Немая смерть (СИ) - Артемьев Роман Г.. Страница 12

Для меня Теневое деление стало преимущественно мирной техникой. В больнице отдежурить, ниндзюцу потренировать, на задании поскорее вокруг лагеря ловушек наставить или сходить, разведать что-то подозрительное. Для боя Каге Буншин подходит слабо из-за слишком большого количества информации, которой приходится оперировать, и быстрого расхода чакры. Батарейка садится, образно говоря.

Исключение составляют миссии по зачистке.

До определенного момента жизнь нашей команды проходила в простом и понятном ритме — семь-десять дней на задании, неделя отдыха и снова миссия. Мы сопровождали караваны, доставляли посылки и ценные письма, охраняли каких-то мутных землекопов, называвших себя рудознатцами, и занимались тому подобной мелочевкой. Пока однажды Кента-сенсей не решил, что щенки натасканы достаточно и пора им попробовать крови.

— Ликвидация банды, — сообщил он, вернувшись от Саске-самы. — Забросим посылку в Кеши и там же найдем деревню Бобровку, её староста сообщит подробности.

Не считая первого раза, все задания сенсей брал один и потом доводил до нас, что считал нужным. И, да — мы снова были в стране Горячих Источников. Почти все наши миссии проходили здесь, в стране Огня команда работала редко.

— Банда крупная? — деловито спросил оживившийся Шу.

— Человек десять. Выступаем через пятнадцать минут.

— Как думаете, там шиноби есть? — уже направляясь в свою комнату за вещами, озвучил общий вопрос Дайсукэ.

Я отрицательно покачала головой. Откуда? Первая миссия, связанная с убийством людей, по определению не может быть сложной. Иначе сенсей её бы просто-напросто не взял.

— Не должны, — согласился Шу. — Разве что генин какой-нибудь залетный появится.

— Вот и я думаю, — согласился Дайсукэ. — Сильные нукенины сейчас все в гакуре нанимаются, за амнистию и деньжат срубить по-быстрому.

— Угу. Вольные кланы тоже воюют, что им какая-то деревня.

— Да вольняшкам сейчас раздолье — все заказы их!

За разговором мы успели забрать вещи из номеров, отметиться в книге прибытия-отбытия и вернуться к месту встречи с начальством. Оно, начальство, жевало травинку и пристально гипнотизировало здоровенные башенные часы, и можно не сомневаться — точно в назначенный срок оно уйдёт, да ещё и чакросокрытие наложит, чтобы найти трудней. Нет уж, мы в догонялки играть не намерены.

— Сенсей, а вольных кланов много осталось?

— Смотря где, Шу-кун, — наставник ничуть не удивился вопросу. — В стране Чая их хватает, на южных архипелагах за океаном Канаши — тоже. Гакуре не любят, когда на их территории сидят неподконтрольные шиноби, и тем или другим способом их придавливают. Но не до конца — некоторые кланы приносят присягу напрямую даймё, их трогать нельзя. Или, скажем, для грязных делишек лучше использовать кого-то чужого, чтобы в случае чего остаться чистеньким.

— Я думаю, им сейчас самое время работать. Шиноби из деревень воюют, заказы брать не берут, но купцы ведь продолжают товар возить. Обозы-то защищать надо или там конкурентам поджог устроить.

— Как сказать. Торговые пути из-за войны нарушены, налоги правительства задрали, из-за поборов крестьяне разоряются и идут в бандиты. Банд становится больше, ездить по дорогам опаснее, многие купцы предпочитают переждать смутное время. Так что у вольных шиноби тоже всё не просто.

Шу почесал голову, призадумавшись, затем махнул рукой.

— Пофиг. В этой Бобровке им по любому делать нечего.

— Тебе-то какая разница!? — ехидно улыбнулся сенсей. — Нет там шиноби — миссия легкая и закончится быстро. Есть шиноби — повышение до В-ранга, больше денег и отметка в деле. И так и так ты в выигрыше.

— Блин, точно! Как сам не допёр!

Кенте-сану нравился Шу-кун. Полагаю, из-за некоего внутреннего родства, сенсей в молодости наверняка был таким же задиристым грубияном, малопочтительным к авторитетам и готовым тренироваться до упаду. Это сейчас он пообтесался, речь стала более правильной, с вкраплением оборотов из высокого языка, а жизненный опыт стесал острые углы и придавил темперамент плитой воли. Характером оба похожи, просто в одном случае надо сделать поправку на возраст. У них даже стихийная предрасположенность одинаковая — Огонь и Земля. Нам с Дайсукэ приходится осваивать свои стихии по свиткам или с редкой помощью знакомых сенсея, приглашённых по такому поводу. Кажется, в обмен он дает уроки их ученикам.

Дорога до Бобровки много времени не заняла — добежали и всё, разве что посылку по пути доставили. Деревеньку найти оказалось несколько сложно, потому что сенсей самоустранился, мы дороги не знали, а с картами в этом мире напряг. Тем не менее, справились, спасибо хенге и сверхобщительности Шу.

Деревня при нашем появлении словно вымерла. Буквально только что по улицам бегали дети, перекрикивались женщины и о чем-то судачили старики, и вдруг не стало никого. Только доносится тихое дыхание из-за тонких тростниковых стен да кое-где поблескивают в щелях испуганные глаза.

Старостой в деревне оказался тщедушный однорукий мужичок по имени Ватари-сан, он вместе с двумя совсем старыми перцами встретил нас на чем-то, напоминающем центральную площадь поселка. В группу поддержки, кажется, отбирали тех, кого не жалко — очень уж убого старички выглядели.

— Для нас большая честь встретить доблестных шиноби в нашей деревне, — принялся низенько кланяться староста. — Меня зовут Ватари, милостью господина нашего, Торуне Кагемару-сама, я назначен старостой этой деревни. Не погнушайтесь, позвольте угостить вас чаем в моем скромном жилище.

— Чай — это хорошо, — согласился сенсей. — Заодно расскажешь, что за банда у вас тут хозяйничает. Ваш господин нанял нас разобраться с ней.

— О, так вас прислал Кагемару-сама! — расслабился мужичок. — Очень, очень хорошо! Прошу вас, пойдёмте!

Жил староста неплохо, потому что в его доме имелись внутренние перегородки, а пол был целиком покрыт сплетенными из рисовой соломы татами. Кроме того, здесь же стояла металлическая жаровня, что для деревни очень круто. Чай оказался незнакомым, хотя и неплохим, по-видимому, какой-то местный сорт, предложенные к чаю рисовые колобки и сладости тоже пошли на ура, так что при других обстоятельствах мы могли бы чуть расслабиться и наслаждаться отдыхом. К сожалению, настроение портили малоаппетитные подробности, рассказываемые Ватари-саном.

— Два месяца назад они пришли, двадцать человек с оружием. Ивао-куна и Масару-куна зарезали, Ясуо-куна насмерть забили, остальных в амбар загнали и заперли, только девок себе оставили. Хикари-тян повесилась потом. Вечером меня к себе позвали и главарь сказал, они здесь теперь хозяева и налог платить им.

— Главаря как зовут? — поинтересовался сенсей.

— Остальные называли его «Тора-сама»

— Тора, «тигр», — фыркнул учитель. — Дальше рассказывай.

— Ну, ушли они, я гонца к управителю отрядил, — вздохнул староста. — Араси-кун у нас самым быстроногим был. На следующий день пришел Тора-сама с подручными, принес в мешке голову Араси-куна, отрубил мне руку и сказал, что в следующий раз всю деревню сожжет, чтобы знали, как его обманывать. Трёх девок они с собой забрали, в услужение. Так и жили.

— Понятно. Нас каким образом наняли?

— Так две недели назад управитель приезжал, — пожал узенькими плечами Ватари-сан. — Налог собрал, за недоимку, знамо дело, выпорол, ну и пообещал сообщить Кагемару-саме о причине убытков и покушение на его, высокорожденного, собственность. Вот, наверное…

— Да уж наверное, — хмыкнул сенсей и выглянул в дверной проём. Солнце ещё не перевалило за полдень. — Кушина-чан, кто-нибудь покидал деревню в последний час?

— Один человек. Полчаса назад. Ушел на северо-запад.

Староста посмотрел на меня с суеверным страхом и втянул голову в плечи. Кажется, напугали его не столько продемонстрированные способности, сколько выписанные на доске кандзи высокого языка.

— Докладывать побежал, — задумчиво поскреб щёку наставник. — В общем, так, староста. Из деревни до завтра никому не выходить. Если всё пройдет без неожиданностей, мы сегодня вечером или ночью с бандой разберемся, принесем головы, подпишешь отчет и, дадут ками, больше я вашу деревеньку не увижу никогда. Команда, уходим.