Маска (СИ) - Кан Софи. Страница 27

— Ваша светлость, может вам стоит сходить во двор? К своей жене?

— Это ещё зачем?! — отбрасывя в сторну энцеклопедию, спросил.

— Вы так мало времени ей уделяете. Она молодая дама, ей наверняка хочется каких нибудь развлечений. Сходить в театр например или в оперу.

— Так пусть идёт. Я не запрещаю.

— Ваша светлость, ну неужели вы не понимаете, что так только отдаляете ее от себя. Анна так никогда не сможет полюбить вас.

— Перестаньте немедленно!

— Рано или поздно, ей надоест сидеть в четырех стенах. Тем более, появился ваш обаятельный, болтливый кузен, который то дело говорит о прекрасной жизни в столице. Вы хотите, чтобы он забрал ее у вас и увез прочь? — ворчал старик.

— Анна никуда не уедет!

— Да, пока по-настоящему сильно не влюбится. А ваш кузен так идеально подходит на эту "роль". Не позволяйте ему занять ее сердце. Проводите с ней время или будет поздно.

— Хватит! — закричал граф, ведь слушать это было невыносимо больно.

Молодой мужчина прекрасно все сам понимал, но ничего не мог поделать. Чтобы стать ближе, нужно снять маску, а он не готов. Да и если решиться на этот шаг, все равно это все испортит. Кай не верит, что ты, увидев его настоящее лицо, не станешь бояться. Более того, мужчина уверен, что после такого поступка, ты точно захочешь бросить его и убежать. Да, кузен приехал совсем не кстати, но запирать тебя силой в покоях, не позволяя общаться с ним, граф не может.

— Ох, управляющий, — начал говорить молодой человек, хромая по комнате, опираясь на трость, — я люблю эту девушку всем сердцем, но, если она захочет сбежать, имею ли я право удерживать? Справедливо ли заставлять ее оставаться тут? Она так молода, так умна. Может ей правда будет лучше уехать в столицу?

— Упаси бог, ваша светилось. Столица погубит ее, как и ваш легкомысленный кузен! — добавил управляющий, — Анна не глупа, но и не готова к суровой жизни в огромном городе. Я уверен, для нее нет лучше жизни, чем тут с вами. Но чтобы не пришлось удерживать ее силой, будьте ближе. Начните спать в одной спальне, покажите свое лицо. Да, сразу для нее это будет шоком, но она не сбежит. Я это чувствую. Она именно та, кто исцелит вас. Вам лишь нужно в это поверить. Вам нужно позволить ей это сделать, — произнес старик, действительно искренне переживая за молодого графа.

— Да, возможно, но я все равно никак не могу поверить в это. Уже ничего не исправит мое лицо. Как же я себя ненавижу!! Принесите мне вина!

— Стойте. Не надо! Вспомните ту ночь. Вам не нужно пить. Ради Анны.

— Нет! После вина мне становится легче, — кричал граф.

— Это самообман. Держите себя в руках, не пугайте ее таким состоянием опять. Вы ведь дали ей обещание, что подобное не повторится.

— Дал, я помню, помню… — шептал Кай, садясь в кресло, — тогда чаю. Прикажи подать чаю!

— Да, ваша светилось. Держитесь. И не позволяйте кузену гостить у вас слишком долго, — добавил управляющий и покинул графский кабинет.

В это время, гуляя с собачкой, ты захотела пройтись к пруду и покинула территорию особняка. Почти дойдя до нужного поворота, увидела Адама. Он возвращался со строительства и узнав тебя, ускорил шаг. Не зная, что делать, ты застыла на месте, пока молодой человек не подошёл ближе.

— Госпожа, добрый вечер, — поздоровался он, широко улыбаясь, — куда держите путь? Решили прогуляться?

— Да, я иду к пруду. Он тут неподалеку, — ответила ему.

— Не уж то, тот самый пруд, где мы с Каем в детстве купались?!

— Наверное. Но разве его светились умеет плавать?

— Нет. Я все пытался его научить, но он ни в какую не мог совладать со страхом, — говорил Адам, — Анна, если вы не против, то можно составить вам компанию. Я очень давно не был в этих местах и очень хочется пойти к этому пруду.

— Ох, ну… — замялась ты, не зная что отвечать, — н-наверное можно.

— Замечательно! — задорно вскрикнул молодой человек, и вы не спешно пошли, пробираясь сквозь сорняки. Выйдя на луг, перед вами открылась завораживающая картина вечернего пруда. Летняя жара все ещё стояла в воздухе, а зелёные травы приятно шелестели от лёгкого, еле заметного ветерка. Ты остановилась в неловкости, не зная, что говорить, но Адам сразу же начал беседу.

— Кай, никак не комментирует ваш с ним брак.

— Что простите?

— Кузен не говорит, как вы с ним познакомились. Может вы расскажете мне? Мне очень интересно, как такая девушка, как вы, оказались женой графа. Неужели это любовь?

— Я, из довольно бедной семьи, — опуская глаза, начала говорить, — этот брак не мое решение. Его светлость предложил его моим родителям и они согласились.

— Бог мой! Средние века! — возмутился молодой человек, — как так?! Значит вы не любите моего кузена? Хотя, я это сразу заметил. Но вот он…

— Да, этот брак в начале меня совсем не радовал, но сейчас я смирилась. Кай не плохой человек. Он хороший.

— Но вы все равно не любите его, — сказал мужчина, — А знаете о его проклятии?

— Знаю, — произнесла, утвердительно кивая головой.

— Вот как, и лицо он продолжает прятать от вас?

— К сожалению. Я бы хотела его увидеть. Каким бы оно ни было, я хочу на него посмотреть, но его светлость ни за что этого не допустит.

— Да. Он упрямый. Это у него с детства. Все детишки сразу разбегались в страхе, когда Кай снимал маску или случайно ее терял. Мне всегда было его жаль. Он очень одинокий. И казалось супруга должна скрасить его трудные дни, но вы с ним так далеки. В чем смысл этого брака?

— Адам, извините, но вы ведь знаете его лицо, — робко говорила ты, — не могли бы вы описать его?

— Что? Зачем?

— Я очень хочу знать.

-Ну… как бы это помягче сделать, — задумался он, — представляете кору дерева?

— Кору дерева? — переспросила.

— Именно. Его кожа подобна коре дерева. Очень жуткие наросты. Его черты лица еле проглядываются. Наверное вам, Анна, лучше не видеть этого. Вы наверняка испугаетесь.

— Все настолько плохо?

— Да. Очень. За все эти годы ничего не меняется, а кажется становится только хуже, — задумался кузен, а после продолжил, — и я думаю, что это не проклятие, как все время утверждал покойный дядюшка. Это просто неведомая до сих пор болезнь. Едва ли он сможет от нее избавится.

— Мне так его жалко, — с болью в голосе сказала ты, — очень жалко.

— Но разве стоит жить с кем-то только из-за жалости? Это не честно по отношению к себе, не находите?

— Я не знаю, — растерянно ответила, хлопая ресницами.

— О, Анна, — сделав шаг ближе, говорил Адам, — а мне жалко вас. Вы так не справедливо чахнете в этом особняке. Послушайте, если кто-то, когда нибудь, предложит вам бежать, бегите.

— Что вы такое говорите… — в недоумении шептала, еле шевеля губами.

— Я люблю своего кузена и уважаю, но он не имеет права держать вас вот так. Вы ведь не хотите с ним жить. Не любите.

— Прекратите!

— Увидев вас впервые, я, право слово, потерял дар речи, — очень томно говорил кузен, трогая своими тонкими пальцами твои волосы.

— Не делайте так, — краснея и дрожа, убрала своей рукой его руку ты.

— Ох, простите мне. Это все солнце. Жара. Я явно перегрелся на строительстве и сейчас весь горю, — говорил кузен, опуская портфель на траву, а после начал расстёгивать пуговицы на рубашке.

— Что вы… — испугалась ты, отступая назад.

— Тише, ну что же вы, — ухмыльнулся, — я просто хочу освежиться, — молвил, полностью сняв рубашку, оголяя свой торс. Ты сразу отвернулась, дико пугаясь и смущаясь, а он лишь улыбался.

— Я….я… наверное пойду, — еле нашла в себе силы сказать.

— Стойте! Я окунусь разок и пойдем вместе.

— Нет, я сама. Малыш, идём! — окликнула собаку, но тот, как на на зло, убежал куда-то, — ко мне! — кричала ты, оглядываясь и ища его взглядом, а Адам в это время с разбега нырнул в пруд, не снимая брюки. Метаясь по траве, ты искала собаку, боковым зрением замечая кузена своего мужа. Он вышел из воды, трогая мокрые волосы. Мужчина подошёл к своим брошенным на траву вещам и обул ботинки. Затем надел на мокрое, голое тело рубашку, не застёгивая пуговицы.