Остров дракона (СИ) - Халезов Виктор Николаевич. Страница 72

Торговец отрицательно помотал головой. Эльф сокрушенно вздохнул и продолжил:

— Аще пробудится Дерфион, грянет новая война и мир снова обратиться в безжизненную пустыню.

— Вообще, коли ты не ведаешь, в мире постоянно кто-то с кем-то воюет, — возразил Бо. — И что-то люди, да и иные разумные расы от подобного не исчезают.

— Ты не понимаешь! — Эскар привстал, уперев ладони в поверхность стола. — Драконы…

Эльф неожиданно умолк, заполошно подскочив с пенька, а спустя миг снизу, от основания дерева, прилетел громоподобный рев. Наверное, так мог вещать дракон. Внутренности торговца заледенели, поскольку он узнал оный бас.

— Я знаю, что вы засели в ветвях! Спускайтесь, пока я не срубил энто треклятое дерево! — выл у подножия лесного исполина незваный гость.

— Кого еще вы сюда привели? — пробормотал остроухий, споро заскользив в сторону выхода.

Глава 32

— Энто, что еще за крики? — пробудился гном.

— Спускайтесь немедля, трусливые негодяи! — вновь закричали с низу.

Челюсть рыжего отвисла, а глаза испуганно округлились. Карлик тоже сообразил, кто явился по их душу.

Впрочем, смятение и страх в сознании торговца вскоре сменились сдержанной радостью. На корабле Кахазула он вновь попадет в Доргрим, а там непременно появятся возможности сбежать от напористого хоррумгара.

Бо и Хилмо следом за эльфом вышли из-под лиственного купола. Все трое с неподдельным интересом уставились вниз.

Уперев руки в дебелые бока, на них грозно глядел лекарь. Запястье хоррумгара обвивала толстая пенька, что тянулась к стальному кольцу, сковывавшему шею Страндвира, сына Маркила. Выглядел карлик ужасно: осунувшееся лицо изгваздано грязью, щеки ввалились, члены исхудали, одежда превратилась в лохмотья, давно нечесаные волосы побелели — то ли напитавшись пылью, то ли поседев.

Бо судорожно сглотнул. Похоже, рабство Кахазула являлось тяжким испытанием.

— Приветствую тебя, почтенный странник, — негромко произнес Эскар, однако голос эльфа гулким эхом раскатился по чаще. — Что ищешь ты в моей обители?

— Те двое, коих ты приютил, — мои рабы, — громыхнул лекарь. — Отдай их мне, и я уйду.

— Это Зайил Тааван, отсюда нельзя уйти. Теперь ты такой же хранитель, как и я, и останешься здесь до конца своих дней. Отныне в том твоя стезя, — выспренне молвил сын Зансара.

— Не мели чепухи, остроухий! — грозно рыкнул Кахазул. — Или энти двое немедля спускаются вниз, или я срублю твое дерево. — Чернявый гном ловко выхватил из-за спины бродэкс и сделал шаг в сторону ствола.

— Не смей прикасаться к священной Майане! — взвизгнул эльф и паче чаяния лихо сиганул вниз.

Бо болезненно прикрыл глаза, не желая лицезреть, как полуумный отшельник разобьется в лепешку. Однако вопреки ожиданиям купца, Эскар легко и ловко приземлился на ноги. Щуплая фигура эльфа очутилась как раз между Кахазулом и деревом.

— Остановись, странник! — угрожающе молвил остроухий.

— Прочь с дороги, доходяга, — буркнул в ответ лекарь и сделал еще один шаг.

— Что же ты сам напросился, — прошелестел Эскар. — Хиийат аэшаф!

Тонкие пальцы отшельника сложились в замысловатую фигуру, с их кончиков сорвались капли ослепительно желтого пламени. В полете сгустки магической энергии сплелись в сияющую золотом сеть, что обрушилась на хоррумгара.

Вороненое лезвие бродэкса легко, точно гнилую ветошь, рассекло колдовскую снасть. Похоже, произошедшее застало эльфа врасплох. Ошарашенный увиденным остроухий не успел уклониться от врезавшегося ему поддых кулака.

С жалобным стоном Эскар отлетел на несколько шагов и ударился спиной о ствол священной Майане.

— Еще раз бросишь в меня заклятьем, уши оторву, негодяй! — злобно проворчал Кахазул, а затем крикнул, подняв глаза вверх: — А, вы живо спускайтесь, лиходеи! Вас еще ждет хорошая порка!

— Беги, Бо Хартсон! — жалобно пискнул Страндир и тут же умолк, получив тяжелым сапогом под зад.

Торговец некоторое время стоял замерши, размышляя, а не лучше ли будет броситься вниз на одиозного хоррумгара, погибнув самому, но и забрав с собой Кахазула. Однако купец быстро передумал, умирать толстяку не хотелось, и к тому же Бо не был уверен, что сумеет серьезно навредить лекарю, даже плюхнувшись с оной высоты ему на голову.

Обреченно вздохнув, Хилмо первым почал спускаться вниз. Через четверть часа они предстали перед Кахазулом. За прошедшее время хоррумгар успел связать Эскара по рукам и ногам толстой бечевой.

Лекарь сбросил с плеча суму и выудил оттуда еще два ошейника навроде того, что сковывал шею Страндвира.

— Подойди, — повелел рыжему хоррумгар, взяв в руки разъятый стальной обод.

Окова со щелчком сомкнулась на широкой шее. Завидев, что Кахазул наклонился к Хилмо, Бо споро ринулся в кусты.

— Стоять! — проревел лекарь.

Продираясь сквозь заросли, толстяк пробежал несколько шагов. Позади что-то свистнуло, а спустя миг тяжелый удар в спину сбил его с ног. Торговец рухнул ничком, в глазах потемнело, из груди вырвался хриплый стон. Купцу подумалось, что хоррумгар запустил ему в спину секирой. А чем же еще? Ведь скал и булыжников поблизости не имелось.

Послышались звуки тяжелых шагов.

— Удрать захотел, паскуда, — донесся сверху бас Кахазула.

Сильная рука ухватила Бо за загривок и вздернула над землей. Клацнул, сомкнувшись, ошейник.

— А теперича двинем к кораблю. Шаидад меня уже, небось, заждалась, — молвил лекарь, резко рванув поводки.

Троица рабов рухнула наземь, но пара тяжелых пинков живо поставила их на ноги.

Невольники понуро затрусили в указанную сторону. Целитель, важно пыхтя, зашагал следом.

— А его мы, что, тута оставим? — вопросил, указав на спеленутого Эскара, Хилмо.

— Взял бы я его, конечно, в рабы, — хоррумгар остановился и задумчиво поскреб затылок. — Дак ведь силен негодяй сверх всякой меры. Такого не всяким заклятьем к покорности приведешь. За ним глаз да глаз нужен, а то ночью, когда уснешь, подкрадется и зарежет. Так что пусть здесь остается…

Лекарь дернул поводки, приказывая рабам идти.

— Дык ведь сожрут эльфяка твари местные, — застенал рыжий. — Что ж ты, изверг, существо живое, разумное, на погибель оставляешь?!

— Молчать! — оглушительно гаркнул Кахазул. — Ничего с вашим божком не сделается. Очнется и развяжет путы. А вы лучше о себе беспокойтесь, вот вернемся на корабль, каждому по сотне раз плетью всыплю.

— А меня-то за что? — жалобно заголосил Страндвир. — Меня ж токмо вчера Шаидад высекла.

— А чтоб энтим двоим не обидно было, — злорадно расхохотался целитель.

Они двинулись через чащу. Однако далеко уйти не сумели. Из ближайших кустов донеслось резкое щелканье и навстречу путникам вывалились с полдюжины здоровенных жуков, величиной не уступавших матерым волкам: головы венчают ветвистые рога, тускло блестят антрацитовые панцири, угрожающе горят зеленым сетчатые буркалы.

На загривках тварей восседали щуплые наездники — дикари, статью уступавшие даже ханурикам-тирампа. Обнаженные тела вымазаны чем-то белым. В руках прищельцы сжимали короткие деревянные копья без наверший, сиречь заостренные палки.

— Микар азурум! — властно выкрикнул ехавший первым доходяга с короной пышных перьев на голове.

Издав ликующие вопли, всадники бросились в атаку.

— Сражайтесь! — дернул поводы Кахазул.

— Чем? Ты ж забрал наше оружие! — обреченно взвыл Хилмо.

— В бой! — рыкнул лекарь.

Впрочем, оный приказ явно запоздал, поскольку жуки, раззявив пасти, кинулись на невольников.

Бо ушел вбок, избежав встречи с рогатой башкой, и ударом кулака сбил наездника со спины бестии. Другой всадник замахнулся на торговца копьем. Толстяк двинул сапогом в морду скакуна. Жук, злобно заклацав жвалами, взбрыкнул и не имевший седла сухопарый дикарь улетел в ближайшие кусты. Купец рукой поймал левую челюсть подкравшейся сбоку твари и, развернувшись, глубоко всадил палец в смарагдовый глаз. Потекла густая зеленая жижа, чудище забилось в конвульсиях. Бо сдернул с ее спины наездника и, пока островитянин не успел подняться с земли, проломил ему грудь тяжелым ударом каблука. Рядом Страндвир с хриплым рыком оторвал голову еще одной твари. Чуть дальше Кахазул одним взмахом секиры развалил надвое и всадника, и скакуна.