Дочь Соляного Короля (ЛП) - Торнтон А. С.. Страница 9

Я уже встала, достала свой мешочек с солью и начала одеваться, забыв о своём обещании, данном Тави и Сабре.

— О… — я замешкалась. Я так хотела угодить Тави, что не подумала, когда согласилась на это. — Слушай, я совсем забыла про караван.

Тави прищурила глаза.

— Это ненадолго, — сказала она тихим голосом, — и это шанс наладить отношения. Для всех нас.

Ей не нужно было произносить вслух то, что нам следовало это сделать, пока Сабру не изгнали на веки вечные.

Крепко держа кожаный мешочек в руке, я поморщилась.

— Караван, Тави. Ты знаешь, что я не могу его пропустить.

Прибытие каравана было одним из самых значимых событий в поселении, и мне нравилось смотреть на людей и на те вещи, которые они привозили со всей пустыни.

— Да, это всего лишь караван, — сказала Тави.

Она ничего в этом не понимала. У неё не было смелости, чтобы покинуть дворец.

— Будут ещё караваны.

Она не знала, что Ашик пообещал сделать мне предложение, а я не хотела ей рассказывать. Я не хотела, чтобы кто-то из них знал до того, как мы получим разрешение отца. Поэтому как я могла сказать ей, что больше никаких караванов не будет? Это должен был быть последний раз, когда я увижу наше поселение, увижу Фироза.

Покачав головой, я произнесла умоляющим голосом:

— Мне надо идти. Прости. Сходим, когда я вернусь, ладно?

— Какой, по-твоему, пример ты подаешь сестрам? — высказалась Сабра у меня за спиной. — Они равняются на тебя, а ты сбегаешь при любой возможности. Чему ты их учишь? Убегать от своих проблем? От своей семьи?

Я прижала пальцы к вискам.

— Почему ты всё время норовишь поругаться?

Сабра наклонилась ко мне, чтобы Тави не могла её слышать.

— Когда я уйду, у неё останешься только ты.

Тави терпеть не могла разговоры о неминуемом изгнании Сабры.

— Мама ещё не умерла, — огрызнулась я. — У неё останется и она тоже.

— Не забудь о Тави в погоне за тем, что ты ищешь.

Тави прервала нас радостным голосом:

— Вообще-то, всё нормально. Сегодня, вероятно, не самый лучший день. Сходим завтра.

Когда прислужница принесла нам в полдень обед, Сабра отошла от меня и присоединилась к Тави, которая нетерпеливо схватила горсть сухих фиников, болтая о том, как бы ей хотелось вздремнуть после обеда. Так что, у нас в любом случае не было много времени, чтобы проведать маму сегодня днём. Я проглотила чувство вины.

Я достала абайю и хиджаб своей прислужницы со дна корзины, которую мы делили вместе с Рахимой. Эта одежда была простой, без вычурных украшений и ярких цветов, и помогала мне улизнуть из дворца, не вызывая подозрений.

— Не хочешь сначала поесть? — спросила Тави, выплюнув финиковую косточку себе на ладонь.

Рахима схватила меня за лодыжку.

— Останься ненадолго. Мы можем закончить нашу игру.

Она и несколько других сестер начали новую игру в карты, и хотя я хотела снова выиграть, рынок слишком манил меня.

— Я не могу ничего пропустить, — сказала я, стряхнув песок со своей одежды и уже предвкушая возможность посетить базар.

Моё платье было слишком длинным для меня, поэтому я использовала кожаный пояс, чтобы приподнять его от земли так, что его яркие края не были видны из-под подола моей абайи. Я оделась, пока не оказалась закрытой с головы до ног, и тщательно повязала свой платок, чтобы защититься от солнца и скрыть лицо.

— Поищи мне там привлекательного и богатого купца. Этих знатных людей слишком переоценивают, — сказала Пинар, взглянув на свои карты. Затем она приложила палец к подбородку, словно о чем-то задумалась. — Знаешь, думаю, я скорее предпочту богатого… чем привлекательного. Это на случай, если тебе придется выбирать.

Я с лёгкостью всунула ноги в свои поношенные сандалии.

— Я расскажу ему о том, как ты искусна в постели, и он ворвется в наш шатер, чтобы украсть тебя.

Я крепко сжала соль в ладони.

— Скажи ему, что я девственница; тогда он придет раньше.

В течение всего дня нас почти всегда охраняли одни и те же двое мужчин, и двое других — ночью. Выйдя из шатра, я посмотрела на Джаэля и Алима.

— Да благословит вас Эйкаб, братья.

Это был наш пароль. Вероятно, они шли на это, потому что хорошо нас знали — они годами стояли рядом с нашим шатром, и слышали обо всех наших надеждах и страданиях.

И, не считая моего родного брата, они были единственными среди всех

солдат Короля, кто был к нам добр.

— И Вахир, — ответил Джаэль, кивнув головой, и протянул мне руку.

Любой, кто видел нас сейчас, мог решить, что это было простое приветствие, но я быстро вложила кожаный мешочек ему в руку. Соль была небольшой взяткой, которую они должны были поделить между собой, но этого было достаточно, чтобы каждый из них мог принести своим семьям достойной еды. Так что оно того стоило.

Спешно поправив рукава, я позволила Джаэлю пойти вперед, после чего последовала за ним. Он шёл быстро, и я чувствовала, что моё платье выскальзывает из-под пояса. Я сжала ткань у себя на талии, молясь, чтобы она удержалась на поясе, пока я не найду более безопасное место, чтобы поправить её.

Мы прошли по песчаным дорожкам, потом миновали шатры, которые располагались кругами. Чем менее важным был человек или задача, которую выполнял шатер, тем ближе он был к периферии. Наконец, мы дошли до одного из двух входов во дворец: через него заходили слуги. Он строго охранялся, и каждого, кто выходил или входил, тщательно допрашивали, и осматривали вещи, которые выносились или заносились внутрь. Но здесь было слишком людно из-за каравана, и я без труда могла проскользнуть наружу. Тем более что мне помогал Джаэль.

Он приблизился к группе солдат, в которых можно было узнать людей Короля — белые гутры (цвет нашего дворца) обрамляли их лица, и были подвязаны шнуром из верблюжьей шерсти. Джаэль указал на меня и пробормотал что-то про приказ Короля. Стражники сделали знак, чтобы я проходила. Все слуги были одеты одинаково просто — их руки были согнуты, а глаза опущены. Я скопировала их позу и последовала за четырьмя людьми, которые несли на рынок корзины с товарами.

Вдруг, корзина выскользнула из рук одного из них. Стеклянные бусы рассыпались по песку. Верблюд, которого вели во дворец, испугался; люди начали шуметь и попытались отойти у него с пути. Из-за всего этого хаоса, я, желая наконец-то проскользнуть наружу, налетела на стоящего передо мной человека, после чего отшатнулась назад. Затем я почувствовала, что моё платье выбилось из-под пояса. Посмотрев вниз, я увидела зелёную полоску ткани, выглядывающую из-под моей абайи, на которой сверкали золотые нити. Каждый, кто смотрел сейчас на землю, обратил бы на неё внимание. То есть, это были все, кто меня сейчас окружал, так как им приходилось переступать через разбросанные товары.

— Стой! — закричал стражник.

Не оборачиваясь, я начала быстро продвигаться сквозь толпу людей. Мне надо было просто пройти сквозь них.

— Стой рабыня! — снова закричал он.

Обернувшись, я увидела, как он быстро приближается ко мне, вытянув руку. Мое горячее дыхание обдавало щёки, пот струился по моей шее. Нет, нет, нет.

Джаэль резко встал на пути у стражника.

— Извини, брат, — сказал он, хлопнув стражника по его белоснежной тунике. Он быстро встал между мной и приближающимся мужчиной.

— Зачем весь этот хаос. Позволь мне помочь. Всем успокоиться! — закричал Джаэль, расставив руки так широко, что одна из них уперлась в грудь стражника, а другая подтолкнула меня в сторону деревни. — Все, кто выходит, поторопитесь, чтобы мы могли освободить пространство.

Я не стала терять ни минуты. Я побежала.

Первый раз, когда я решила сбежать из дворца, произошёл четыре года назад. Я узнала о смерти изгнанной ахиры. Эта новость дошла до меня как раз после очередного отказа мухáми. Мысли о моей судьбе закружились у меня в голове, и меня даже начало подташнивать из-за отсутствия перспектив. Суждено ли мне было пойти по стопам моей мертвой сводной сестры? Я не могла больше оставаться с другими ахирами или слоняться по кухням, или молиться глухому богу в раме. Меня мало волновало то, что отец запрещал нам покидать дворец. Перспектива сменить обстановку была соблазнительной, а свобода затягивала. С каждой новой вылазкой, которая проходила без происшествий, возможные последствия, связанные с моей поимкой, представлялись мне всё менее материальными.