Игры для взрослых мальчиков - ВИН Александр. Страница 33
Зная трассу, сценарий и дорогу, Бориска потихоньку начинал волноваться. Ответственность давила, он не был полностью уверен в себе. Да и кричать так громко и грозно, как капитан Глеб, он еще не умел.
В небольшом песчаном повороте передняя машина слегка кивнула, внезапно останавливаясь на спуске, ее военный командир поднял руку, подавая знак.
«Ну, кажется, началось! Но почему же так рано?! Это же не здесь, не в этом месте!»
Бориске хотелось рыдать.
Через верх первого БТРа и сквозь шевеление сидящих на его броне людей была подробно видна значительная часть пустынной лесной дороги.
Впереди, метрах в двадцати от головной машины, прямо по центру проезжей части стоял человек в черном.
Хоботы пулеметных стволов на обоих БТРах зашевелились. В незначительных и поэтому не опасных для верхних пассажиров секторах стали поворачиваться их башни. Иностранцы забеспокоились, дружно завертели головами. Предполагая знакомую ситуацию, Макгуайер спрыгнул на землю, профессор Бадди начал неловко, нашаривая короткими ножками скобы, задом спускаться со своего стального насеста.
— Не надо слезать! Не надо, что вы! Еще рано атаковать! Это же неправильно!
В отчаянии таинственно шипя, приникнув к самому уху старшего лейтенанта, Бориска пытался объяснить ему, что все случилось не так, как тот думает.
Тот понял, сказал что-то короткое по рации в первую машину.
Стволы замерли.
— Это же Глеб! И рюкзак его! Я же знал! Знал!!!
Ну, а прыгнул-то с брони в придорожную пыль Бориска и вовсе нелепо, недостойно, не по-командирски, встал на четвереньки, спешно взвизгивая на лету еще что-то радостное.
Разномастная многонациональная банда во все глотки тоже заорала дружно и примерно одинаково.
— Хурра-а!
Дождавшись полной остановки моторизованной колонны, навстречу своим очаровательным разгильдяям шагнул и капитан Глеб.
Узнать его действительно было сложно.
После трех дней совместной походной жизни и ношения соответствующей полувоенной формы капитан Глеб Никитин был одет в очень стильный черный костюм. Блеск черных туфель был едва-едва приглушен тонким слоем проселочной пыли. Расстегнутые пуговицы ослепительно белой рубашки давали свободу его загорелой груди, нечаянно обнажая там две тонкие золотые цепочки.
В руке у их славного командора был букет белых роз.
У подножия Глеба, в мелком сосновом песке, томился туго набитый знакомый рюкзак.
И это все так интересно и неожиданно находилось посреди глухой лесной дороги.
Заметив пристальное любопытство Бориски, капитан Глеб небрежно застегнул ворот рубашки.
— Меня сюда подбросил лесник, он сегодня своих рабочих на дальние кварталы вывозил. Они спешили — вот поэтому я здесь в таком виде.
Глеб шлепнул по руке Бадди, попытавшегося наощупь определить качество ткани его пиджака.
— Брысь!
— Дай команду подопечным перекурить. Скажи военным, что мне нужно пять минут, чтобы переодеться.
С рюкзаком в руке Глеб отошел за молодые сосенки на обочине.
Когда он вернулся на дорогу и протянул Бориске на броню чехол со своим костюмом, его тронул за плечо Тиади.
— Привет… Ну, как там?
— Не радостней, чем на любых других похоронах.
— Ян сегодня будет с нами?
Поставив ногу на ступицу колеса для поправки шнурка, капитан Глеб аккуратно справился с проблемой и, подняв голову, странно улыбнулся прямо в глаза бельгийцу.
— Будет. Но немного позже. Я нашу машину ему оставил, как только все там закончится, он сразу же сюда. А ты, гляжу, соскучился очень по Яну? Да?
Тиади по-детски радостно улыбнулся, облегченно вздохнул.
— Конечно! Мы же знакомы, я привык с ним разговаривать. Может, я чем-то смогу успокоить его в таком горе. Хорошо, что Ян сегодня приедет, хорошо…
«И этот про горе!»
На похоронах, едва только открылась дверь дома Усманцевых, к нему бросилась в крике Любаня.
— Узнай, кто это сделал! Найди его, Глебушка!
И упала головой на подставленное сильное плечо. Рядом с сестрой бледно и напряженно молчал Ян.
Дальше ехали так же весело.
Глеб вскочил на коробку головного бронетранспортера, рядом с ним, желая интересно поболтать, устроились Хиггинс и Крейцер из Бремена.
— Зачем тебе здесь розы?!
Цветы Глеб Никитин не отдал никому, бережно держал в руках, заслоняя их, по мере возможности, спиной и плечами от длинно хлеставших по БТРам придорожных сосновых веток.
— Объясню немного позже. Как ваше самочувствие, джентльмены? Прогулка на вертолете понравилась?
Хиггинс был в восторге от всего. На немцев же, по словам Крейцера, самое большое впечатление произвело оружие.
— И этот панцер, — он похлопал по броне БТРа под собой. — Тоже гут!
«Гут, капут…»
Глеб Никитин немного молча поразмышлял о странностях и превратностях путешествия в подобной компании.
Желая заслужить похвалу командора, Хиггинс опять начал дразниться на экипаж и пассажиров второй машины.
— А если он вдруг разозлится и стрельнет в тебя из пулемета?
Представив себя неживым, кокетливый датчанин быстро сник.
Мягкая от морского песка и вековой сосновой пыли дорога плавно качала их на спинах теплых бронированных «восьмидесяток». Гудел о чем-то своем, богатырском, перебивая иногда шум мощного дизеля, Николас; спорил с земляком весело, но по-немецки, рыжий верзила; молчал, чему-то непроницаемо улыбаясь сквозь свои маленькие черные очки, Макгуайер.
Сердце Бориски опять неприятно дрогнуло, когда он заметил, что капитан Глеб наклонился к открытому люку своего БТРа и что-то туда крикнул. А потом махнул рукой еще и лейтенанту на их машине.
Колонна в очередной раз остановилась.
«Ну, ведь рано же опять! Он что, забыл?!»
Но большинство однополчан правильно поняли, что им представилась еще одна возможность подымить сигаретами на свежем воздухе.
Не обращая внимания на их оживленное переругивание, Глеб пошел по дороге вперед. Метрах в двадцати от головного бронетранспортера, справа, на обочине, на большой серой сосне висел похоронный венок. Выгоревшие на солнце красно-белые искусственные цветы, их зеленые проволочные стебли и тусклые листья нехорошо выделялись на чешуйчатой бронзе живого дерева.
На старую фанерную полочку под венком капитан Глеб бережно положил свои розы.
Забавный жизнерадостный люд около боевых машин как-то понемногу, тихо толкая друг друга, кивая головами и оглядываясь, замолк. Выскочил к ним из кустов, застегивая штаны и облегченно посвистывая, крохотный Стивен, собрался, было, сказать товарищам что-то пошлое, почти смешное, но, сконфузившись этой общей неожиданной тишиной, тоже удивленно вскинул брови в молчании.
Минуту Глеб постоял у печальной сосны.
…Около самых БТРов он поднял голову и далеким прозрачным взглядом обвел свое войско. Похлопал себя по карманам.
— Закурить?
Мерфи бросился к нему с пачкой сигарет.
— Нет, приятель, не то…
Остальные, ожидая объяснения, продолжали тактично молчать.
— Прошло уже двенадцать лет. Военные объекты здесь везде… Командир дальней части вез тогда по этой дороге свою дочку в город, на школьный вечер. Он знал, что по лесу мало кто из гражданских ездит, только лесники иногда. Но в тот день навстречу их машине, из-за вот этого поворота выскочил такой же вот, как наш, на полной скорости…
Глеб махнул рукой на БТР.
— Все взрослые и солдаты остались живы, даже не поранились никак. А девочка, школьница… Погибла. Прямо здесь. Банты были белые такие, все говорят до сих пор, что банты были большие у нее…
— Вот. Помните седого офицера на стрельбище?
Многие кивнули.
— Это ее отец.
Сильно разнесся по темному лесу вздох Николаса.