Сеть для игрушек - Ильин Владимир Леонидович. Страница 41

Нет, она знала… А знает ли она, кто я и куда ее везу? Да, вы – дядя Рик, который часто приходил к нам в гости, а везете вы меня к себе, чтобы я пока пожила у вас, а потом, когда мама вернется, она меня заберет и скажет вам спасибо за то, что вы присмотрели за мной. Ей было всего пять с половиной лет, но я был потрясен такой рассудительностью. На всякий случай я отгородил заднюю часть салона, где мы сидели, от водителя звуконепроницаемой прозрачной перегородкой. А откуда должна вернуться мама, спросил машинально я. Она уехала, все так же доверчиво сказала Катя и добавила: мне так сказала тетя Бруна, у которой я сегодня спала… А зачем мама отправила тебя ночевать к тете Бруне? – Было уже поздно, и я спала, но вдруг мама меня разбудила и сказала, что к ней пришел в гости один дядя и что я должна идти спать к тете Бруне…

Так, подумал я. Кажется, начинает выясняться подоплека смерти Люции. Интересно, как она объяснила «тете Бруне» причину, по которой вынуждена просить ее приютить «до утра» свою дочку?.. Впрочем, сейчас интереснее другое – кто этот дядя, который приперся посреди ночи к несчастной вдове-мужеубийце?

Быстро выяснилось, что хотя глаза у Катерины слипались от сна, когда мать наспех одевала ее ( и сейчас на ней было легкое, простенькое платьице, в некоторых местах заляпанное пятнами и тщательно заштопанное), тем не менее, она хорошо разглядела незнакомого мужчину, пришедшему к ним «в гости», и может описать его.

Сначала я скептически отнесся к этому: разве можно будет отыскать среди трех миллионов человек одного-единственного субъекта, да еще по описанию пятилетней девочки?

Но то, что поведала мне потом Катя, буквально повергло меня в тихий ужас. Потому что словесный портрет, обрисованный девочкой, мог относиться только к одному человеку – Адриану Клуру. Совпадений быть не могло: Катерина назвала мне даже его характерную примету: большое родимое пятно посреди плеши на голове…

Глава 12

Где-то я читал, что в средние века охотники упражнялись в стрельбе из лука следующим образом: заранее отловив диких голубей, они сажали их в клетку, а потом выпускали по одному. Если охотник попадал в живую мишень, значит, птице не повезло. Если же он промахивался, то голубь отделывался легким испугом.

Нетрудно заметить, что Шлемист решил отвести мне роль голубя, и свобода мне дарована чисто символически. Как бы там ни было, мне трудно поверить в благородность помыслов и в искренность посулов своего противника. Скорее всего, меня собираются убить в любом случае, независимо от того, принесу я на встречу «заглушку» или нет. Помимо всего прочего, такая развязка сэкономит Шлемисту круглую сумму, которую не надо будет переводить в Австралийский банк…

Только лично я не собираюсь тщетно махать крыльями, полагаясь на слепое везение, и ежесекундно ждать, угодит в меня стрела или нет. Лучший способ избежать гибели – это спикировать на охотника тогда, когда он не ожидает этого от беззащитного голубя, и поразить его в темечко своим клювом – желательно, насмерть.

Но сначала нужно усыпить бдительность противника, чему я и решаю посвятить все время, оставшееся до нашего рандеву со Шлемистом.

Именно поэтому, оказавшись за дверями частной клиники доктора Бейтса, я не спешу лезть в тот канализационный люк, куда мне удалось незаметно пристроить свой чудесный медальон. Во-первых, я уверен в том, что за мной теперь будут следить с особым усердием. Во-вторых, медальон мог быть унесен вместе с потоком нечистот в недра подземного царства, и потребуется немало времени, чтобы его найти. Ну и, наконец, в-третьих, я просто-напросто не выношу запаха нечистот…

Вместо того, чтобы лазить по уши в дерьме в кромешной темноте, исследуя подземные течения, я легкомысленно отправляюсь прямиком в свой номер в «Уютном уголке», где меня поджидает целая орава соглядатаев-"игрушек". Они оглядывают меня сонным взглядом ночного портье, презрительно ощупывают взглядами лифтеров и горничных, подсматривают за мной сквозь замочные скважины из соседних номеров, но мне на это сейчас наплевать. Главное, что теперь никому из геймеров не придет в голову испытывать мою защиту от Воздействия, как это, несомненно, случилось в первые же часы моего появления в Интервиле.

Я принимаю душ с ионизирующими добавками – сначала горячий, потом холодный, потом снова горячий, и наконец, комнатной температуры. Мне нужно прийти в себя после бессонной ночи и зарядиться бодростью, как минимум, на сутки вперед. С этой же целью я принимаю специальную электронную таблетку, горячо надеясь, что она не даст мне клевать носом на ходу.

После этого я меняю свой наряд на все те же яркие шорты до колен и майку кричащей расцветки и отправляюсь в путь. На этот раз – правда, не без сожаления, – я не беру с собой своего неразлучного спутника – комп-нот. Он был честно возвращен мне моими похитителями, но теперь в нем наверняка сидит стая программ-невидимок, которые способны передавать на чужие компьютеры информацию, поступающую в комп-нот.

До восхода солнца я успеваю перекусить в ночном кафе-автомате, и когда первые лучи освещают город, нахожусь в центре города, на одной из площадей, доступ на которую открыт только для пешеходов. Туристы, наверное, еще видят десятый сон, поэтому в столь ранний час площадь почти пуста, если не считать отдельных прохожих, спешащих на работу.

Выбор мною яркой одежды не случаен, потому что мне необходимо привлечь к себе внимание наших операторов. За противника я не беспокоюсь – я и так знаю, что он неусыпно следит за мной посредством «игрушек».

В условиях плотной опеки, когда нет шансов скрыться от наблюдателей и в то же время надо, незаметно для противника, передать своим кое-какую весточку, в распоряжении «контролера» имеется один надежный способ. Его единственный недостаток – это достаточно большая затрата времени и физических сил передающего.

Сейчас мне очень надо передать Контролю одно сообщение. О ме-дальоне, канувшем в пучину бытовых отходов (пусть проверят, нельзя ли его найти и достать), о событиях прошлой ночи и о беседе со Шлемистом (руководство должно быть в курсе действий оперативника, иначе потом, особенно в случае неудачи, не оберешься обвинений в преступной самодеятельности и утаивании важных сведений от начальников), и наконец – о месте и времени встречи, которая мне сегодня предстоит. Последняя часть донесения – самая важная, от нее зависит, буду ли я жив к вечеру или мой труп будет покоиться где-нибудь на дне Озера с камнем на шее. В ней я прошу своих товарищей прикрыть меня во время свидания со Шлемистом. Меня, в общем-то, не интересует, каким способом это прикрытие будет обеспечено, но могу предположить, что, скорее всего, мои коллеги сделают выбор в пользу снайперов, экипиро-ванных для стрельбы на сверхдальние расстояния. Они будут располагаться на нескольких позициях так, чтобы место встречи простреливалось с разных сторон – никто не в состоянии предвидеть, как мы со Шлемистом будем перемещаться по площадке. На тот случай, если главарю геймеров вздумается покатать меня на машине, в засаде будут сидеть специальные мобильные группы. Лично мне не придется прикоснуться к своему противнику и пальцем: огонь будет открыт либо по моему условному знаку, либо при явной угрозе моей жизни…

Для начала мне следует подать условный знак о том, что я собираюсь применить для передачи сообщения тот самый способ, который принят на вооружение Контроля. Этим знаком служит «двойной круг», в данном случае –обход площади по периметру сначала в одну сторону, потом в другую. Если от Контроля нет подтверждения того, что операторы готовы к приему шифровки, условный знак следует повторять – до тех пор, пока такое подтверждение не придет.

На этот раз оно приходит после того, как я трижды передаю условный знак. Один из прохожих подает мне сигнал: «ПЕРЕДАВАЙ, МЫ ГОТОВЫ».

Я встаю посередине площади и долго вглядываюсь в утреннее небо, словно надеюсь разглядеть в нем порхающих ангелочков. На самом деле, на языке условных жестов это означает: «ПЕРЕЙТИ НА ВИД СВЕРХУ».