Мяч круглый, поле скользкое (СИ) - Чечин Александр. Страница 23

Подписав в 66-м взрослый контракт с «Альянсой», Теофило совсем было решил, что жизнь удалась. В семнадцать лет он уже был игроком основы столичного клуба, всё чернокожее перуанское меньшинство относилось к нему лишь с чуть меньшим почтением, чем к Иисусу, и в первый же сезон он стал лучшим бомбардиром чемпионата страны. Для полного счастья ему не хватало только поцелуя от главной негритянской певицы Перу Сузаны Баки, ну и вызова в сборную. Вот тут была какая-то закавыка: главный тренер, сеньор Маркос Кальдерон, почему-то решительно игнорировал самого талантливого молодого футболиста страны. Да, в Перу наступала рецессия после нескольких лет правления президента Белаунде — добрейший профессор архитектуры как-то не предусмотрел, что нахапанные кредиты, на которые, в частности, и была построена ЛЭП до Ньяуи, придётся рано или поздно отдавать. Сборная Перу из-за недостатка средств даже отказалась от участия в чемпионате Южной Америки 1967 года — но разве это повод так оскорблять не то что восходящую, а уже стоящую в зените звёздочку?

Потягивая из чашечки эмольенте (хоть и привёз травы из Куско, а все равно так вкусно, как у бабули, никогда не получалось заварить), Теофило вполглаза смотрел эфир канала «Панамерикана». Было очень скучно: политика, политика, политика… Впрочем, и на «Америке», и на «ТВ Перу» всё то же самое. Внезапно интервью с дородным господином в белоснежной тройке оборвалось на полуслове, и вместо него начался какой-то концерт. Как и любой уважающий себя перуанский негро, Кубильяс в юные годы считал, что в мире есть одна богиня, и имя ей — Сузана Бака. Её песни гремели из окон в любом негритянском квартале Лимы, и не было в стране ни одного чернокожего тинейджера, который не знал бы хоть пяток наизусть. Теофило судьба наградила щедро: летом он побывал на приёме в президентском дворце и был представлен небожительнице, и даже удостоился чести приложиться к изящной ручке цвета древесины камбара. Когда перехваченное от эмоций горло отпустило, и он сумел вздохнуть полной грудью, парень внезапно учуял густой дух писко, исходящий от живой иконы. Потом он осознал, что Сузана вообще еле стоит на ногах — а, вернее, только и держится в вертикальном положении благодаря тому, что её крепко держит под руку какой-то генерал. Очарование унесло как порывом горного ветра Пуэльче. Арисага знал слишком много добрых, но безвольных людей из нищих негритянских, да и индейских трущоб, которые отдали писко всё, что имели, включая и саму жизнь. Сам он никогда в жизни не брал в рот горячительного, и даже на приёме держал в руке бокал чича морада, благо этот напиток из чёрной кукурузы и ананасов был цветом совсем как красное вино. Теофило неловко поклонился певице и её спутнику и сбежал с приёма, боясь, что дальше его могут ждать ещё большие потрясения. Даже спустя несколько месяцев он немедленно переключал канал, если на экране появлялась Сузана. Вот и в этот вечер он уже потянулся было к телевизору, но вдруг увидел, что поёт совсем не Бака, а какая-то высокая, стройная, белокожая брюнетка.

Следующие два часа Кубильяс боялся даже моргнуть. Концерт оказался выступлением группы «Алас де ла Патриа» — как пояснил в перерыве между песнями диктор, из Советского Союза. Ничего не знал об этой стране Теофило Хуан Кубильяс Арисага, кроме того, что она есть где-то в другом полушарии, и что там живут «комунистас», которых всё время ругали в политических телепередачах. Теперь он узнал, что в этой стране ещё есть самая невероятная женщина на свете — Сиомара Анисия Орама Леаль. Кроме неё, в группе пели ещё две пышные русские дамы с именами, которые футболист ни за что не сумел бы повторить, и темнокожая Керту Дирир, похожая на инкского идола, которого он видел недалеко от бабушкиной деревни. Нет, у неё не было оскаленных клыков и вывернутых ноздрей, но почему-то она показалась парню жуткой и опасной, как чёрный лесной ягуар. А вот Сиомара… Кубильяс даже не смог бы объяснить, что такого было в этой девушке с иссиня-чёрными волосами и сияющей, как мрамор статуи святой Розы Лимской, кожей. Просто и она сама, и её песня показались ему сотворёнными где-то не в этом мире. Невозможно было себе представить, что от этого дикого ангела несёт виноградной водкой, а мерзкий старый урод в мундире шепчет ему на ухо какую-то пошлятину, и ангел игриво хлопает его в ответ по жирной щеке.

Cambio dolor por libertad,

Cambio heridas por un sueño

Que me ayude a continuar…

Меняю боль на свободу, меняю раны на мечту, которая поможет мне не сдаться. Теофило повторял эти строки всю ночь, а из утреннего выпуска новостей узнал, что в стране случился переворот. Новым президентом объявил себя генерал Веласко — Арисага сразу узнал это одутловатое усатое мурло. Через час он стоял в аэропорту имени Хорхе Чавеса и просил продать ему билет куда угодно. Хунта уже успела закрыть авиасообщение почти со всеми странами мира, но парень тряхнул кошельком и сумел попасть на последний рейс на Буэнос-Айрес. Когда стюардесса уже собиралась закрыть дверь, на лётное поле с воем выехала машина с мигалками и встала перед самолётом. По трапу взбежали двое дюжих солдат и, как мешок с дерьмом, закинули в салон бывшего президента Белаунде. Теофило Кубильяс этого уже не видел — он спал и смотрел самый удивительный сон в жизни. В этом сне он стоял у алтаря и держал за руки неземное создание с волнистыми чёрными волосами и огромными белыми крыльями.

Событие седьмое

Наши футболисты в очередной раз порадовали болельщиков. На этот раз это были голландские болельщики.

Футболист после матча хвастается:

— Я сегодня два гола забил!

— Неужели выиграли?

— Нет, ничья. 1:1.

В кресле самолёта, летящего из Ленинграда в Донецк, Валерий Лобановский пытался собрать мысли в кучку. Получалось с огромным трудом. Всё, что он знал о футболе, рухнуло в пропасть после последних двух матчей. Ну, радоваться надо — доверенная ему команда расчихвостила одного очень крепкого соперника, а другого, гранда отечественного футбола, вообще стёрла в порошок. Не в лучшей форме сейчас «Торпедо» московское — тоже тренера поменяло, ушли основные игроки, но ведь «Торпедо». Там Стрельцов, да много кто. А тут алкоголик и пацан вчерашний их просто в клочки разорвали! И точно не слушали того, что он им перед матчем говорил. Один русский не знает, второй — сам себе генерал. Ну да и ладно — дома победили сдувшегося лидера. Но вот гостевая игра с «Зенитом», после длиннющего перелёта, почти без нормальных тренировок неделю… Это ни в какие ворота. Артёма Григорьевича Фальяна, в прошлом году возглавившего ленинградцев, Лобановский не знал — тот всё время каких-то детей тренировал, а потом, год или два — «Арарат». «Зенит» под его руководством вчера представлял собой ужасное зрелище. Еле ползали игроки. Начало сезона? Так у всех начало. Можно выделить полузащитника Садырина и ветерана Бурчалкина — ну, ещё хоть чуть-чуть шевелились братья Юмакуловы. Играли от обороны — и это на своём поле. С итальянцев пример берут? Так надо тогда, как в «Кайрате», оборону если не талантливую, то хоть натасканную иметь, а у них — дыра на дыре. Арисага спелся со Степановым, к ним подтянулся ещё один ветеран, отсидевший два матча дисквалификации — Квочкин. Во втором тайме, плюнув на все указания, что он дал, к нарушителям примкнули и двое остальных игроков нападения — Тягусов по левому краю и Абгольц в середине. И эти обструкционисты принялись играть в какой-то дворовый футбол… Кучей носятся по полю за мячом. Так никто и никогда не играет по мастерам! Хотя, было время, у того же Аркадьева в его улучшенной «дубль-ве» тоже были блуждающие футболисты — но это отдельные, а тут впятером заряжают по поляне, порушив все линии к чёртовой матери.

И при этом произошло то, чего в принципе произойти не могло: защита «Зенита» посыпалась, а полузащитники настолько оттянулись к своим воротам, что стали им мешать. Кроме того, пушечные удары подтянувшегося вперёд защитника Степанова просто калечили зенитовцев — не забил ни разу, но зашугал до смерти. Забивал вёрткий и скоростной Арисага. Два мяча-красавца — говорят, пообещали принять его в комсомол, если он пару «Зениту» ввалит. Может, ему ещё и значок «Ленинский зачёт» пообещать за два гола «Шахтеру»? Третий мяч на счету разыгравшегося ветерана Квочкина. Этот до последнего держался, а потом тоже стал туда-сюда носиться, а Тягусов и Абгольц местами менялись. Типа, запутать хотели защитников? Этот матч нужно записать на плёнку и показывать на семинарах с пояснением: вот так нельзя играть в футбол. Но — 3:1… Да и то, просто здоровья у этой сумасшедшей пятёрки не хватило — последние несколько минут почти стояли, только что друг друга под руки не поддерживая. Как провидчески пропыхтел в перерыве знатный акын Степанов, «Нам намеченную нить будет трудно сохранить…». По сути, с «Зенитом» только пять человек и играли в конце, и Лисицын, первый раз поставленный в ворота после огромного перерыва, не подвёл. Три опаснейших удара на угловой переправил. Пропустил разок — так когда один против троих играешь, то рано или поздно всё равно пропустишь.