Мир Дому. Трилогия (СИ) - Шабалов Денис. Страница 70

– Внимание! Огонь по готовности! Патроны экономим, стреляем прицельно! – тут же оттранслировал Серега группе – и сам, перехватив поудобнее калаш, нашарил стволом черный зев ворот. Сейчас. Вот сейчас. Сейчас попрут… Чуть больше сотни метров. Сначала длинной очередью отработать, прямо в массу – а потом по одному выцеливать. Гарь от чадящего чернотой УРа поднималась вверх, под потолок Галереи и проникала в амбразуру; щекотало ноздри, першило в горле и хотелось чихнуть – однако он держался. Чихнешь – и упустишь момент…

Дымы! Дымовые гранаты, кувыркаясь в воздухе, полетели кучно и разом. Падая, они замирали на мгновение, словно собираясь с силами – а потом, пыхнув, выбрасывали с обеих своих концов грязно-желтые облака. И дальше продолжали дуть без остановки, пока состав не выгорит, заполняя пространство мутной пеленой. Серега аж застонал от досады – прикрыли атаку, придется наугад садить! Минут пять, пока вентиляция отсосет дым, весь третий уровень будет работать вслепую! Это у подразделений есть спецсредства, у гражданских и курсантов – нет! Нет у них тепловизоров, которые могут проявить в дыму хотя бы кадавров, нет установок ОРРИ-излучения или лазерных сканеров, которые вскроют и механизмы! Да что ж это такое!.. К следующему разу нужно обязательно хоть что-то заиметь!

Орудийные системы Периметра ответили мгновенно. Короткими отрывистыми очередями залаяли автоматические пушки, металлически загрохотали КПВТ, чуть дрогнул пол – это на первом и втором уровнях башни заработал пятьдесят седьмой. Активные наушники, защищая слух, погасили все звуки громче определенного предела, и сейчас он слышал лишь дальние системы, те, что ближе к юго-восточной башне, – но работа 2А91 воспринималась безошибочно. Ступнями. Да и проникали все же звуки под закраины чашек – и уже только по ним становилось ясно, что грохот снаружи стоит адский.

Уперев ствол туда, где находились невидимые сейчас в белом тумане ворота, Серега надавил спуск. Калаш застучал, коротко толкаясь в плечо; пули, вспыхивая трассерами через три,строчкой пошли в туман. Высадив без перерыва первый магазин, заученным движением он дернул из подсумка следующий, шкрябнув по защелке железом, скинул отработанный, подоткнул новый, чувствуя ладонью щелчок – и снова открыл огонь, теперь уже короткими очередями. «Двадцать два… двадцать два… двадцать два…» – звучал в голове чей-то металлический голос. После каждой очереди Серега смещал ствол чуть левее, от ворот к середине галереи, согласно воображаемой траектории движения противника – атака ведь вглубь идет, так может, и зацепит хоть одного… Отстрелял второй, нырнул за бетонный подоконник, сбросил, сменил, ушел налево, в противоположный угол амбразуры, поменял плечо… тело работало само, точь в точь как и учили, без единой ошибочки; после первого же магазина в голове вдруг наступила кристальная ясность и полная сосредоточенность, изученное и забитое в моторку само поднималось из глубин памяти, только хватать успевай, наполняя сознание восторгом: получается ведь!.. получается! Более того! Он вдруг обнаружил, что мозг, словно многоканальная система, может выполнять несколько параллельных задач сразу! Одновременно со стрельбой удавалось и прикидывать свои дальнейшие действия, и даже слушать орудийные системы! А их действительно нужно было слушать – команда «работаем согласованно» не просто так дана. Пока внизу есть противник – ведут огонь, ориентируясь на сенсоры орудий и операторы; если же замолчали – значит, и противника на открытом пространстве больше не осталось. Что, в принципе, вполне возможно – такая огневая плотность даже тяжелой платформе проблемы создаст; тот же четырнадцатый калибр хоть и не возьмет броню, зато навесное сдерет за милую душу…

После четвертого магазина туман, наконец, начал рассеиваться. Вентиляция давно уже крутила на полную мощность, белая мгла около воздухозаборников в потолке и стенах бушевала водоворотом, всасываемая мощными вентиляторами – и видимость понемногу восстанавливалась. В тумане пошли разрывы, он редел, рвался, расползаясь клочьями…

И тогда он увидел их.

Первыми шли ППКО разграждения – магнитные мины от десятки до пятидесятой включительно, натыканные щедрой рукой, не пустили бы механизмы дальше середины галереи, и эти платформы собирались решить проблему. Три больших шипастых катка, установленных у каждой буфером впереди, торили широкую дорогу, собирая все мины у себя на пути. Дым дал им продвинуться довольно далеко: центральная ППК дотянула почти до ворот Внутреннего Периметра, но здесь и встала, завязнув в путанке,растянутой на ближних подступах; левая умерла на середине галереи, пройдя приличное расстояние по тактическому полю и собрав неплохой урожай; правая же, повернув вдоль внешней стены, уже маячила у юго-восточного УРа. Следом за ними двигались ППКБ и двухтонники, кентавры и пауки. Платформы – самые мощные, БЛ, – в дополнение к собственной броне укрыты еще и четырьмя щитами, составленными под углом, и походили на гигантских черепах; кентавры и пауки же скрывались за собственными щитами, пожиже, перекидывая их по мере необходимости на те направления, откуда в данный момент шел наиболее плотный огонь. И дальше, рассыпаясь широким веером, ныряя и прячась в пересечёнке, мерзко деревянно раскачиваясь и переваливаясь с ноги на ногу, бежали четырехсотые и пятисотые.

Живого контрóллера – не цель на конце стрелковой дорожки, а действующего, жуткую боевую машину – Серега видел в первый и последний раз именно тогда, много лет назад, на Плантациях: накаты дети всегда пережидали в Убежище, и на Серегином веку таких, чтоб участие принимать, еще не случалось. И тем неприятнее они были ему сейчас… Андроидный механизм движется так неестественно и отвратительно для человеческого восприятия потому, что он металлический. Жесткий каркас, боевое шасси. Он не может двигаться пластично, пружинящей энергичной походочкой человека, когда все мышцы, суставы и связки работают в унисон. Нет у него этой слитности работы мышц всего тела, согласованности, плавности движений. Скорость – есть, резкость и ускорение – тоже, мощь – запредельная. Но вот сами движения не изменишь и живым не уподобишь – они всегда остаются механическими. Тут разве что специально к этому стремиться: применять пластичные материалы, снабжать чем-то вроде пружинящих шарнирных суставов, программировать плавность сервоприводов без жесткой фиксации в конце движения… Да только зачем? Механизм, построенный на пластичном шасси, не возьмет на борт столько груза и не выдержит перегрузок множественных попаданий. Только сталь, только жесткость. Только хардкор. А все это вкупе и дает механичность и неестественность.

Да, это было неприятное зрелище… Но именно, что неприятное, не более! Как раз четырехсотые и пятисотые, самые распространенные в Джунглях, основная ударная единица армии машин, когда-то до жути пугали Серегу. Однако прислушавшись к себе, он с радостью отметил, что того запредельного ужаса, который чувствовал в детстве, нет и в помине. Страх исчез без следа! А еще присутствовала целая гамма чувств, начиная от нетерпения и азарта, мысли «а вот сейчас завалю десяток, зря, что ли, учили…» – и заканчивая опасением: не подвести бы Наставника и общину…

Не подведем! Вскинув автомат, Серега выцелил ближайшего – четырехсотый, скрываясь за холмиком от фронтального огня тяжелых орудий, мрачно набычившись своим жутковатым черепом, стрелял куда-то правее и вверх. Расстояние чуть больше сотни метров, и Серега понял, что у него есть реальный шанс!.. Весь бок механизма был открыт, виднелись чешуи брони, укрывающей шасси и начинку – но боковые пластинки тоньше и уязвимее, чем фронтальные. А еще – здесь торчала решетка охлаждения радиатора! Вон туда, под поднятую левую лапу, которой он удерживал цевье автомата, в подмышку, где у человека бьется сердце, а у КШР-400 стоит топливный элемент!..

Калаш застучал, посылая короткую очередь в цель… попадание! Знай наших! Серега ощерился в предвкушении, ожидая что механизм сейчас завалится на бок, тем самым открывая его личный боевой счет, а может, и рванет, калеча соседей… куда там! Выдержав бронебои, контрóллер дернул локоть вниз, прикрывая уязвимость – и, развернувшись верхней частью корпуса на девяносто градусов, стеганул в ответ длинной, прямо по амбразуре, в которой торчал обидчик. Уже уловив его разворот, Серега рванулся вправо, уходя за угол – и ответка прошла мимо, ударила в противоосколочный экран за спиной, брызнув острой бетонной крошкой. Пробрало! Тело, получив мощный заряд из надпочечников^[111], словно ледяной водой окатило! Дрогнули руки, подломились колени, спирая дыхание, мощно, до судорог, скрутило мышцы живота… ведь буквально мгновение промедлить – и все! Да вот хрен тебе, тварь! Серега, зарычав от прилива прямо-таки бешеного упрямства, нырнул вниз, уходя за подоконником на другую сторону амбразуры, вывалился корпусом вправо, вскидывая автомат – и, нащупав своего врага, снова стреляющего куда-то вверх, упер пламегас в его бочину. Ухватил крепко, так, чтоб не дернулся ствол, чтоб все в цель ушло!.. Вдох… выдох… и на выдохе, плавно… получай! Короткие очереди, по три, одна за другой, улетели в цель. Он видел, что попал, трассера пришлись куда нужно, взорвавшись искрами рикошетов и брызгами пробитий!.. Проклятый механизм дернулся, поворачиваясь снова – да неужели, сука, опять впустую?! – но что-то в его движениях было уже не так. Уже повреждены были сервоприводы, вращающие тело в горизонтальной проекции, и потому разворот получился медленным и неуклюжим! Серега, продолжая долбить, орал нечленораздельное, понимая, что просто обязан завалить эту тварюгу, осыпая корпус и голову контрóллера бронебойными… Механизм замер на полпути, так и не довернувшись, постоял задумчиво, словно решая, поддаться человеку или нет, – и вдруг рванул, разбрасывая в стороны раскаленные обломки металла.