Сеть для игрушек - Ильин Владимир Леонидович. Страница 47

Единственная причина, по которой я сижу в номере днями напролет, заключается в том, что мне необходимо следить за Риком. Точнее, за тем медальончиком, который он унес с собой в кармане. Поскольку медальон имеет сложную электронную начинку, то позволяет обеспечить не только экранирование психотронных лучей и пеленгацию местонахождения его владельца. С его помощью можно еще и подслушивать…

Именно поэтому я валяюсь второй день на кровати прямо в одежде и башмаках, в полной готовности к старту в нужный момент. Мой комп-нот (уже второй по счету за время выполнения этого задания) не выключается ни днем, ни ночью. На его экран выведен сигнал, который испускает медальон, в виде светящейся метки, и эта метка наложена на схему Интервиля.

С помощью одной, не очень сложной, приставки мой визор переоборудован в приемник для прослушивания той звуковой информации, которую передает «медальон».

Пока чтоничего интересного не происходит. Метка, обозначающая медальон Рика, словно приклеилась к дому, где проживают его родители, из чего я делаю вывод, что мой юный друг тоже перешел на затворнический образ жизни.

В «медальоне» – сверхчувствительный микрофон, но даже с его помощью мне удается выловить сквозь завесу шумов лишь неразборчивые обрывки фраз, которыми Рик время от времени обменивается со своими родителями и с девочкой по имени Катерина. Судя по помехам, «медальон» валяется в ящике стола.

Скорее всего, за мной по-прежнему ведется наблюдение. Правда, на этот раз, обрекая себя на заключение в четырех стенах, я во многом облегчил задачу своим «сторожам». Один из них живет в номере напротив, и, судя по тому, что он тоже не рвется покидать гостиницу (несколько раз мне удалось подслушать его диалог сквозь дверь с горничной, желавшей прибраться в его номере), я сделал вывод, что он не спускает глаз с моей двери. Я могу только посочувствовать этому человеку, прикованному к замочной скважине не по своей воле. Когда необходимость в наблюдении отпадет, бедняга так и не сможет объяснить самому себе, что он надеялся узреть в коридоре в течение нескольких суток…

Второй пост наблюдения организован геймерами прямо под окнами моего номера и является мобильным. Каждые два часа на одном и том же месте меняются машины, в которых сидят, как минимум, двое, старательно изучающих газеты или смакующих одну сигарету за другой.

Не исключено, что есть и другие наблюдатели, но для меня это уже не имеет никакого значения. Никто не пытается вломиться в мой номер посреди ночи, чтобы нарушить мой покой, а это теперь – самое главное…

Единственный недостаток в подобном бездействии – это то, что я не имею права на сон. Первое время мне помогают в борьбе с этой человеческой слабостью различные фармацевтические средства, в большом изобилии представленные в моем багаже. Но вскоре и они постепенно теряют свою эффективность, и я вынужден через каждые полчаса обливаться в ванной холодной водой. Естественно, не расставаясь при этом с комп-нотом…

Еду мне доставляют в номер по специальному конвейеру, но с учетом того, что плотно набитый желудок отнюдь не способствует бессоннице, я не могу позволить себе уподобиться Гаргантюа и ограничиваюсь легкими диетическими блюдами. Поэтому, когда мне приходится видеть свое отражение в зеркале ванной, я сам себя узнаю с трудом. Напряжение последних дней, бессонница и постоянное недоедание незаметно, но быстро делают свое дело, и если мое дежурство с комп-нотом продлится хотя бы неделю, то боюсь, что в итоге в зеркале будет маячить бородатый субъект с вытянувшимся, скелетообразным лицом, мешками под глазами, потухшим взглядом и дрожащими руками…

С учетом того, что я не могу даже отвлекаться на просмотр стереовизора, времени для раздумий у меня теперь больше, чем достаточно. И, как это бывает в подобных случаях, размышления частенько порождают сомнения в правильности своих действий. Не ошибся ли я в выборе тактики борьбы со Шлемистом? Что, если он сейчас злорадствует, потирая руки, потому что ему удалось обвести меня вокруг пальца? Не слишком ли я понадеялся на свою логику? И не проще ли покончить с этими сомнениями раз и навсегда?

Для этого вполне достаточно отправиться по одному известному адресу и, угрожая расправой, припереть того человека, в котором ты подозреваешь главаря геймеров, к стенке, а если он будет запираться – прикончить его и надеяться, что ты был прав…

Подобные мысли представляют наибольшую опасность, потому что таят в себе соблазн быстро и без мучений завершить выполнение задания. И именно поэтому я гоню их от себя. В конце концов, та пытка голодом, бессонницей и бездействием, на которую я себя обрек, обязательно должна оправдаться, потому что только таким способом можно будет получить уверенность в правильности своего решения…

Сегодня к концу дня на небе собираются тучи, и вскоре по окну начинают стучать дождевые капли. Первый раз за все время моего пребывания в городе идет дождь. Его монотонный шум продолжается до полуночи, но, когда я выглядываю в окно, то вижу машину наблюдения на том же месте, что и прежде. На этот раз геймеры пользуются услугами темно-синего «армалайта».

Я возвращаюсь на кровать, но от долгого пребывания в лежачем положении бока мои болят, и поэтому спустя несколько минут я пересаживаюсь в кресло, прихватив с собой комп-нот.

Из визора не доносится ни звука. Может быть, дождь убаюкал и Любарского, и он спит сейчас крепким сном, забыв и о геймерах, и о Контроле, и даже обо мне…

Глаза мои слипаются, и в сознании начинают возникать опасные провалы. Чтобы не тратить время на перемещение в ванную, я протягиваю руку, беру со столика бутылку минеральной воды и обливаю голову пузырчатой струей… Хорошо. Главное – не спать, ни в коем случае не заснуть!..

… Вдруг в мою дверь раздается осторожный стук. Стучат условным сигналом, который принят среди «контролеров», и я иду открывать.

В номер входит не кто иной, как один из моих начальников. Тот самый, что отправлял меня на это задание. Его зовут Герус. На нем длинный плащ, с которого на паркет капает вода.

– Ну и погодка в этом курортном местечке! – восклицает он как ни в чем не бывало. – Сначала закрой дверь, Адриан, потом – свой рот, а затем закажи что-нибудь выпить. Мне совсем не хочется подхватить насморк посреди лета…

Насчет рта он заметил правильно, потому что чего-чего, а его визита я не ожидал. Пока я набираю номер автоматической доставки заказов, Герус снимает свой мокрый плащ и небрежно швыряет его прямо на кровать.

Усевшись в то кресло, которое я занимал перед его приходом, он берет комп-нот и с любопытством изучает экран.

– Сколько ты уже торчишь здесь, Адриан? – осведомляется, наконец, мой шеф.

– Если вы имеете в виду этот номер, то всего третьи сутки, – говорю я, наливая в стаканы виски из прибывшей на конвейере бутылки.

– Всего третьи сутки, – задумчиво повторяет Герус и подносит к губам стакан. – Ты считаешь, что нам некуда торопиться?

– Дело в том, что другого способа выйти на Шлемиста нет, – смущенно бормочу я. – Разрешите доложить о своем замысле?

– Докладывай, – милостиво разрешает Герус. – Только не забудь указать, в чем заключались те грубые ошибки, которые ты умудрился допустить.

Поскольку спешить некуда, я позволяю себе быть обстоятельным сверх всякой меры. Я детально описываю свои действия с самого начала и до того момента, как мы в последний раз расстались с Любарским.

– В этом деле, –заключаю я, – меня неоднократно пытались ввести в заблуждение. Однако, полагаю, что я вовремя раскусил все хитрости противника и в настоящее время…

– В настоящее время, – с иронией заканчивает за меня Герус, – ты торчишь здесь, как последний идиот, в то время, когда твой Рик Любарский вот уже сорок восемь часов как мертв, и ни к какому Шлемисту тебя он привести не может.

Я чуть не захлебываюсь виски от неожиданности.

– Не может быть! – говорю я, скорее, ради приличия и выигрыша времени, хотя в душе прекрасно понимаю, что едва ли мой шеф стал бы так мрачно шутить и уж ни в коем случае не притащился бы собственной персоной в Интервиль, если бы не произошло чего-нибудь экстраординарного. – Я же все время слышал его голос!.. Да и медальон…