил опуститься на подушку, приказал: «лежи спокойно, потом сходишь», уткнулся носом в волосы, закрыл глаза… И просто лежал, напрочь игнорируя тот факт, что Аня снова улыбается, глядя в потолок, и гладит руку…
Так и уснула. А проснулась только сейчас…
Продолжая дышать подушкой, потянулась к тумбе, чувствуя нытье даже в плечах и спине, взяла в руки его телефон, который оказался подключен к зарядному. Видимо, Корней сделал это уже утром, или ночью вставал, проверила время. «6.15».
Очень рано. Очень-очень-очень рано. И больше всего хотелось, чтобы он сейчас вернулся, лег рядом, обнял, позволяя прижаться своим голым телом — теплым, изопододеяльным, к его — свежему, немного влажному и прохладному после пробежки из душа в спальню. Почему-то Ане казалось, что оно будет именно таким…
И снова, несмотря на потягивающую боль, почувствовала, как узел внизу живота начинает завязываться…
Замерла, когда услышала, что Корней выключил душ, положила телефон на место, уже не закрывала глаз, долго смотрела на полоску света, пробивавшегося в спальню…
Пока она не стала шире, пока он не открыл дверь нараспашку. Увидел, что она не спит, щелкнул выключателем, зажигая свет уже над головой…
Конечно, резкий. Конечно, заставивший Аню зажмуриться, зарыться лицом в ткань…
— Мне надо собраться. В темноте не смогу. Прости.
Корней подошел к кровати — Аня слышала его поступь. Потянул вниз одеяло, оголяя ее спину… И по ней тут же пошли мурашки…
Пришлось закусить губу, чтобы сдержать полустон, когда кожи коснулись губы — сначала плеча, потом лопатки, потом нос прошелся по шейным позвонкам, поцелуй пощекотал за ухом.
— К себе пойдешь? — спросил, прихватывая мочку, параллельно скользя вдоль позвоночника уже пальцами. Более чем ощутимо. Снова до боли. Но так, что непроизвольно хочется прогнуться…
А когда становится понятно, что он улыбается, оторваться от подушки, повернуться, не стесняться наготы, сесть, обнять за шею, шепнуть в губы:
— Нет. С тобой побуду. Если можно.
— Можно.
И целовать улыбку. Постепенно вновь опускаясь на кровать под напором его губ.
Пока не оторвется первым. Пока не произнесет грозное:
— Мне не мешать.
Пока не отойдет. Не скинет полотенце, уж точно ничего не стесняясь…
Аня подтянула повыше подушку, села, прижала к груди одеяло, провела рукой по ткани, чтобы еще раз убедиться — все чисто. Потом по мужчине… Пока только в боксерах. Такого красивого… Что рот сам собой наполняется слюной. И не сглотнуть — никак…
Который точно так же смотрит на нее — а когда Аня, пройдясь по его телу, останавливается на глазах, усмехается.
Поднимает с пола джинсы, которые сам же вчера отправил в полет вместе с чемоданом, надевает, возвращает тот самый чемодан на кровать, заставляя Аню подтянуть выше ноги и одеяло… Открывает шкаф, натягивает пуловер, снова начинает доставать какие-то вещи и бессистемно забрасывать.
Заряжает футболкой в Аню…
— Кофе сваришь? — спрашивает в ответ на удивленный взгляд. Улыбается, когда Аня начинает активно кивать, ныряя кудрявой растрепанной головой в широкое горло.
После чего девушка подскакивает с кровати так, будто не мечтала несколькими минутами ранее о сне, несется на цыпочках к двери мимо Корнея, но не успевает. Потому что мужчина перехватывает ее поперек талии. Придерживает, чтобы не упала, сначала притягивает к себе вплотную, а потом заставляет сделать несколько шагов, вжимая грудью в стену. Так, что особенно чувствительная после ночи кожа даже через ткань «распознает» мелкозернистую текстуру поверхности…
В нее же вжимается одна щека, а другой касаются его губы. Пах впечатывается в поясницу, Аню бросает в дрожь, снова нет сил справиться с каким-то животным желанием тут же прогнуться…
— Чувствуешь себя как? Болит что-то?
Он спрашивает, а Аня даже не может сразу понять, что имеет в виду… Просто хочет, чтобы пробрался под ткань, прошелся по коже…
— Нет… — И врет, совершенно не жалея.
— А если честно? — Только его-то так просто не провести. Спрашивает еще раз, проводит носом по щеке, вдыхает…
И Аня чувствует новый разряд, вспоминая: «ты знаешь, что медом пахнешь? И я, как придурок…».
— Немного… — ответ получился очень тихим.
— Скажешь, когда перестанет.
Корней тоже шепнул. Будто на мгновение вжался сильней, а потом отошел, отпуская…
Спокойно возвращаясь к своему занятию, Аня же…
Чуть не грохнулась на ослабевших вдруг ногах. Развернулась, прижалась к стене уже спиной, засмотрелась, прикусив уголок губ, чтобы не улыбаться так глупо… А в голове: «признаний хочешь, да, зайка? Тогда слушай…».
Ну и где же тот холодный? Где тот пугающий? Какая же она дура была все же…
— Кофе, Аня. Я опаздываю.
Но углубиться в размышления Корней ей не дал.
Бросил быстрый взгляд, вздернул бровь, произнес отрывисто, кивнул на дверь…
И улыбнулся, покачивая головой, только когда Аня, как всполошенный заяц, судорожно закивала, снова несясь к ней…
Уже через двадцать минут они сидели на кухне.
Корней — на своем любимом месте, делая по глотку в полминуты, скроля ленту новостей. Аня — рядом. Сжимая пальцы на обтянутом плотным джинсом мужском бедре, уткнувшись лбом в его плечо, глупо улыбаясь…
Она чувствовала себя будто пьяной от счастья. Омрачало лишь одно — еще несколько минут, он вызовет такси и уедет. На целых три дня. Бесконечных. Пугающих. Непозволительно длинных. Аня точно знала, что будет так…
— Ты к бабушке поедешь? — Корней спросил, блокируя телефон, немного поворачивая голову, хотя Анино лицо все равно рассмотреть не смог бы толком.
Девушка замотала своей, так и не оторвавшись лбом от плеча. Вжималась с такой силой, что вполне могла оставить вмятину, но… Неважно.
— А что делать будешь?
— Скучать… — Аня не хотела давить на жалость. Просто сказала, как есть. Почувствовала, что Корней чуть поворачивает голову… Знала, что пытается все же заглянуть в лицо… Счастливо-грустное. Так бывает…