История уголовного розыска. 1918–1999 - Холодов Сергей Альбертович. Страница 33

Сослуживцы за глаза называли Арапова «черным полковником» — по аналогии с хунтой «черных полковников», захвативших власть в Греции в 1967 году. Дескать, Арапов такой же крутой и беспощадный и не остановится ни перед чем. В этом ему действительно не откажешь, и многие коллеги обижались за его взрывной характер. Но зато если кто‑то из подчиненных нуждался в помощи и заступничестве, Арапов всегда приходил на подмогу, даже рискуя собственной карьерой. Вообще за своих ребят он стоял горой: выбивал квартиры, писал представления к наградам и званиям. И не успокаивался, пока не добивался своего.

Кстати, ершистый характер Арапова во многом стал причиной его преждевременного ухода со службы. Из МУРа Владимир Павлович уволился в 1971 году, когда ему не было еще и пятидесяти лет. Какое‑то время преподавал в школе милиции, затем вышел в отставку. Поговаривали, что Арапов повздорил с вышестоящим начальством, и когда сгоряча написал рапорт об увольнении, его не стали долго отговаривать…

За двадцать лет службы в МУРе Арапов участвовал в раскрытии многих резонансных преступлений того времени. Например, благодаря его сыскному мастерству было раскрыто ограбление квартиры народной артистки СССР Александры Яблочкиной. Дело было в 1950‑х годах. Неизвестные налетчики средь бела дня вломились в квартиру народной артистки, связали хозяйку, а домработницу заперли в туалете, после чего обшарили всю квартиру, вскрыли сейф, вытащили ценности и исчезли. Могли бы унести и больше, но помешала Александра Александровна. Когда один из бандитов начал рассовывать по карманам брошки с бриллиантами, артистка как бы невзначай заметила, что это сценический реквизит и никакой ценности не представляет. Преступник поверил и положил украшения обратно в сейф.

Ровно десять дней понадобилось Арапову и его соратникам, чтобы вычислить и задержать налетчиков. Все похищенные вещи в целости и сохранности вернули владелице. Яблочкина так растрогалась, что лично приехала в МУР поблагодарить, как она выражалась, «Володечку, который занимался моим делом». И в качестве благодарности вручила Арапову двадцать царских червонцев. Как тот ни пытался отвертеться, народная артистка стояла на своем и даже пригрозила позвонить министру внутренних дел, если Арапов откажется принять подарок. Пришлось червонцы взять. Их потом Арапов передал в доход государства.

В начале 1960‑х при самом непосредственном участии Владимира Арапова был пойман серийный маньяк Владимир Ионесян по кличке Мосгаз. На счету Ионесяна убийства трех подростков, двух пожилых женщин, а также изнасилование и покушение на убийство 15‑летней школьницы. Преступник проникал в квартиры москвичей, представляясь работником Мосгаза. Отсюда и его прозвище.

А начинал свою карьеру сыщика Владимир Арапов в 1951 году, как раз с участия в расследовании криминальных «подвигов» Ивана Митина и его дружков. Кстати, именно похождения этой шайки и легли в основу сюжета телефильма «Место встречи изменить нельзя».

Гвардии «щипач»

В архивах МВД этот человек значится под несколькими фамилиями. Самая распространенная — Вайсман. Впрочем, встречаются и другие: Трахтенберг, Рабинович, Зильберштейн, Кузнецов. Зовут его Вениамин, отчество — Борухович. На момент ареста в 1947‑м ему исполнилось 33 года. К тому времени он успел девять раз посидеть в детских исправительных колониях и пять раз в лагерях. О Вайсмане и его «подвигах» докладывали Сталину. А в столичном музее криминалистики похождениям Вайсмана посвящен целый стенд. И это неудивительно, потому что в историю отечественного уголовного мира Вайсман‑Зильберштейн вошел как один из самых виртуозных российских карманников, или «щипачей», как они сами себя именуют.

На тернистый путь «щипачества» Веня Вайсман вступил еще в девятилетнем возрасте в родном Житомире. Едва повзрослев, воришка перебрался в Киев, затем в Одессу, Мариуполь, далее — везде. Первая ходка случилась в 1929 году. Потом они следовали с периодичностью в год‑полтора. Среди обворованных Веней граждан оказался даже высокопоставленный партийный функционер, у которого вор стащил карманные часы.

Всю войну «щипач» провел в лагерях. На фронт, в отличие от других зэков, не рвался, зато неоднократно умудрялся сбегать. Его ловили, журили, снова сажали, а он все равно сбегал. И так восемь (!) раз. Впрочем, это обстоятельство не помешало Вене досрочно освободиться по инвалидности: во время одного из побегов — из вологодского лагеря зимой 1944 года — «щипач» несколько дней проблуждал в лесу и отморозил руку и обе ноги. Их пришлось ампутировать.

В октябре 1945 года инвалид Вайсман приехал в Москву. Сначала попробовал заняться привычным ремеслом, однако вскоре понял, что на простых карманных кражах много не заработаешь. Тем более что пока Веня «отдыхал» в лагерях, в столице подросло новое поколение «щипачей», молодых и проворных. С ними инвалид Вайсман конкурировать не мог. К тому же атмосфера в Москве стала иной. То была первая послевоенная осень. В столицу вернулись демобилизованные с фронта бойцы и офицеры. Фронтовикам, особенно инвалидам, повсюду оказывали внимание и почести. Вайсман быстро понял, что на этом можно делать неплохие деньги, и поменял профиль «работы».

Несколько месяцев Веня провел в путешествиях по стране. За это время побывал в различных министерствах и ведомствах, их филиалах и на подведомственных им предприятиях. Разузнал фамилии ответственных товарищей, раздобыл гвардейский знак, орденские планки и трофейный пистолет. По одной из версий, в этом Вайсману помог его давний кореш Михайлов. За 20 тысяч рублей Михайлов снабдил Вайсмана наградной книжкой дважды Героя Советского Союза. В общем, обзаведясь нужной информацией и необходимыми для «работы» атрибутами, в июне 1946 года бывший карманник вернулся в Москву и окунулся в мошенническую круговерть.

Смысл афер заключался в следующем. Выдавая себя за дважды Героя Советского Союза, потерявшего обе ноги при взятии Берлина, Веня приходил в различные министерства и ведомства и добивался приема у высоких начальников. Демонстрируя свои награды, мошенник как бы между прочим сетовал на свое нелегкое житье‑бытье: мол, до войны работал на таком‑то предприятии, в боях за Родину лишился ног, а теперь, дескать, руководство на местах не проявляет к бывшему работнику должного уважения и заботы. В подтверждение своих слов Веня демонстрировал липовые справочки с печатями нужного предприятия и называл фамилию его руководителя.

Сердобольные министры и их заместители, как правило, проникались горем «фронтовика» и тут же давали распоряжение помочь инвалиду деньгами или товарами. Как явствует из материалов уголовного дела, за период с июня 1946 по май 1947 года мошенник умудрился получить на халяву 56 тысяч рублей и целую гору дефицитных промтоваров — одежды, обуви, шелковых тканей… Еще более внушительным оказался список ведомств, которые «обул» бывший карманник: Минхимпром, Министерство мясной и молочной промышленности, Минсельхоз, Минфин, Министерство геологии, Минздрав, Министерство кинематографии, комитет по делам искусств при Совмине СССР — всего 26 союзных министерств и комитетов.

О криминальных «подвигах» Вайсмана заместитель министра внутренних дел СССР Иван Серов докладывал Сталину. Читаешь этот обширный документ и поражаешься изобретательности афериста. В июне 1946‑го он прикинулся бывшим мотористом Амурского речного пароходства и по личному распоряжению министра речного флота СССР получил 2300 рублей и семь метров сатиновой ткани. Спустя почти год Вайсман снова явился в министерство речного флота, добился встречи с министром и вышел от него в новом костюме, туфлях и с двумя тысячами рублей в придачу.

В разговоре с министром лесной промышленности СССР Вайсман назвал себя бывшим мотористом леспромхоза, отдавшим всю жизнь и здоровье лесному хозяйству страны. Итог беседы — два каракулевых пальто, два дамских жакета и 2500 рублей наличных денег.

Как зоотехник совхоза имени 28‑й годовщины Октябрьской революции Вайсман получил в Министерстве пищевой промышленности полторы тысячи рублей, а также несколько дефицитных промтоваров. Затем аферист заглянул в приемную заместителя министра Быстровой и в течение часа жаловался ей на свою горькую участь. В конце концов дама расплакалась и протянула бедолаге пятьсот рублей своих личных денег.