Майор Казанцев и Европейский Халифат(СИ) - Рясной Илья. Страница 11

Отъехав несколько кварталов, я понял, что, вроде, мы вырвались. Нас никто не преследовал. Сирен милицейских машин тоже не слыхать. Но скоро непременно будут. Стрельба прямо на улице столицы просто так не пройдет.

Свернув в тихий переулок, я вытащил из бардачка шприц и вколол пленнику дозу. Теперь о нем можно не беспокоиться часа два. По коммуникатору послал Лешему сигнал «Завеса» - срочная встреча с заметанием следов и передачей пленных на заранее определенной точке.

Писатель не лез с расспросами и, молча, взирал на происходящее. Еще по прошлой жизни я знал, что он в критических ситуациях дисциплинируется и послушно выполняет приказы. Здесь он был таким же. Так что ни слова не проронил лишнего. Ничего, скоро будет чирикать, как синичка, вызнавая подробности. После того, как накал ситуации спадет, но не раньше.

До точки добрались без проблем. Вдали уже тревожно завывали милицейские сирены. Но коммуникатор, включившись в полицейскую сеть, выстроил мне схему проезда так, чтобы не налететь на заслон или патруль. Свидетели вполне могли срисовать марку моей машины и даже номер. А общение с органами сейчас совершенно ни к чему. У меня более важные задачи, чем отмазываться от нескромного милицейского внимания.

Вот и пустырь на окраине. Рядом – исходящий паром блок ТЭЦ. Там меня уже ждали серебристый трехсотый «Мерседес» и фургон «Мицубиси» с надписью на кузове: «Пицца. Доставка оптом».

- Принимай товар, - сказал я Лешему и в двух словах описал ситуацию.

Тем временем бойцы извлекли из моей машины долговязого пленника и кинули его в фургон. Ох, не завидую я ему. Ждет его подвал. И назойливое внимание Эскулапа с последующим чистосердечным раскаяньем. Главное, чтобы клиенту было, в чем каяться. И чтобы это раскаянье хоть немножко помогло нам.

- Подработайте его. А я буду часов через пять. Дела. И союзника определю, - кивнул я на Писателя, так и не вылезшего из машины.

Я взял ключи от «Мерседеса». Придется поездить на нем. Засветившаяся машина нам не нужна. Распахнув дверцу уже бывшего моего «Ниссана», приглашающе махнул рукой Писателю со словами:

- Прошу вас. Другая карета подана…

Глава 9

На «Радио русских дорог» беззаботно дурачились бесенята – ведущие Алеша и Алена, глупые и легкокрылые, как бабочки. Меня забавлял их треп, витающий легким облачком в салоне серебряного «Мерседеса».

- Интересные новости, Алеша! В США введен запрет на задержание представителей цветных меньшинств белыми офицерами полиции. В связи с чем создаются этнические полицейские подразделения.

- То есть негра будет задерживать только негр?

- За негра там тебя бы самого уже задержали. Там нет негров, Алеша. Там есть афроамериканцы.

- А, ну да, ну да. Негры есть, а слова нет… У меня новости куда важнее. Наш любимец профессор Зинбельбаум обещает осчастливить каждого гражданина индивидуальным чипом уже через десять лет. А тем временем группа активистов движения «За экологию разума» подала иск правительству России о прекращении распыления химтрейлов.

- Это что? – изумилась блондинка Алена – может, правда, брюнетка, но имидж блондинки она блюла строго.

- Инверсионные следы от самолета в небе видела? То ж самое, только больше и злее. Активисты считают, что над всеми городами мира тайное мировое правительство распыляет нанороботов, проникающих в человеческую плоть и делающих из людей кукол.

- Это что, я кукла теперь?

- Ты куколка, и премилая, Аленушка…

- Ну, спасибо… Музыка на нашем канале. Хит недели «Люби меня в подвале». О, как!

Наконец, я в салоне машины один, могу чуть расслабиться и подумать о сложившейся ситуации.

Уже стемнело. Зажглись многочисленные огни, делая из обычного города сокровищницу переливающихся елочных игрушек – светлячков реклам, автомобильных фар, городских украшений. Вечерний город интереснее, чем дневной. В дневном присутствует какая-то окончательная и грубая ясность, а вечерний полон чудесных секретов.

Притормозив, я объехал вставший на остановке зеленый электробус. И едва не потерял управление. Руки неожиданно ослабли и стали, как из ваты. Дыхание напрочь остановилось. Машина вильнула, едва не впилившись в шустрый небольшой грузовичок «Гузель».

Прикусив губу и почувствовав во рту вкус крови, огромным усилием воли я собрался. Сбавил ход, перестраиваясь и прижимая машину к тротуару.

- Вот же черт, - прошипел через силу.

Накрыло меня очень сильно. И уже который раз за время пребывания в этом мире. Окружающее шло ходуном, мелькало, как разверстка на старом телевизоре.

После перехода в этот мир я проваливался в эту вязкую ирреальность с периодичностью раз в два-три дня. И тогда мне казалось, что я не удержусь ни в одной из реальностей – ни в прошлой, ни в настоящей. И рухну куда-то в бездонную пучину между ними.

Что это? Наслоения памяти из разных миров? Подстраивание под новый мир?

Я менялся каждый день. И со мной менялся мир. Сперва новая реальность была для меня, как чужая. Мир был картонным, искусственным. Я смотрел представление в театре марионеток, но настоящая моя жизнь осталась там, где затерялась и моя смерть. Постепенно картина сдвигалась. Новая реальность наливалась красками и ощущениями, а старая отдалялась, и теперь сама все больше напоминала театр.

Наверное, так и должно быть. Не знаю. Этого, скорее всего, вообще никто не знает на Земле. Кому еще удалось пережить опыт осознанного перемещения в иную ветку реальности? Вряд ли многим. Возможно, я вообще уникум. Так что никто ничего мне тут не объяснит.

Хорошо, что на этот раз я успел прижать машину к обочине. Повезло. Но, черт возьми, я не имею права терять контроль над собой ни на секунду! Потому что это чревато гораздо худшим, чем обычное ДТП!

Вернув дыхание, я просидел минуты три, прикрыв глаза. Из этого состояния меня вывел сигнал клаксона. Я перекрыл въезд к магазину фургону с логотипом супермаркета «Восьмерочка» на борту.

- Сейчас, - прошептал я и тронул «Мерседес» с места.

Все, довольно отвлекаться и жалеть себя! Меня ждет работа – общение с задержанным мной боевиком. Скорее всего, его уже подготовили к вдумчивой беседе. Все же уже пять часов прошло. Эскулапу и Лешему этого времени более чем достаточно, чтобы превратить заправского лгуна в кристально честного человека, прямо жаждущего возможности исповедаться во всех грехах.

Приступ ушел, как будто его и не было. Через пятнадцать минут я, здоровый и полный оптимизма, добрался до «Оплота-два». Это такой пункт для содержания пленников «Фрактала» и допросов третьей степени.

В двухэтажном здании раньше располагался детсад обувной фабрики. С пришествием новой эры фабрику разорили, детсад продали по остаточной стоимости, и таким образом он оказался во владении «Фрактала». На нем повесили вывеску левой торгово-закупочной фирмы по типу бессмертных «Рогов и копыт» - с малочисленным, привычно хлопающим глазами наивным персоналом, девочками с кофе, комнатами с факсами и бухгалтерскими документами. Все это бутафория, кроме обширных подвалов, вырытых еще советскими строителями на случай ядерной войны. Они очень нам пригодились. Там теперь уютные камеры, комфортабельные комнаты для допросов, медицинское помещение – тоже для допросов, и закуток для отдыха охраны.

Сколько у «Фрактала» таких оплотов? Как далеко раскинула щупальца наша организация? Не знаю. Да и вообще, о своих работодателях мне практически ничего не известно. Так что, получается, я просто бессловесное оружие в чужих руках? Не совсем так. Я боец, притом самый важный. Но которому вовсе незачем знать лишние подробности, опасные для жизни и здоровья.

Оставив машину в уютном дворике, где с детсадовских времен остались грибок с песочницей и зеленые елочки, я прошел на первый этаж. Зашел в кабинет под номером три. Окна его были зашторенном глухими жалюзи, под потолком прерывисто мигал зеленый огонек системы «Штора», подавляющей все виды возможной прослушки. Из мебели там были длинный стол из ДСП, несколько офисных пластмассовых стульев. Половину стены занимал огромный телеэкран, демонстрирующий сейчас человека, съежившегося на узкой койке в подвальной камере. Это тот самый «язык», которого я сегодня героически захватил.