Остров дракона (СИ) - Халезов Виктор Николаевич. Страница 60

Уши купца различили донесшийся сверху настойчивый стук. Сердито фыркнув, торговец медленно поднялся и приник к крышке люка.

— Кто там?! — ворчливо и громко, дабы перекрыть шум волн, вопросил он.

— Твой сеньоро! — визгливо отозвались из-за люка.

— Что тебе надо? — купец даже не думал отодвигать щеколду.

— Поднимись сюда и приготовь мне снеди! — надменно бросил де Баталья.

— Готовь себе сам! — прокричал толстяк, но ответа ему не последовало.

Судя по донесшемуся шуму, маркиз убрался наверх.

Бо задумался. Выполнить распоряжение капитана али ослушаться? Быть может, фритониец заманивает его в ловушку, дабы проучить за прошлое неповиновение? С одной стороны ныне он мог попытаться укокошить де Баталья, поскольку моряки вследствие бушующего шторма не могли прийти главарю на выручку да и вообще не услышали бы звуков схватки. Как только буря бы утихла, Бо отвязал бы лодку, скрытую в соседней каморе, и покинул корабль. Но с другой стороны куда ему плыть? Даже если он возьмет с собой изрядно припасов, долго в открытом море ему не продержаться. Он не ведает, где ближайшие острова и к тому же в утлой шлюпке он не сумеет пережить даже небольшой шторм, не говоря об урагане, навроде того, что бушевал вокруг корабля сейчас.

«Пойду наверх и подам ему снедь. Коли попробует на меня напасть, убью, завалю дверь и уплыву на шлюпке, как только стихнет буря», — наконец принял решение торговец.

Со стряпней он особо не усердствовал: смешал в плошке кусочки вяленой рыбы с размолотыми галетами да сдобрил получившуюся кашицу изрядным количеством пряностей.

Маркиз принял яство с каменным лицом, но вопреки ожиданиям торговца не запустил в него миской и даже не одарил фонтаном отборной ругани. Судя по осунувшемуся лицу, во рту де Баталья за все время, что купец, запершись, сидел внизу, не побывало ни крошки.

Довольно быстро, но без какого-либо удовольствия расправившись со снедью, капитан небрежно вручил слуге миску и сухо отмолвил:

— Еще раз приготовишь подобное и я тебя высеку. Сегодня тебе повезло, что я слишком голоден, да к тому же еще и изрядно устал.

Бо лишь пожал плечами и спустился на кухню. Здесь стояла отвратительная сладковатая вонь. Как известно, подобный запах источает гниющая мертвая плоть. Торговец заглянул за портьеру — именно оттуда разило сильнее всего. Труп вислоусого Энрико лежал на топчане, замотанный в какое-то отрепье.

— Что мы его теперь год по морям таскать будем? — сердито проворчал толстяк, заткнув нос от непосильного смрада.

Минуло около седмицы. Торговец сделал оное заключение исходя из того, что за прошедшее время он почивал ровно шесть раз.

Толстяк вернулся от маркиза с грязной плошкой, поставил посуду в угол кухни и спустился на склад. Где-то два часа он сидел, томясь безделием. Неожиданно море снаружи загудело с удвоенной яростью, корабль заметался по волнам, так что Бо не удержался на месте и кубарем покатился по каморе. Стихия настолько разбушевалась, что купец уже решил попрощаться с жизнью. Кувыркаясь по комнатушке, он лихорадочно вспоминал предания о том, что ожидает сынов народа варваров в посмертии. Погибшие в бою попадали в чертоги Каррока, где предавались вечным пирам и утехам. Каждому храброму мужу свирепый бог даровал по десятку молоденьких жен и бездонный бочонок эля. Тем же, кто умер от старости, болезни або любым иным образом, не связанным с участием в сражениях, полагались вечные муки в подземельях жестокого демона Шигота.

«Что ж, буду доказывать этому Карроку и его приспешникам, что пал в яростной схватке с духами моря», — в очередной раз перевернувшись через голову, подумал Бо.

Неистовое буйство стихии продлилось с четверть часа, оборвавшись так же неожиданно, как и началось. Только что ходивший ходуном пол, замер, едва заметно, покачиваясь. Волны за стенкой чуть слышно шумели. Торговец лежал на животе, тупо пялясь в стену и не в силах поверить, что все закончилось.

Из оцепенения его вывел по обыкновению раздраженный фальцет де Баталья:

— Ты чего уснул там, Толстозадый?! Принеси мне снеди!

Толстяк натужно поднялся и полез на кухню. В этот раз смесь рыбы с толчеными галетами маркиза не удовлетворила. Он по привычке швырнул в слугу подносом, велев приготовить что-нибудь более изысканное.

Бо спустился вниз. Недолго думая, он решил сварить уху.

— Ишь, господин нашелся, яства ему подавай, — ворчал под нос торговец, изучая имеющиеся припасы. — Мож, тебя на обед мясцом собственного слуги попотчевать? В соседней каморке его преизрядно. Вишь, как ароматно разит.

Довольно много времени ушло на наведение порядка: толстяку пришлось собрать расбросанную по полу утварь и установить над очагом изрядно помятый за время шторма казанок.

Неся на подносе плошку с исходящим парком варевом, Бо поднялся в каюту капитана. Де Баталья отсутствовал, дверь на палубу оказалась распахнутой. Поставив блюдо на стол, толстяк прильнул к притолоке и украдкой выглянул наружу.

Мокрая палуба блестела в лучах выглянувшего из-за туч солнца. На квартердеке вокруг высокой фигуры капитана столпились старшие матросы — Колченогий, Рачительный, Тороватый, Щедривый, Сметливый и Сивый. Маркиз и его приспешники внимательными взорами изучали верхушку мачты. Торговец обратил взор в ту же сторону и удивленно округлил глаза. Топ, где находилась люлька впередсмотрящего и рея, на кой висел свернутый парус, исчез, а заместо его имелся лишь расщепленный обломок балки.

Закончив осмотр мачты, капитан и его помощники двинулись к юту. Бо порскнул внутрь помещения, дабы его не уличили в подглядывании, однако моряки не стали заходить в каюту, а по узким трапам поднялись на кормовую площадку — туда, где находился штурвал.

В ожидании маркиза, торговец уселся на его высокий, походивший на трон, стул. А что? Не все ж ему по полу камор на нижних ярусах валандаться?

Снаружи раздались резкие и громкие голоса. Верно, капитан по обыкновению распекал подчиненных. Торговец спешно вскочил с насиженного места.

— Разговор окончен! — вошедший в каюту де Баталья захлопнул дверь перед самым носом Колченогого.

— Вот негодяи! — возопил капитан, обращаясь то ли к слуге, то ли в пустоту. — Гуторят, поворачивать надо, припасы закончились да и баб зело алкается. А я, что ли, им велел всю снедь сожрать, пока шторм бушевал? Никуда я не поверну, пусть друг друга жрут, да и распутничают пусть то же друг с другом… — наконец заметив торговца, де Баталья прервал гневную отповедь и, одарив купца колючим взором, зло процедил: — А ты сгинь отсюда, а то высеку. Тошнит от твоей хари.

— Как пожелаете, гос… сеньоро, — небрежно поклонился толстяк и скрылся в ведшем на кухню узком проходе. У него тоже не имелось желания лицезреть нахальную физиономию маркиза и слушать его мерзкий фальцет.

Дела у торговца складывались неплохо. Команда, похоже, сильно осердчала на нерадивого капитана. Ежели маркиз не внемлет чаяниям моряков, то в скором времени стоит ожидать бунта. Впрочем, толстяку надлежало с лучшей стороны проявить себя, дабы доказать свою полезность и нужность команде когга. В противном случае, его выбросят за борт вместе с опостылевшим фритонийцем.

Какое-то время Колченогий сотоварищи пытались пробиться к запершемуся капитану. Бо слышал тяжелый стук в дверь и исполненные недовольства хриплые голоса карликов. Де Баталья отвечал подчиненным визгливо и раздраженно.

Затем гвалт стих. Верно, матросы несолоно хлебавши утащились в восвояси. Однако через четверть часа некто вновь усердно, ровно тараном, забарабанил в дверь маркиза. На этот раз отчего-то де Баталья открыл. Заинтересовавшийся Бо даже взобрался на кухню и притаился возле ведшей неверх лестницы, дабы послушать, о чем гуторят капитан и моряки. К разочарованию купца, выяснилось, что притащился всего лишь Дебелый, к тому же в одиночку. Подгорный некромант зычно доказывал фритонийцу, что, дескать, все идет по плану и он, только дайте труп, поднимет Энрико на ноги.

— Я вселю в его тело дух демона! — услыхал торговец бас гнома. — Они-то хозяевам преданно служат, не то что зомби скудоумные.