Обжигающая тишина - Уайт Лорет Энн. Страница 12

– У моей племянницы неприятности в школе. Мне нужно срочно спуститься в город.

– Гондола тронется в обратный путь через двадцать минут, после обзорной экскурсии по…

– Мне нужно сделать это немедленно.

– Рэйчел, я не могу… – Он умолкает, когда видит выражение моего лица, потом спрашивает: – Какие-то неприятности? С Куинн все в порядке?

– Физически да, но… – Мой взгляд неожиданно падает на мотовездеход, припаркованный у строительного навеса. Я могу спуститься по грунтовой дороге с этой стороны. Так будет быстрее. – Я могу позаимствовать этот транспорт?

Он хмурится. Я вижу, как он мысленно просчитывает риск и страховые ограничения в том случае, если посторонний человек попадет в аварию на вездеходе компании. Его взгляд быстро скользит по моему телу, отмечая короткую юбку, колготки, сапоги до колена. Уголок его рта кривится в одобрительной улыбке.

– В этой одежде?

– Леви, ты знаешь, что я умею водить такие вездеходы. Мне нужно быть в городе.

Он колеблется, потом говорит:

– Один из моих ребят отвезет тебя. Пошли.

Он берет меня под руку и отводит к металлической надворной постройке из рифленого железа. Там он берет запасной шлем, передает мне и просит молодого сотрудника по имени Гарт довезти меня вниз.

– У нас нет запасных защитных очков, – говорит он, когда я натягиваю шлем на густые волосы.

– Ничего, обойдусь. – Я усаживаюсь на заднее место, и юбка высоко задирается на бедрах.

– Нормально, Рэйч? – спрашивает Леви. – Может, я подыщу для тебя комбинезон или еще что-то?

– Все отлично, спасибо. Я у тебя в долгу, Леви.

Я хлопаю водителя по плечу, и он заводит двигатель. Мы устремляемся вниз по грунтовому серпантину; тонкая ледниковая пыль серым облаком клубится за нами. Я щурюсь в пыли, ветер выдавливает слезы из глаз и размазывает по щекам. Внезапно мне не хватает Трэя. Я ощущаю пустоту в сердце. Мне было приятно играть в команде, иметь человека, которому можно позвонить, на которого можно опереться. Даже после полугода житья с Куинн я понятия не имею, как обращаться с ней. Это ее угрюмое присутствие, постоянное напоминание о Джебе до предела напрягли наши отношения, пока Трэй не предложил взять паузу. Эта размолвка стала постоянной.

«Мерзавец, тебе не хватило духу остаться рядом и помочь мне пережить это…»

Но глубоко внутри я понимаю, что сама сделала продолжение нашей связи невозможным. Куинн все изменила. И теперь ясно, что это еще не закончилось.

Желтые автобусы подъезжали к школьной автостоянке, выпуская в воздух белые облачка выхлопных газов в ожидании загрузки. Температура быстро падала, солнце уже заходило за горные вершины. Джеб оставил свой мотоцикл за рядом горных ясеней с гроздьями красных ягод. Отсюда он мог наблюдать за входом в школу, оставаясь невидимым. Он выключил двигатель, но не стал снимать шлем.

Он должен был уехать, отправиться в долину Вулф-Ривер и проверить свой старый дом до наступления темноты, но не мог этого сделать, поскольку Куинн по-прежнему оставалась в здании школы и, возможно, находилась в беде. Теперь будут последствия – возможно, даже вызовут полицию.

Вид собственной дочери, внезапно сорвавшейся на драку, оставил у него тяжелое впечатление. Был ли ее буйный характер следствием ее происхождения или обстоятельств? Могло ли все сложиться иначе в другой обстановке? С этими мыслями пришло нечто новое: родительская вина, чувство ответственности. Он знал, что такое быть чужаком в школе. Ему казалось, что всему виной внешние обстоятельства жизни Куинн. И это лишь подстегивало его желание доказать свою невиновность, поскольку он не мог позволить, чтобы его дочь хотя бы на мгновение решила, что она является плодом насилия, ребенком убийцы. Чтобы подвергнуться остракизму и быть изгнанной из общества. Он хорошо понимал, что, когда ребенок привыкает к своему ярлыку, бывает почти невозможно отделаться от этого.

Прозвучал школьный звонок, двойные двери распахнулись, и дети с криками и смехом устремились наружу. Родители подъезжали и отъезжали на автомобилях. Школьные автобусы наполнялись и отчаливали со стоянки.

Старый, побитый голубой «Форд» выехал на стоянку. За рулем сидела женщина с ярко-рыжими волосами, незнакомая Джебу. Она ждала в машине, не выключая двигатель. Вскоре площадка опустела, автомобили разъехались. Никаких признаков Куинн. Женщина наконец выключила двигатель, вышла из автомобиля и направилась к входу. Огненно-рыжие волосы опускались почти до ее талии. Она носила джинсы, пуховой жилет и туристические ботинки.

Прошло еще двадцать минут, прежде чем рыжая женщина вышла из школы. Она немного постояла снаружи с растерянным видом. Потом отошла в тенистый угол и позвонила кому-то по мобильному телефону. Не получив ответа, она раздосадованно вздохнула. Потом набрала текстовое сообщение и стала ходить взад-вперед, поглядывая то на часы, то на дверь школы. Внезапно она остановилась и ответила на звонок.

Она повернулась спиной и наклонила голову, беседуя с кем-то. Потом выключила телефон, провела пальцами по гриве густых волос и снова посмотрела на школу. Наконец, она уехала.

Прошел еще час. Стало холоднее, и свет приобрел лиловый оттенок. Световое время с каждым днем укорачивалось на четыре минуты, когда земная ось наклонялась дальше от солнца.

Учителя начали расходиться, и на стоянке почти не осталось автомобилей.

Когда свет потускнел, а холодный ветер задул сильнее, питаемый нисходящими воздушными потоками с горных склонов, на мостовой закружилась палая листва. Патрульный автомобиль вырулил на стоянку и остановился у входа. Оттуда вышла женщина в мундире, поправила табельное оружие на поясе и вошла внутрь.

Значит, они вызвали полицию. Скорее всего, из-за него. Джеб стиснул зубы.

Он нарушил свое решение не приближаться к дочери. Ему понадобилась только искра со стороны этих малолетних хулиганок, чтобы воспламенить его, а теперь он навлек на нее неприятности. Самое последнее, что он хотел видеть в качестве связующего звена между собой и Куинн. Пока он не докажет свою невиновность.

Пока он не выяснит, почему эти четверо парней лгали друг другу и давали ложные показания в суде.

Пока он не узнает правду.

Через несколько минут из прохладных сумерек начала подкрадываться темнота. Джеб был только рад, что оставил на себе шлем и перчатки. Высоко пролетел с тихим гоготом гусиный клин. Одинокие путники, отбывающие в теплые края.

Двери школы снова распахнулись. Наружу вышла блондинка в сопровождении двух светловолосых девочек. Одна из девочек прижимала к носу гигиеническую салфетку. Через несколько секунд за ними последовали лысеющий мужчина и стройная брюнетка, которые держали за руки еще двух светловолосых девочек. Мужчина и женщина обменялись несколькими фразами и препроводили детей в джип «Хаммер» и «Форд Эсколейд».

Автомобили уехали.

Через две минуты из школы вышла женщина в полицейской форме. Она помедлила у двери, осматривая автостоянку, а потом неспешно направилась по травянистому пригорку к бейсбольному полю и трибунам.

Она остановилась на гребне пригорка, где учительница увидела Джеба, и посмотрела на деревья, где он стоял раньше. Потом повернулась и зашагала к своему автомобилю. Джеб не сомневался, что она собиралась объехать вокруг школы и посмотреть, опросить ближайших соседей насчет высокого темноволосого незнакомца в кожаной куртке – человека, который проник на школьную территорию и прикасался к девочкам.

Напряжение не оставляло его. Часы начали обратный отсчет. Игра началась. Он не собирался начинать именно так или так скоро.

Женщина-полицейский отъехала от школы, повернула направо и направилась к жилым домам, огибавшим бейсбольное поле. Настала тишина, прерываемая лишь биением веревки и карабинов о металлический флагшток, хлопаньем флага. Джеб посмотрел на часы. Уже почти четыре часа, и становилось темно, но Куинн еще не вышла.

До него внезапно донесся звук приближавшегося автомобиля. Серый «Додж-Рэм» круто повернул на автостоянку, и покрышки взвизгнули, когда водитель обогнул поворот и подъехал прямо к школьному входу, где запрещалось ставить машины.