Игра не для всех. Варяжское море. Воин (СИ) - Калинин Даниил Сергеевич. Страница 22

— Веди, ромей!

Вот так вот, инициатива как говорится… наказуема. И ведь главное — выходит, что во все времена!

Впрочем, вновь лезть в толпу яростно убивающих друг друга воев у меня нет ровным счетом никакого желания. Но и не принять участия в бою будет… скажем так, серьезным уроном авторитета — соратники меня не поймут. Совсем не поймут! Так что вывести лучников в тыл данов — это на самом деле очень даже разумно и правильно с моей стороны!

Огибаем сражающихся и заходим за их правый фланг мы примерно за пять минут, обойдя при этом и один из продолговатых скандинавских домов. За это время центр битвы превращается в какое-то хаотичное месиво, где даже не разберешь, кто в принципе бьется! Определить, кто там выигрывает, и вовсе невозможно… А вот левое крыло данов, сражающихся с воями Ратибора, по-прежнему держит двухрядный (где-то и однорядный) строй. Держит ровно до того момента, когда в спины датчан ударило разом два десятка стрел!

Второй залп лучников Будивоя окончательно переломил чашу весов боя в нашу пользу. И хотя в этот раз часть воев врага успели развернуться к опасности, закрывшись щитами, в строю бондов образовалось сразу несколько брешей, в которые словно голодные волки ворвались варяги! С радостью я разглядел среди них и Горыню, и Храбра…

Глава 11

Схватка двух отрядов, действующих до того единым целым, в считанные мгновения превращается в свалку с остервенением убивающих друг друга воинов. И если пару секунд назад я еще видел своих друзей, то сейчас их закрыли спины сражающихся, — лучникам здесь явно больше нечего делать… А еще парой секунд спустя из хаоса рубки вдруг выскочил рослый, широкоплечий дан, крепко сжимающей в руке увесистую секиру и рывком стряхнувший с руки остатки посеченного щита. В следующий миг он рванулся ко мне, яростно взревев и воздев над головой бродекс — схватившись за него обеими руками!

Тут бы мне и шагнуть вперед, присев и закрывшись щитом сверху, да ударить навстречу топором — по горизонтали от себя, под ребра противника. Но вместо этого я ошарашено замер, не в силах сдвинуться с места и с ужасом смотря в перекошенное от бешенства лицо врага, на падающую сверху сталь… Я все же успеваю поднять щит — но тяжести удара рухнувшего сверху бродэкса хватает, чтобы опрокинуть меня на спину. Запястье левой пронзило острой болью, и я выпустил ручку-перекладину — впрочем, дерево защиты итак опасно хрустнуло под датской секирой.

Оказавшись на спине, тут же перекатываюсь в сторону — вовремя! Топор врезался в землю там, где только что лежал я, а от ответного, неловкого удара наотмашь викинг легко уклонился — и с диким ревом вновь рубанул, стремясь добить.

Скручиваюсь вправо, уходя от наточенной стали — а после резко, с земли бью топором прямо, словно клинком — и верхняя часть древка с закрепленной на нем кованой «головой» врезается в нос противника. Дан отпрянул, рефлекторно схватившись за лицо — а я со всей силой рубанул сверху вниз по колену. Брызнула кровь, враг взревел, потеряв равновесие, и неловко рухнул на раненую ногу — а я наоборот, наконец сумел вскочить. И следующий удар секиры обрушил на сочленение шеи и корпуса противника — словно бы врезал по деревянной плашке! Сталь погрузилась в человеческую плоть сантиметра на три… Меж тем, опустившийся на колени викинг неожиданно ясно посмотрел мне в глаза, без всякой ненависти — и улыбнулся. После чего в мой левый бок врезалось лезвие бродекса…

Я отпрянул скорее от неожиданности, чем от боли — удар смертельно раненого врага вышел несильным, он уже не смог вложить в атаку вес тела и придать ей нужное ускорение. Тем более топор попал по притороченным к поясу деревянным ножнам и лезвию меча, покоящемуся в них… Короче, повезло мне, крупно повезло! Но все равно по телу прокатилась волна дрожи — это ж насколько близко я был к смерти!

Между тем датчанин шумно, разочарованно выдохнул. Изо рта его вылетели брызги крови — а секундой спустя закатились глаза… После чего воин рухнул плашмя на живот, так и не выпустив из правой руки топорища.

Зараза, если это был не самый настоящий налетчик-викинг, удалой морской разбойник, то я вообще ничего не понимаю в этой эпохе!

Пока длился мой личный поединок, общая схватка закончилась, и вокруг Ратибора столпилось под два десятка дружинников — окровавленных, с посеченными щитами, тяжело дышащих… И с безумно горящими глазами людей, еще не вышедших из боя сознанием, еще рвущихся в драку и ищущих взглядами врага. Поймав один из таких на себе — бешеный, наполненный каким-то яростным безумием, — я аж вздрогнул, но тут на лице воина, наконец, появилось узнавание.

Некоторое время спустя все уцелевшие обратились лицами к вождю, ожидая, что он прикажет. Я последовал примеру абсолютного большинства воев, внутренне готовый к тому, что венд прикажет атаковать датчан, сражающихся в центре. Однако Ратибор сумел меня удивить — в очередной раз хрипло выдохнув, он громко, отрывисто приказал, словно отрубил:

— К воротам!

Сказано — сделано. Мы всей массой устремились вперед, промеж домов, уже бегом вырвавшись на открытый участок между «посадом» и городской стеной… Створки ближних ворот еще открыты — но в проеме стоят несколько мужчин с оружием в руках. И завидев нас, они спешно схватились за деревянные воротины.

— Быстрее!!!

Воины переходят и вовсе на тяжелый, стремительный бег. Лунд помимо деревоземляной стены имеет и ров, но подъемным мостиком не оснащен, а имеющийся крепкий, бревенчатый мост пока никто не разбирал и не пытался сжечь. Ведь дружина и ополчение города все еще сражаются, прикрывая бегство крестьян… Так что шанс добежать и ворваться в крепость с боем, у нас действительно есть!

Это понимаю не только я, это понимает, наверное, вся дружина. Вперед вырывается двое молодых воинов без броней, они бегут очень быстро — только пятки сверкают! Давайте ребята, давайте! Сам я, правда, столь стремительно двигаться не могу — все же кольчуга ощутимо давит на плечи. Не прибавляет мне легкости и оружие, и крепкий, потяжелевший после «модернизации» щит, из-за которого левую руку регулярно простреливает болью… Н-да — а запястье я, кстати, повредил из-за неправильного хвата в момент вражеского удара, вот и результат…

Когда первые наши бойцы уже практически поравнялись с мостком, сверху, из крытой надвратной галереи вылетело три стрелы. Две прошли мимо, но одна вскользь задела ногу руса, заставив того вскрикнуть от резкой боли и сбавить темп. Второй воин тут же поднял щит над головой, прибавив в беге еще сильнее — и очевидно успевая до момента, когда воторотины окончательно закроются! А уж там ему продержаться «всего-то» десяток другой секунд, отчаянно рубясь и не дав сомкнуть створки, пока мы не ворвемся в город следом за ним…

Со следующим «залпом» стрел две из них впились в щит венда, одна прошла мимо цели — но тут на стенах, над защитным парапетом показались еще люди. А секундой спустя вниз полетели сулицы…

Один дротик врезался в бревна моста у самых ног воина, заставив того сбавить шаг, второй ударил в щит — и парень раскрылся. А после с расстояния всего в несколько шагов в него вновь полетели стрелы — и две из них поразили славянина в живот.

Хрипло выругался Ратибор, бессильно наблюдая, как закрываются створки ворот прямо у нас перед носом (и чему мы уже никак не успеваем помешать) — после чего громко рявкнул:

— Щиты!

Воины тут же принялись собирать «черепаху», смыкая щиты внахлест над головами. И вовремя — я сам почувствовал, как в дерево защиты с силой ударило что-то относительно легкое. Не иначе стрела… Мы продолжили пятиться от моста, с перилами которого уже успели поравняться — и тут за спинами раздался многоголосный рев турьих рогов! Пока еще на удалении — но довольно быстро приближающихся, судя по звуку.