Я сама призову себе принца! (СИ) - Фрост Ника. Страница 34

Когда я отрицательно качнула головой, он замолчал.

— Нет-нет. Туда я не планировала попасть. Зато туда меня планировали доставить те маргиналы, которых ты в лесу напугал. Они упоминали эту страну или город, когда обсуждали, кому меня можно выгоднее продать. А на своей карте эту Мандарию я так и не нашла. Вот и хотелось бы выяснить так, на всякий случай, где она находится, чтобы обходить её стороной.

Внимательно дослушав меня, Дарахар выразительно поглядел на моё декольте, из которого я тогда выуживала свою карту.

— Да, карта у тебя… уникальная, прямо скажем. Устарела она уже лет двести как. Не нашла бы ты там ни Мандарию, ни Град Орэйл, ни Намай…

— Намай? — вклинившись в его речь, переспросила, потому как последнее название показалось мне отчего-то смутно знакомым. — А что это за государство? Кто там живет?

Хмыкнув, мужчина невидимым моему взгляду движением пересел лицом ко мне, отчего я так резко подалась назад, что едва не слетела с седла и, соответственно, Раха. Дарахар вовремя ухватил меня за талию и, прижав к себе, промурлыкал томно:

— Хочешь, я расскажу тебе сказку…

— Спасибо, — я мягко отстранилась, — но сказок я уже наслушалась на всю жизнь, лет на сто вперёд.

— А говоришь, что не замужем.

— Не была и не собираюсь, — я отодвинулась ещё немного, чтобы нас с ним разделяло хотя бы сантиметров десять.

— Вот и молодец, — Дарахар мне подмигнул. — Но я не про эти фантастические сказки, что юноши рассказывают юным девам, дабы охмурить избранницу и уложить её на своё ложе. Нет, я про другие, те, что некоторые называют легендами.

У меня загорелся взгляд, что от внимательного взора мужчины не ускользнуло. Он состроил загадочный вид и, добавив хрипотцы в голос, начал рассказ:

— Давным-давно. По человеческим меркам. Все расы жили в мире и согласии. Эльфараины ещё не успели разругаться и поделиться на эльдаранов и эльраинов. Терраны не познали губительных речей своего правителя Бандакара и не заразились его высокомерием. Гномы не поддались безмерной алчности, и блеск драгоценных металлов и камней не ослепил их сердца и не очернил души, а дасарты жили в Марийской пустыне, что считали своей матерью и которая не прогневалась на них за надменность. Тогда-то и начинается наша история…

— Извини, пожалуйста, — едва слышно прошептала, когда Дарахар отвлекся на мгновение, чтобы достать из сумки воду и сделать глоток.

— М-м? — он вопрошающе изогнул бровь.

— А что насчет людей, драконидов, фаэров и драконов? Ты ведь упомянул не все расы. Или драконов уже тогда не было, а людей — ещё?

Я ощутила, как едва заметно дрогнули пальцы его правой руки, которой он продолжал придерживать меня. Но на лице же мужчины не отразилось ни единой эмоции.

— Ты права, я упомянул не все расы. Пока не упомянул. Время для их появления в нашей легенде ещё не пришло…

Дарахар мне мягко улыбнулся:

— Поэтому давай продолжим… Несмотря на то, что все мы разные, мы всегда жили в мире, согласии, и не было у нас причин для вражды. Однако ничто не может длиться вечно. Так и в нашей истории — пришло время для начала мрачного финала и конца спокойной жизни. Гнилое зерно упало в благодатную почву, и глубоко пустило корни древо распрей. А тем отравленным зародышем стала обуявшая драконов непомерная гордыня. Тех самых могучих созданий, что умеют становиться великими зверями, способных подчинять себе силу всех стихий. Казалось, магия была их продолжением, ведь они с ней рождались, и она им беспрекословно повиновалась. Драконы, осознав это и наблюдая за другими созданиями, которые будто букашки ползали у их ног: нелепые, маленькие, глупые и бесталанные, усомнились в том, что им кто-то равен. И мудрейшие из мудрейших отравили свои умы этими ядовитыми мыслями. А души и сердца их закаменели от осознания своего великолепия и уникальности. И возжелали они власти. Безграничной. Повелевать другими созданиями. И никто не посмел им перечить, потому как не было силы, способной совладать с драконами. И уже мудрость, в отличие от потерявших рассудок из-за недостойных помыслов и поступков ящериц, продемонстрировали все остальные существа, на время склонив перед ними головы, но не смирившись со своей участью. Только фаэры беспрекословно подчинились взамен на обещанное могущество, что стало их вечным проклятием и навек привязало к своим хозяевам. Так начался новый виток в нашей истории, омраченный быстро сгущающимися сумерками пред наступлением кромешной темноты. А начало конца стало неизбежным…

Мужчина опять отвлекся, но на этот раз он хоть и поднес бутыль с водой к губам, но не сделал и глотка. Его лицо неожиданно потемнело, глаза заискрились, и внутри заполыхал настоящий огонь. Злой, нестерпимый, который будто сжигал сейчас мужчину изнутри дотла этой яростью.

Я протянула руку, чтобы коснуться его ладони и спросить, что внезапно с ним случилось, но мои пальцы замерли в паре сантиметров, потому что я увидела, как ногти мужчины мерцают и превращаются прямо на моих глазах в острые когти…

Переведя ошарашенный взор на лицо Дарахара, я встретилась с его взглядом. Причем ярость в вишневых глазах полностью потухла, и я заметила, что он тоже сейчас удивлен, возможно, даже больше, чем я.

— Так что там дальше? — не зная, что ещё сказать, и как отреагировать на только что увиденное, пробормотала я.

— Дальше? — мужчина продолжал внимательно вглядываться в меня, будто желая разглядеть сокрытое внутри.

— Да, легенда. Начало конца… — я стушевалась ещё больше.

Вдруг я увидела то, что не должна была? И просто обязана сейчас испугаться, как нормальный житель этого мира, и бежать от него подальше, как ранее деревенская девчушка и бандиты?! Видимо, они тогда увидели в нем именно эти метаморфозы… Знали, что это значит, поняли, кто мужчина такой, и благоразумно сбежали? А я вновь ничего не знаю. Не понимаю, что творится в этом мире! И куда глупее и не сообразительней детей, что тут родились, ведь не знаю элементарных основ, которые невозможно прочитать в книгах.

— Ах да, легенда, — удивление на лице Дарахара сменилось дежурной пошловатой улыбкой. — К ней, пожалуй, мы вернемся чуть попозже.

— Почему?

— Потому, моё солнышко, — он кивнул в сторону, — что мы подъезжаем к Самахару.

Подняв взгляд, готовая снова всматриваться вдаль и пытаться хоть что-то разглядеть, я застыла. Потому как пытаться что-то увидеть уже не требовалось.

С очередного холма, с которого мы сейчас неторопливо спускались, открывался удивительный вид на долину, окруженную холмами и устремляющимися ввысь горами с разных сторон, будто огромная драгоценная жемчужина, в оправе. Мне было прекрасно видно и белоснежный город, утопающий в зелени, растянувшийся вдоль воды на всём протяжение долины. Огромное количество различных форм, размеров и конструкций корабли спокойно покачивались у причалов, на воде, переливающейся множеством оттенков в и искрящейся от солнечных лучей.

— Красиво… — прошептала зачарованно.

На это моё заявление мужчина лишь саркастично хмыкнул, пожал как-то неопределенно плечами и, перекинув ногу, развернулся, вновь сев нормально, ко мне спиной. И только после этого, тоже обозревая окрестности, Дарахар сказал:

— Да, отсюда он всё ещё так же прекрасен, как и прежде. Поэтому я и хотел, чтобы ты увидела его в блеске ушедшей красоты. Потому как чем ближе мы будем подъезжать, тем стремительнее будет пропадать очарование Самахара. И ты поймешь, что я имел в виду, отговаривая тебя от пребывания в этом городе.

И по прошествии недолгого времени я смогла убедиться, что мужчина оказался целиком и полностью во всём прав.

Чем ближе мы были к Самахару, тем сильнее я разочаровывалась. Благоухание цветов с полей сменилось затхлой вонью, с которой не мог справиться и солоноватый ветер с моря. Гнилостный запах всё сильнее забивался в нос и вскоре стал казаться липким, усиливая неприятные ощущения.

Кажущиеся издалека аккуратными и белыми домики вблизи на деле оказались обветшалыми, с отвалившейся кусками штукатуркой и даже с покосившимися стенами халупами. Дорожки, некогда аккуратно выложенные из прямоугольных камней песчаного цвета, были сплошь покрыты грязью, гнилыми пищевыми отходами… И не только ими.