Мудрость толпы - Аберкромби Джо. Страница 1

Джо Аберкромби

Мудрость толпы

Joe Abercrombie

The Wisdom of Crowds

* * *

Посвящается Лу – с беспощадными, суровыми объятиями.

Часть VII

«Великие кажутся великими лишь потому, что мы стоим на коленях. Поднимемся же!»

Элизе Лустало [1]

Чувствовать себя королем

– А знаешь, что я тебе скажу, Танни?

Взгляд слегка налитых кровью глаз капрала скользнул в сторону Орсо.

– Да, ваше величество?

– Должен признаться, я вполне доволен собой!

Стойкое Знамя колыхалось на ветру, белый конь на нем по-прежнему вставал на дыбы, золотое солнце сверкало, и название «Стоффенбек» уже было вышито среди имен других знаменитых побед, свидетелем которых оно было. Сколько Высоких королей торжественно выступали под этим куском блестящей ткани? И вот теперь Орсо – находясь в численном меньшинстве, осмеянный и в целом списанный всеми со счетов – присоединился к их рядам. Тот, кого памфлеты некогда окрестили «принцем проституток», словно прекрасная бабочка, появляющаяся из отвратительной куколки, вдруг оказался новым Казамиром! Да, жизнь порой выкидывает странные фортели. В особенности жизнь королей.

– И вы имеете полное право быть довольны собой, ваше величество, – напыщенно возгласил маршал Рукстед (сам большой эксперт по части самодовольства). – Еще до боя вы показали, что вы умнее ваших врагов, в бою – что вы их сильнее, и к тому же захватили в плен самого мерзкого предателя из всей кучи!

И он бросил удовлетворенный взгляд через плечо.

Лео дан Брок, тот самый герой, который несколько дней назад только что не подпирал макушкой небо, теперь трясся в жалком фургоне с зарешеченными окнами, в обозе позади Орсо. Даже от его бренной оболочки осталось меньше, чем было прежде, – его изувеченная нога была погребена на поле боя вместе с его изувеченной репутацией.

– Вы победили, ваше величество! – пропищал Бремер дан Горст, но тут же захлопнул рот и нахмурился, озирая приближающиеся башни и дымовые трубы Адуи.

– И в самом деле. – На лице Орсо сама собой появилась непроизвольная улыбка. Он уже и не помнил, когда такое случалось в последний раз. – Подумать только, Молодой Ягненок наголову разбил Молодого Льва!

Казалось, даже одежда сидела на нем лучше, чем перед сражением. Орсо потер подбородок, во всей этой неразберихе несколько дней не видевший бритвы.

– Может быть, мне отрастить бороду?

Хильди, сдвинув на затылок фуражку, которая была ей велика, окинула его щетину критическим взглядом.

– А вы на это способны?

– Ты права, Хильди, в прошлом у меня многое не получалось. Но так можно сказать и о множестве других вещей! Будущее сулит нам большие перемены!

Наверное, впервые в жизни ему не терпелось увидеть свое будущее – может быть, даже схватиться с этой мерзкой тварью и заставить ее принять такой облик, какой желает он. Именно поэтому Орсо оставил маршала Фореста распоряжаться и возвращать потрепанной в бою Дивизии кронпринца какое-то подобие порядка, а сам с сотней верховых отправился в Адую впереди основного корпуса. Ему не терпелось поскорее добраться до столицы, чтобы направить государственный корабль на верный курс. Теперь, когда с мятежниками было покончено, он наконец сможет отправиться, как давно мечтал, в большое турне по всему Союзу и приветствовать своих подданных как король-победитель. Выяснить, чем он может им помочь, сделать их жизнь лучше. С благосклонной улыбкой он представлял, каким именем нарекут его восторженно ревущие толпы. «Орсо Стойкий»? «Орсо Непоколебимый»? «Орсо Бесстрашный»? «Твердыня Стоффенбека»?

Он сел прямее, мягко покачиваясь в седле, и глубоко втянул в себя зябкий осенний воздух. Ветер дул с севера, относя дымы Адуи к морю, так что он даже не закашлялся.

– Наконец-то я понимаю, что значит выражение «чувствовать себя королем»!

– О, на этот счет не стоит беспокоиться, – заметил Танни. – Я уверен, что вы глазом моргнуть не успеете, как вас снова накроют смятение и беспомощность.

– Несомненно.

Помимо воли Орсо снова бросил взгляд в конец колонны. Израненный лорд-губернатор Инглии был не единственным их знатным пленником. Позади тюремного фургона, где был заточен Молодой Лев, в окружении многочисленной охраны грохотал экипаж, в котором ехала его беременная жена. Что это там, не бледная ли рука Савин схватилась за край окошка? Орсо поморщился даже при мысленном упоминании ее имени. Когда единственная женщина, которую он когда-либо любил, вышла замуж за другого (а затем предала и его), он искренне считал, что ничего хуже быть уже не может. Пока не узнал, что она его единокровная сестра.

Ароматы трущоб, беспорядочной россыпью окружавших городские стены, лишь усилили внезапно накатившую на него тошноту. Подъезжая к городу, Орсо рисовал себе простолюдинов с улыбками на лицах, веснушчатых детишек, размахивающих флажками Союза, ливень благоуханных лепестков, которыми его осыплют красотки с балконов. Он всегда воротил нос от подобной патриотической чепухи, когда она касалась других победителей, но нисколько не возражал против того, чтобы самому стать ее мишенью. Но вместо этого на него из темных углов хмуро взирали какие-то оборванные типы. Хрипло расхохоталась проститутка, жующая куриную ногу за скособоченным окном. Какой-то безобразный нищий весьма недвусмысленно сплюнул на дорогу, когда Орсо рысцой проезжал мимо.

– Недовольные всегда найдутся, ваше величество, – вполголоса утешил его Йору Сульфур. – Спросите моего господина, поблагодарил ли его хоть кто-нибудь за все его труды.

– Хм-м… – Насколько Орсо мог припомнить, окружающие всегда относились к Байязу не иначе как с подобострастнейшим почтением. – И как он на это реагирует?

– Просто не обращает внимания. – Сульфур перевел безразличный взгляд на обитателей трущоб. – Как на муравьев.

– И правильно! Нельзя позволять им портить себе настроение.

Однако было уже поздно. В дуновении ветра появился неприятный холодок, и Орсо ощутил знакомое беспокойное покалывание на загривке.

* * *

Внутри фургона еще больше потемнело, грохот колес зазвучал более гулко. Лео увидел, как мимо зарешеченного окна промелькнула каменная кладка, и понял, что они, должно быть, въехали в Адую через одни из городских ворот. Он-то мечтал вступить в столицу во главе триумфальной процессии! Вместо этого его ввозили в запертом фургоне, воняющем лежалой соломой, гноем и позором.

Пол под ногами подпрыгнул, отозвавшись волной нестерпимой боли в его культе, выжав новые слезы из опухших глаз. Каким же он был гребаным идиотом! Какими возможностями не сумел воспользоваться! Каким шансам дал проскользнуть у себя между пальцев! В какие ловушки позволил себе угодить!

Ему надо было послать подальше этого вероломного труса Ишера сразу же, как только в его болтовне проскочило первое упоминание о мятеже. Или, еще лучше, пойти прямиком к отцу Савин, выложить Костлявому все как есть. Тогда он до сих пор был бы самым знаменитым человеком в Союзе. Героем, побившим Большого Волка! А не остолопом, проигравшим Молодому Ягненку…

Ему следовало усмирить свою гордость в переговорах с королем Яппо. Подольститься, позаигрывать с ним, поиграть в дипломата, с улыбкой предложить ему Вестпорт, выменяв этот никому не нужный клочок Союза на всю остальную территорию – и высадиться в Миддерланде, имея за спиной стирийское войско…

Он должен был взять с собой мать. При мысли о том, как она упрашивала его на пристани, ему хотелось рвать на себе волосы. Уж она-то сумела бы навести порядок в той неразберихе на берегу! Бросила бы один спокойный взгляд на карты – и сразу бы направила войска к югу по нужной дороге. Они бы пришли в Стоффенбек первыми и навязали противнику заведомо проигрышное сражение…