Гребень Дяди Нэнси (СИ) - Фишер Саша. Страница 14

— И что ты теперь будешь со мной делать? — спросил я.

— Ничего, мне это нафиг не уперлось. Сейчас допьем, закажем что-нибудь пожрать, все равно надо что-то делать, пока гонг не ударит, потом ты получишь свои деньги, и мы пойдем куда-нибудь отсюда.

— Не понял сейчас. А клоуны тебе зачем? И ванна?

— Кстати, да. Клоуны… Ты боялся клоунов в детстве? Я вот до одури боялся! Меня родители каждые выходные таскали в цирк, и билеты все время в первый ряд были. И каждый долбаный раз я боялся, что обоссусь, когда кто-то из этих крашеных уродов подходил меня за щечку пощипать. Эй вы, двое! Лезьте в ванну!

Клоуны переглянулись, красный что-то прошептал конферансье. Тот пожал плечами.

— Твою мать, ну почему вы, уроды, ничего не можете сделать с первого раза?! — Прохор привстал с кресла, сунул руку в карман и швырнул в ванну горсть монет. Клоуны торопливо полезли в ледяную воду. Прохор немедленно потерял к ним интерес.

Конферансье склонился к его уху и принялся что-то горячо шептать.

— Я вроде не задавал вопросов о том, как себя вести, а, пыльный хрен? — Прохор перестал улыбаться и выплеснул остатки коктейля в лицо конферансье. — Я специально спросил про любые действия. Никто не гарантирует, что этот парень до смерти не боится другого парня, который его коктейлем угощает. Может он гомофоб, откуда ты знаешь, скрипт цирковой?

С трибун разочарованно заныла публика. Эдна привстала с бортика и сделала шаг вперед, но остановилась, скорчила гримасу и села обратно. Конферансье гордо распрямился. На его форменной бордовой куртке потеки от пина-колады смотрелись почти черными.

— Мсье Прохор, вы нарушили сразу три правила нашего шапито, боюсь, я вынужден вернуть вам деньги и попросить уйти.

— А вон те клоуны против, спорим? — Прохор уронил пустой бокал на опилки. — Получается, что вы зря купались в ледяной ванне, да?

— Мсье Прохор, мсье Остап, это второе предупреждение, покиньте арену, — голос конферансье стал металлическим, как у робота. В цирке стало ощутимо холоднее, замигал свет. Красный клоун улыбнулся острыми зубами и подмигнул мне. Тем глазом, в котором был вертикальный зрачок. Белый клоун стал стягивать перчатку. На коже под ней темнели трупные пятна.

— Тоже мне, любые действия, — насмешливо сказал Прохор. Но на его лбу я заметил испарину. Он напрягся, это было заметно. Из-за кулисы вышла маленькая девочка в белом платье, волоча за собой куклу. Вслед за ней появилась высокая худая женщина в высоком тюрбане и бусах. Я снова начал ощущать, как вокруг меня возникает глыба льда…

— Убери от меня руки, урод! — закричал Прохор. Но клоуны не обращали внимания. Красный схватил его за руки, белый — за ноги. Рядом с ними он почему-то стал смотреться почти ребенком. Он брыкался, упирался, но они даже не заметили его усилий. Я смотрел, как красные фалды волочатся по опилкам, потом перевел взгляд на Эдну. В ее радужных глазах светилось злорадство.

— Мсье Остап, вы изволите выйти самостоятельно? — услышал я над самым ухом голос конферансье. Попытался повернуть голову или хотя бы пошевелить рукой, но не смог. Конферансье отвратительно засмеялся. Тем временем, клоуны вернулись. Красный дохнул мне в лицо. От его желтой острозубой улыбки пахло аптекой. Как коктейль сазерак. Он взвалил меня на плечо и пошел к выходу. Я смотрел, как его широкие полосатые штаны мешком качаются над ареной. Но пошевелиться не мог. Даже бокал от маргариты все еще был у меня в руках. И голова не качалась. Я как был как деревянная кукла. Мимо моего лица проплыл подол длинного черного платья, на который свисали красные, синие и зеленые бусы. До самых колен, а то и до пола.

— В следующий раз, мальчик, в следующий раз, — сказала страшная женщина. Горячая ладонь легла мне на спину, и паралич отпустил. Я повернул голову, чтобы посмотреть на женщину поближе, но лицо обдало пылью от кулисы, потом мир закрутился, и я со всего маху грянулся правым боком о брусчатку. Приплясывающая вокруг темнокожая публика захохотала и зааплодировала.

— Вставай, — Прохор протянул мне руку. Через толпу у входа просочилась лоа Эдна. Ее платье теперь переливалось красным и желтым. — Хоть не убили в этот раз.

— А вчера убили? — А, точно, ты писал что-то такое в чате…

Какой-то чернокожий громила хлопнул меня по плечу.

— У вас все в порядке, белый господин? — Эдна сочувственно улыбалась и держала в руках шляпу Прохора. Очевидно, она упала, когда клоуны тащили его к выходу.

— Слушай, девочка из Сызрани…

— Мсье Прохор, пожалуйста, остановитесь, — Эдна перестала улыбаться, ее платье окрасилось в черный. — Вы, вне всяких сомнений умны и талантливы. И вы всегда можете сорвать на мне зло, и я ничего не смогу с этим поделать. Ваши действия причиняют мне боль, я живой человек, я беднее и глупее вас, сейчас вы опять отомстите мне за злорадство, и я буду плакать от обиды, когда проснусь. Но прошу вас остановиться совсем не поэтому. Вы можете сколько угодно топтаться на моем самолюбии и ставить меня на место, но это не принесет вам ни экспы, ни удовольствия. Я связана договором, и не могу вам ответить.

Радужные глаза Эдны потемнели и засветились темно-пурпурным огнем. Стало отчетливо холоднее, воздух сгустился, вокруг кончиков пальцев девушки заплясали красные искорки. Она подняла вытянула руки и сложила ладони чашей. Между ними соткался клубок вязкой тьмы, внутри которого тускло тлело тяжелое пламя. Голоса Рю-де-Бурбон отдалились, звуки растворились в мареве, окружившем нас со всех сторон. Тело Эдны потеряло очертания, расплылось туманом, ледяные языки которого, как щупальца осьминога зашевелились, расползаясь в разные стороны. На мгновение на месте Эдны возник дракон, потом она снова превратилась в туман. Еще мгновение, и перед нами снова стояла смуглая девушка, одетая в переливающееся синим и красным платье. Над ее головой кружились светящиеся пчелки.

— Это была не демонстрация моей силы, мсье Прохор, — Эдна снова улыбнулась. — У всех лоа поддержки есть возможность менять форму и применять любые действия. Я ничего не сделала, чтобы это заслужить, просто устроилась на работу по объявлению. Я просто намекаю вам, что вы тратите время на ерунду. Вы играете в ноктюрнет, который позволит вам почувствовать свое могущество. Если вы перестанете маяться фигней и применять свою фантазию не по назначению.

Прохор взял из ее рук шляпу, глядя себе под ноги.

— Ах, да. Забыла. Белый господин, — добавила Эдна с легко читающейся долей сарказма.

— Ладно, ты права, лоа Эдна, в третий раз уже правда не прикольно, — Прохор поднял глаза, посмотрел сначала на Эдну, потом на меня. — Остап, ты же такой же лох, как я, верно?

— Только ты премиумный лох, — напомнил я.

— Это ничего особенного не меняет, — Прохор нахлобучил шляпу обратно на голову. — Все равно без скиллов нас тут никто всерьез принимать не будет. Так что предлагаю подписать пакт.

— Ээээ…

— Подожди меня посылать, я знаю, что обычно веду себя как мудак, — Прохор потупился, впрочем выглядело это все равно довольно фальшиво. — Когда-то же надо начинать учиться работать в команде, почему бы не сейчас?

Я пожал плечами. Прохор мне и нравился, и нет.

— Ну подумай сам, что ты теряешь? Послать меня ты можешь в любой момент. Просто стукни меня по башке, если я вдруг опять начну зарываться.

Теперь Прохор смотрел на меня.

— Вообще-то я не то, чтобы против, — сказал я. — Просто мне видится в этом какой-то подвох. Ты точно понимаешь, кому предлагаешь пакт? Так-то я получил доступ в ноктюрнет в довесок к оплате за испытание нового снотворного. У самого меня нет денег на эту игру.

— Значит ты точно ничего не теряешь, если рядом с тобой все время будет топтаться мешок с деньгами и лоа поддержки в довесок, — Прохор криво усмехнулся. — Ну так что, по рукам, напарник?

А что я терял, действительно? Я принял протянутую руку. По пальцам пробежали искры, ощущения были похожи на щекотку.

— Что это было? — Прохор повернулся к Эдне.