Майор Казанцев и Европейский Халифат(СИ) - Рясной Илья. Страница 36

- Тогда мне нужен его брат Рашад аль Ади, - не обращая внимания на грубость, я настойчиво и доброжелательно гнул свою линию.

- Зачем ты нужен Рашаду?

- Я от Черного Курбана. Передай. И не строй мне рожи, не тебе здесь что-то решать! - небрежно и резко кинул я.

Улыбка сползла с губ парня и превратилась в злой оскал. Он что-то буркнул, но все же повернулся и пошел к мастерской. Толкнул металлическую дверь, врезанную в широкие жестяные ворота.

Я зевнул, потягиваясь и выражая смирение и удовлетворение жизнью.

Смуглый вернулся через три минуты. Кивнул недовольно:

- Пошли, французик!

Меня пригласили в «эмирские хоромы». Ну что же, это уже греет душу.

Дверь за мной со зловещим лязгом затворилась – мол, оставь надежду, всяк сюда входящий. Я огляделся. Солнечные лучи, косо падающие из идущего под потолком ряда квадратных окошек, кое-как разгоняли темноту в помещении.

Мастерская как мастерская. Пара полуразобранных автомобилей. Подъемник. Две смотровые ямы. Стенды с инструментами. Но на фоне этой механики имелся и уголок восточного колорита и роскоши. В дальнем углу на полу лежал огромный толстый ковер с узорами. К стенке была пришпандорена жидкокристаллическая телевизионная панель, явно краденая – чую я ворованные вещи, как истинный Старьевщик.

На низком широком диване, покрытом коврами и заваленном атласными подушками, с ногами сидел парень лет двадцати пяти. Я его узнал сразу. Это Рашад - брат главаря группировки. Рядом с ним, уютно свернувшись на широком пуфике, курчавый небритый колобок самозабвенно затягивался самокруткой с запахом марихуаны. На небольшом столике перед ними стояли ваза с фруктами, двухлитровая бутыль с «Кока-колой», а также лежал короткоствольный израильский пистолет-пулемет «Узи». Идиллия, блин!

Сопровождающий меня смуглый шнырь свинтил обратно на улицу, нести неустанный дозор. И в помещении остались те, за столиком, и еще двое внушительного вида племенных быков килограмм по сто двадцать весу на каждого. У одного, вызывающе лысого, на плече пристроилось помповое ружье. У другого, обладателя гривы длинных черных волос, забранных сзади в хвостик, за поясом заткнута увесистая инкрустированная игрушка – семизарядный револьвер, похоже, коллекционный. Наверняка где-то спер. Троглодиты как сороки - все блестящее тащат в гнездо.

Волосатый закрыл дверь на тяжелый засов – теперь сюда без взрывчатки не прорвешься, что, впрочем, меня устраивало. Лысый грубо толкнул меня в спину. Я сделал пару шагов в сторону волосатого с револьвером. Тот ловко пробежал по моим карманам в поисках оружия и других опасных предметов. Махнул рукой – мол, все нормально, чист.

Меня снова подтолкнули в спину, придав направление движения. И я приблизился к Рашаду.

Тот, молодой, гибкий, со смазливой нахальной рожей, осмотрел меня критически и осведомился:

- Тебе чего надо от нас, горилла?

- Мир твоему дому, - слегка поклонился я.

- Э, слушай, говори, что надо. Нечего попусту языком дергать! – взвился Рашад.

Он был нервный, как и положено закоренелому наркоману. Поэтому презирал все правила восточного гостеприимства, требующие с гостем сначала потрепаться полчаса о здоровье всех родственников и верблюдов, а потом уж переходить к делу или убивать его. Хотя что от того старого, полного тайн и очарования Востока, осталось у жалких криминальных ничтожеств, опустившихся до уровня дикарей?

- Я от Черного Курбана, - отрекомендовался я. - Он сказал, что с тобой можно говорить.

- Ну, так говори, - презрительно бросил Рашад.

- Вы наехали на Грифа, - продолжил я. – И взяли вещи.

- Ну и что? – пожал плечами Рашад, зло посмотрев на меня. – Взяли. За наглость и долги. Ты за Грифа просить пришел?

- Ни в коей мере, - возразил я. - Мне просто нужны вещи Грифа. Точнее, одна вещь.

- А мне нужны яхта, самолет и гурии во дворце с колоннами, - захихикал мерзко Рашад. Потом потянулся к своему соседу «колобку», вырвал у него из пальцев цигарку и глубоко затянулся, закатив глаза от удовольствия.

Окружение преданно подхихикивало. Только «колобок» пробурчал что-то недовольно. Ему не понравилось, что отняли его косячок.

Я полез в задний карман брюк и вытащил пакет с десятью пятитысячными купюрами. Объявил:

- Тут пятьдесят тысяч евродолларов. Это половина за нужную мне вещь. Если она есть у вас. Еще пятьдесят, когда получу ее.

- Ага-а-а, - Рашад задумался, глядя заворожено на деньги.

Читался он настолько легко, будто был прозрачным. На лбу у него как витрина супермаркета светились все потаенные убогие мыслишки: «Растерзать гостя и забрать эти деньги? Или все же заключить сделку, а уж потом его кинуть? Или, Аллах милосердный, исполнить все же договоренности?!» Я наблюдал за его душевными метаниями с лабораторным интересом.

Естественно, он выбрал для себя самый худший вариант. Троглодиты всегда выбирают самые неразумные пути. Потому что они троглодиты.

- Ты от Черного Курбана, говоришь… Он месяц назад, как доблестный шахид, отправился к гуриям в Алжире! – торжественно объявил Рашад.

- И что это меняет? – недоуменно спросил я. – От этого тебе стали не нужны деньги?

- Очень нужны, - заулыбался глумливо Рашад. - Поэтому я просто заберу твои деньги.

- Зачем? – картинно удивился я. - Можешь заработать в два раза больше.

- Остальное привезут, чтобы выкупить тебя, - еще шире расплылся в улыбке молодой мерзавец.

- Так дела не ведут, Рашад, - укоризненно произнес я. – Аллах такого не одобрит.

- Нет у нас с тобой дел, неверная собака! – истошно завопил Рашад. - Ты всего лишь французская овца! А свежуют и стригут овец воины джихада! Но если овца дает шерсть, она может прожить подольше. Так ты даешь нам шерсть?

Длинноволосый громила подошел ко мне. Лысый поднял помповик. Все же мои габариты и самоуверенность тревожили их.

Я отбросил от себя конверт, и деньги просыпались на пол. Длинноволосый рефлекторно дернулся к ним. Основной инстинкт – схватить деньги. Тут ничего не попишешь.

Лысый шагнул ко мне и с размаху врезал по спине помповым ружьем – хотел таким лихим ударом уронить на пол.

Я отступил в сторону, выгнулся. Приклад помповика прошел мимо, а лысый провалился вперед. Я нанес ему короткий удар кулаком по почкам, а потом контрольный ребром ладони по шее. И на полу оказался он.

Пока он падал, я сделал гимнастический трюк. И помповик оказался в моих руках, даже не коснувшись пола. Затвор там уже передернут.

Следом я от души врезал прикладом по черепу длинноволосому. Тот рухнул прямо среди разбросанных денег, к которым тянулся. Из рассеченной кожи на голове потекла кровь.

«Колобок» потянулся к короткоствольному автомату на столе. Грохнул мой помповик. В десяточку – пулей автомат «Узи» снесло со стола и унесло вдаль! А ничего пристреляно ружьишко. Даже «колобка» не задел. Хотя сильно печалиться о его подпорченной шкуре я бы не стал.

Дальше оставались технические вопросы. Аккуратными ударами, чтобы не убить, я уже со стопроцентной надежностью выключил телохранителей. Не очнутся долго – бить я умею аккуратно, но убойно.

Рашад забился в угол, в подушки. «Колобок» всхрюкнул и начал отстраняться от своего господина, или кто тот ему.

- Толстый! Ползи сюда! На коленях, - прикрикнул я, нагибаясь, беря левой рукой семизарядный пижонский револьвер длинноволосика и затыкая его себе за пояс.

«Колобок» хотел что-то возразить, но ствол помповика выразительно смотрел прямо на него. Так что пришлось ему ползти на коленях. При этом он наверняка успокаивал себя сладкими мечтами, как сдерет кожу с этого неверного в скором будущем и сварит его в кипятке. И при этом он не уставал униженно бормотать:

- Не стреляй, да… Пощади, да…

Когда он подполз, то был отключен одним точным ударом. И теперь я возвышался, как удачливый охотник – с ружьем над тремя распростертыми тушами.

- Ну что, пространство для приватного разговора расчищено, - я выразительно махнул помповиком Рашаду.