Дочь Соляного Короля (ЛП) - Торнтон А. С.. Страница 11

— Ма будет довольна.

Я отодвинулась от него.

— Можешь представить меня чьим-нибудь мужем? — сказал Фироз, неожиданно задумавшись об этой перспективе.

— Ни на секунду, но ты неплохо отыграл свою роль. Ты умелый торговец. «Палящее солнце Эйкаба напитало их»? Откуда ты вообще это взял?

С каждым разом мы придумывали всё более и более нелепые вещи, которые Эйкаб делал с кокосами, прежде чем мы собрали их сок. Одна история была пикантнее другой.

Лицо Фироза стало серьезным.

— Он сделает предложение? — в его голосе послышалось беспокойство.

— Может быть.

Я не смогла скрыть надежду, которая прозвучала в моём голосе. Я, не мигая, смотрела на людей, проходивших мимо.

Он резко повернул ко мне голову.

— Думаешь?

Я кивнула, но когда увидела лицо Фироза, пожалела, что обмолвилась на этот счёт.

— О… это здорово. Если он тебе понравился. Он ведь ничего?

Я кивнула, и всё, о чем я могла сейчас думать, это о расставании с Фирозом. Боль в моей груди была слишком сильна.

Он взглянул на меня и покачал головой.

— Не надо, Эмель. Это прекрасная новость. Ты этого заслуживаешь. Правда. Я очень за тебя рад, — его слова прозвучали так, словно он пытался убедить в этом самого себя. — Ладно, — он хлопнул в ладоши. — Я уже достаточно продал.

Он перелил остатки сока из большой чашки в свой бурдюк и в пиалу, которую я до этого опустошила. Я выпила ещё одну порцию, а он свернул одеяло, на котором мы сидели. Он собирался оставить пустой шатер здесь, а потом забрать его после отъезда торговцев. С помощью потёртой веревки он закинул все свои вещи на спину. Его место тут же заняла женщина с небольшой корзиной, полной железных, прекрасно заточенных, наконечников для копий.

Когда мы прибыли на место, толпа сделалась очень плотной. Моя душа наполнилась воодушевлением, когда я увидела Рафаля, который стоял по центру. Фироз схватил меня за руку и начал протискиваться сквозь толпу, чтобы подойти поближе.

Рафаль стоял на огромной бочке, перевернутой вверх дном, во всем своем очаровательном великолепии. На нём была яркая туника и красно-белые шаровары. На шее висели золотые цепи, а на голову был надет тюрбан фиолетового цвета. Его широко раскрытые глаза сверкали, он глядел на зрителей и махал руками в воздухе, рассказывая свою историю. Его друг сидел рядом на выцветшей подушке. Я не знала его имени, но он всегда был тут. Он стучал в дарбуку⁶, создавая драматическую атмосферу для историй Рафаля.

А какие у него были истории! Именно из-за них люди приходили послушать Рафаля. Он знал пустыню как никто.

— Там росли деревья, такие же высокие, как дворец Соляного Короля! И по ним шныряли крошечные животные, которые ели плоды с их ветвей. Одно из них схватило мой бавсал, — он поднял свой поблекший серебряный ориентир, и я сощурилась, пытаясь разглядеть, куда указывали его вращающиеся стрелки. — И сбросило мне на голову!

Толпа ахнула и засмеялась. Друг Рафаля продолжил стучать в такт смеху. Я уже слышала эту историю, которую он привёз из своих южных путешествий, но, тем не менее, каждое его слово казалось мне совершенно новым.

Едва он закончил свою историю, как люди начали просить его рассказать полюбившиеся им истории ещё раз. Их просьбы сыпались и сыпались: Оазис без воды! Дюны, которые перемещаются только ночью! Соляная шахта, охраняемая джинном!

Я вспомнила о своей прошлой ночи с Ашиком и о карте, на которой не доставало северной части.

— А как насчет тебя? — крикнула я. — Насчет того места, откуда ты приехал?

Он никогда не рассказывал истории о севере.

— Там все то же самое, что и здесь, — он пожал плечами.

— Как далеко на севере ты бывал? — поинтересовалась я, перекрикивая бормотание людей, которые уже начали скучать.

Рафаль повернулся на пятках и пристально посмотрел на меня. Он медленно улыбнулся, его белые зубы блеснули сквозь усы.

— Вы ни за что не поверили бы, если бы я рассказал, — ответил он.

Люди затараторили, прося его поделиться с ними, воодушевление снова начало нарастать.

— Ладно, ладно! — сказал он побежденно. — Но вы должны слушать внимательно, потому что я расскажу об этом только один раз.

Все затихли. Друг Рафаля прошёлся пальцами по барабану.

— Это мрачное место, — он посмотрел на пики шатров. — Я был там однажды, и не собираюсь возвращаться туда снова, — он склонился над толпой, которая стояла под ним. — И я, конечно, имею в виду границу пустыни.

У меня отвисла челюсть, а Рафаль посмотрел прямо на меня и вскинул одну бровь

Человек, стоявший передо мной, закричал:

— Ложь!

Другой крикнул:

— Это неправда!

Рафаль покачал головой.

— Это правда, — он указал бавсалом куда-то позади себя, маленькая стрелка указывала на север. — Идите в ту сторону в течение сорока дней, но идите точно в том направлении, — он покачал бавсалом у нас над головами. — Если вы пропустите хотя бы один оазис, ваша плоть станет обедом для птиц смерти Мазиры. Пусть ваш верблюд везет вас так далеко, как только сможет, пока вы не упретесь в острые скалы, которые можно будет пройти только пешком с помощью веревки и веры, — он сделал паузу, его друг продолжал стучать в барабан. — Вам придется потратить целый день, чтобы спуститься со скал, а потом ещё два дня пешком, и вы на месте.

— Ты там не был! — закричала женщина. — Это невозможно.

Ещё одна женщина прервала ее:

— Никто не сможет унести достаточное количество воды у себя на спине, чтобы совершить подобное пешее путешествие.

Уголки губ Рафаля удивленно вздернулись, но он проигнорировал их слова.

— Камни там блестят так, словно они инкрустированы бриллиантами, это соль сверкает на солнце. Но там захоронен город. Здания, похожие на прекрасных птиц с ярким оперением, были разрушены руками Эйкаба. Их обломки лежат, погребенные под толщей песка.

— Но где тогда заканчивается песок? Что находится на краю пустыни? Есть ли там магия, как говорится в легендах? — спросила я.

— Магия? Может быть. Но я её не нашёл. На краю пустыни я нашёл воду, она была такой сердитой, что даже рычала. И она простиралась далеко за горизонт.

Его глаза на мгновение сделались мутными, пока он не моргнул.

Я не поверила ни единому его слову.

Рафаль сошел со своей сцены.

— На сегодня всё. Если я расскажу вам что-то ещё, я больше никогда вас не увижу. Если здесь наберётся достаточно денег… — его взгляд прошелся по сцене и упал на чашу, которую уже переворачивал его друг, — тогда я приду завтра и расскажу больше.

Я подтолкнула Фироза, и он с угрюмым видом бросил в чашу пару монет. Остальные последовали его примеру.

— Тебе придётся прийти сюда завтра, — сказала я ему, когда мы смешались с толпой. — Запомни всё, что он говорит. Так я смогу…

— Да, да, твоя карта, — сказал Фироз. — Я знаю. Почему бы тебе просто не сбегать и не попросить Рафаля закончить её?

Ярко-зеленая туника Рафаля удалялась всё дальше. Даже если бы у меня хватило смелости попросить его рассказать больше, я боялась упоминать о своей карте. Что если он захочет вернуть её?

Несколько лет назад, когда я в впервые увидела Рафаля, рассказывающего свои истории, он уронил своей мешок, когда собирался уходить, и его пергаментные свитки разлетелись по земле. Все они потом были возвращены на место, кроме одного свитка, который упал у моих ног и закатился мне под абайю. Это была первая карта, которую я видела в своей жизни. И хотя пергамента там было больше чем чернил, я дорожила ею. Он явно не закончил её, так как на ней было очень много пустых мест, поэтому я решила поработать над этой задачей. Вскоре это превратилось в навязчивую идею.

— Прошел слух, что вместе с караваном сегодня приехал некий принц. Вероятно, он хочет заключить союз с Королем, — между прочим обмолвился Фироз, пока мы шли по людным улицам. Занимаясь торговлей, Фироз активно общался с путешественниками.