Северянин. Трилогия (СИ) - Лей Влад. Страница 12

— Сначала нужно сложить мертвецов на вторую ладью и сжечь ее, — сказал кто-то.

— Мы не можем себе это позволить, — заявил старик, — наши воины видят нас и знают, что мы задумали — они поймут нас и простят. А воинов ярла, которые ступили на нашу землю и умерли от наших мечей, пускай ярл и хоронит.

— Орт будет недоволен! — проворчал кто-то.

— Наш хирд смог в честном бою победить воинов с двух драккаров — ответил старик, — Орт будет недоволен, если мы попросту потратим время, которое он нам дал.

Все одобрительно загудели.

Глава 4

Прогулка под парусами

Мне доверили очень важную задачу — управляться с рулевым веслом. Вот только пока в этом особой необходимости не было: Олаф сам справлялся с парусами, а старик, до этого лежавший пластом, вдруг оживился и, кряхтя, пытался ему помогать.

Все-таки мы в игре и вряд ли для заживления раны было необходимы недели или даже месяцы — если дети здесь вырастали буквально за несколько месяцев, то и раны заживлялись быстро. Не зря ведь я соврал брату о том, что меня не зацепило в бою.

Я украдкой оттопырил край «рубахи» и рассмотрел рубец — вот и все, что осталось от моего боевого ранения.

Кстати, о брате. Судя по его выражению лица, он собирался бросить вызов Хрольфу, если со мной что — то случится. Более того, перед боем он как мог «сигналил» мне, чтобы я не влезал в драку. Однако не решался сказать мне это прямо (видимо, это как — то нарушило бы местные обычаи). Впрочем, после моей победы с брательником состоялся короткий, но довольно эмоциональный разговор, в ходе которого выяснилось, что на нашей ферме осталась его жена и ребенок, которых он отправился забирать. Мы условились, что встретимся либо в главном поселении острова — славном Лейре, либо же увидимся у отшельника.

Брат не горел желанием уходить с нашей фермы, но мне с горем пополам удалось его переубедить. Если сюда вновь придут воины ярла (а они придут), то вряд ли его оставят живым. Как и его жену, моего племянника. Нет, может, им и оставят жизни, но в таком случае им всем предстоит тянуть лямку треллов, рабов.

И брат прислушался к моему мнению.

Впрочем, если говорить откровенно — на данный момент меня мало заботило то, что с ним случится. Ну не испытывал я к нему никаких эмоций. Не испытывал и все.

Вот, к примеру, тот же старик, при первой встрече клявший меня последними словами, но вступившийся после боя, тем самым позволивший мне заслужить уважение воинов, был для меня ценным союзником. Как и Олаф, решивший принять участие в моей авантюре с драккаром (и без которого вряд ли бы Гуннар вообще позволил эту самую авантюру).

А вот игровой «брат» являлся эдаким безликим нпс, на которого мне было попросту плевать.

Тем не менее, при расставании я решил подарить ему секиру Хрольфа, которая досталась мне в качестве трофея. В отличие от меня брат был здоровым быком и смог бы управляться со столь массивным оружием. Я же после того, как ударил ею Хрольфа, до сих пор чувствовал, как гудят руки. Так что все в тему: от здоровенной секиры избавился ‒ ну не выкидывать же ее? Соратники не поймут такого моего хода. Да и продать ее, вроде как, нельзя — трофейное оружие, как я понял из объяснений Асманда, не принято продавать, зато можно дарить, что я и сделал, чем помог и своему брату — фактически безоружному. А еще, вполне возможно, заручился его дружбой (хрен знает как тут система взаимоотношений реализована). Все же еще один спутник мне пригодится.

Мы отплыли от берега уже достаточно далеко. Фигуры на берегу, сновавшие по песку возле драккара, казались маленькими. Различить лица было уже сложно.

— Держи весло правее, землеройка! — крикнул мне Олаф. — Нужно держаться берега, а не уходить в открытое море.

Я послушно сделал, как он сказал, и драккар (или ладья, как они ее называли), тут же стал медленно поворачивать, развернулся боком к берегу.

— Ветер попутный, боги нам благоволят, — сказал старик, присевший на лавку для гребцов перевести дух. — Если дальше так все и будет — к утру доберемся до южного фьорда.

— Было бы хорошо, — кивнул Олаф, — но меня не беспокоит, сколько мы будем плыть. Меня беспокоит то, что мы можем столкнуться с людьми ярла…

— Что, не сможем от них уйти? — спросил я.

Олаф и старик переглянулись и заржали.

— А как ты сам думаешь, нод? — спросил Олаф. — У них полная ладья гребцов, а нас тут всего трое. Да еще и наш корабль загружен оружием, щитами, кольчугами.

Согласен, глупый вопрос.

— Тогда будем уповать на то, что боги не отвернутся от нас, — сказал я.

— На богов уповать, конечно, надо, — ответил старик, — но и самим думать нужно. Будем идти вдоль берега, на большом расстоянии. Даже если нас увидят воины ярла, они решат, что это один из своих драккаров. Мы ведь не поменяли парус.

Я поднял голову вверх. Ветер трепал красно-белый парус. Точно такие же цвета как на щитах тех, с кем совсем недавно мы бились.

— Думаешь, не увяжутся следом? — спросил я.

— Думаю, нет. Если они увидят нас с берега, то будут заняты своими делами. Если же мы встретим другой драккар в море — могут и увязаться…

— Старик! Всегда хотел спросить тебя, — влез Олаф, — почему ты называешь ладью этим странным словом «драккар».

— Так было принято у нас, — ответил старик, пожав плечами.

— У кого это, «у нас»? — не понял Олаф.

— У нодов, — ответил старик.

— Так вот почему ты все время поминаешь какого-то Одина! — протянул Олаф.

— Только не говори мне, что ты только узнал, что я нод, — закашлялся-засмеялся старик, — иначе я посчитаю тебя глупым слепцом.

— Да как-то не задумывался над этим раньше, — хмыкнул Олаф, — а спросить некогда было. Мы с тобой нечасто виделись.

— Спросил бы у других.

— Я не привык, словно старуха выспрашивать о ком-то, и собирать сплетни, — возмутился Олаф.

— Твое дело, — пожал плечами старик, — я родился нодом, но всю жизнь прожил в Лейре. Меня давно считают своим. И я считаю жителей Лейра своими.

— Но продолжаешь верить в своего бога и называть ладьи «драккарами» — подколол его Олаф.

— Где бы ты ни был, никогда не стоит забывать, кто ты есть, — философски заметил старик.

— Не хотел бы я быть нодом, — проворчал Олаф.

— И зря! — ответил старик, после чего оба замолчали. Олаф принялся подтягивать парус, а старик просто сидел на лавке и глядел на волны.

А я слушал их и пытался разобраться в ситуации. Получается, старик ‒ нод, как и я. Но почему к нему совсем другое отношение? Потому, что, как он сказал, уже давно здесь живет, и к нему привыкли?

Вид вокруг открывался просто великолепный. Я даже забыл, что нахожусь в виртуальном мире. Все казалось таким реалистичным: и горы, чьи вершины скрывались в темных, дождевых облаках, и само небо ‒ вечернее, темнеющее. Реалистичной была даже колышущаяся вода, чьи волны бились о борт нашего корабля, а некоторые из них продолжали свой бег к скалистым берегам, чтобы разбиться о камни, разбросав пену. Даже брызги, иногда долетавшие до меня, были до жути настоящие — холодные, мокрые. Именно такие, какие и должны бы были быть.

Я обернулся, заметив что-то позади нас.

Там, на оставленном нами берегу, уже вовсю пылал второй драккар. Огромный костер старался сожрать деревянный корабль, языки пламени поднялись на несколько метров вверх и уже облизывали мачту, превращали в ничто свернутый красно-белый парус.

На берегу возле огромного костра стояло несколько человек. Они спокойно глядели на то, как горел корабль, а затем развернулись и двинулись прочь, вверх по склону.

Чем дальше они отходили от кострища, тем хуже я их видел. Миг, и я уже не смог их разглядеть — все же расстояние было велико, да и уже стемнело.

— Парус! — я повернулся на крик Олафа, завертел головой, пытаясь разглядеть увиденный им парус. Наконец я понял, куда он смотрит и уставился туда же, пытаясь разглядеть корабль.

Далеко, практически на линии горизонта, я заметил нечто, что можно было бы назвать кораблем. Он явно шел к костру, заметил его.