Уездная учительница магии (СИ) - Корсарова Варвара. Страница 26

— Госпожа Верден, как вы допустили, что Регина занималась с вами? Я же говорил, что против ваших уроков!

— Добрый день, господин Роберваль, — я неторопливо поднялась и отряхнула юбку. — На мои дополнительные уроки могут ходить любые ученики. Кроме того, Регина сидела во дворе совсем одна. Как учитель, я не могла допустить, чтобы ребенок оставался без присмотра. Поэтому не стала ее прогонять, когда она пошла с нами. Сначала она держалась в отдалении, но я следила за ней. Потом она выразила желание присоединиться. Это меня обрадовало. Хорошо, когда юная барышня любопытна, смела, и хочет изучать мир.

Регина чуточку покраснела от удовольствия, что ее назвали «смелой юной барышней».

— Ее гувернантка заболела, — огрызнулся Роберваль. — Поэтому пока мне приходится забирать ее самому. А поскольку я занятой человек, не всегда могу делать это вовремя.

Ага, оправдывается! Я мысленно улыбнулась. Однако у девочки есть гувернантка! Выходит, не доверяет Роберваль государственной школе; нанял для нее дополнительную наставницу. Наверное, у него в доме полно слуг. Однако он сам приехал за дочерью...

— Идем, — он потянул дочь за руку.

— До свидания, Регина! Я уверена, у тебя получилось бы заставить этот бутон распуститься, — сказала я ей вслед. — Лепестки уже начали шевелиться!

Кажется, господин Роберваль зарычал, а может, и заскрипел зубами.

Робервали ушли; я еще долго слышала тонкий, немного манерный голосок девочки, когда та взахлеб рассказывала отцу о том, как прошел день.

— Урок окончен, — объявила я. — Теперь мы увидимся послезавтра. Но попробуйте каждый вечер выполнять упражнение: перед сном вспомните все, что хорошего случилось за день, а утром представьте все хорошее, что с вами произойдет!

Глава 10

Кривой Дом у погоста

Я вернулась в школу и обнаружила, что учительская превратилась в склад. Повсюду лежали тюки. У камина стоял директор и со стоном растирал спину.

— Откуда это? — удивилась я.

— Это все вам! — он обвел комнату широким жестом, охнул и сморщился. — Родители учеников принесли. Вещи на первое время. Белье, одежда... у вас же теперь ничего своего нет.

— Увы, это так!

— Господин Матибор отдал вам старый велосипед. Стоит у ворот. Вы умеете ездить? Ваш новый дом расположен далеко от школы. Средство передвижения вам не помешает.

— Да, умею! Какой чудесный подарок!

Я двумя пальцами вытянула из тюка старую, заштопанную простыню. В другом оказались погнутые жестяные тарелки и кружки. Мое новое имущество заставило бы любого старьевщика прыгать от радости.

Но и я радовалась! Приятно, когда незнакомые люди не оставляют тебя в беде.

— Я выдам жалованье за две недели, вам деньги сейчас пригодятся. Слушайте, мне жаль, но я не смогу проводить вас и показать дом. После вчерашнего так разыгрался ревматизм...

— Хотите, помогу? Правда, я не лекарь, умею лишь ненадолго снимать боль.

— Не нужно, спасибо! Я хоть и не Одаренный, но знаю, что на это вы тратите силы. А силы вам самой понадобятся. Вас сейчас проводит Ланзо; он все равно болтается вокруг школы без дела. Боюсь, Кривой дом в не лучшем состоянии. Я велел Виктору привести его в порядок. Но он пока отказывается наотрез. Дело в том, что... с этим домом связаны некоторые нехорошие слухи.

— Ни о каких слухах больше и знать не хочу. Уверена, мне все понравится. Я неприхотлива.

— Вы не сомневайтесь, дом и правда крепкий. Это городская достопримечательность. Сразу после постройки под домом просел грунт, и здание немного перекосило. Однако оно осталось устойчивым, и выглядит... кхм... интересно. А, вот и Ланзо! Мальчик мой, проводи госпожу Верден к Кривому дому! Теперь она будет в нем жить.

Замешкавшийся в дверях Ланзо кивнул.

— Что ж, идем! — я подхватила сумку с подарками госпожи Барбуты, остальные тюки пока трогать не стала — придется перенести их за пару ходок. Нащупала в кармане ключ и пошла на улицу.

У ворот школы стоял подарок начальника пожарной части. Велосипед был стар и тронут ржавчиной. Придется его хорошенько смазать. Но как, спрашивается, это сделать? Надо разыскать умельца…

— Я знаю, как все наладить, — сказал Ланзо, наблюдая, как я задумчиво кручу педаль рукой. Цепь скрипела и заедала. — Я иногда помогаю наладчикам на лесопилке. Они добрые и не прогоняют меня. У них много разных механических штук. Пилы, погрузчики...

— Спасибо, Ланзо! Ты многое умеешь.

Ланзо смутился от похвалы. Он пожал узкими плечиками, сунул руки в карманы и пошел вдоль по улице.

— Пока оставьте велосипед тут. Вечером им займусь. До Кривого дома далеко идти, — сказал он, не оборачиваясь. — Он на окраине, почти у самого леса. Но я покажу короткий путь.

Дорога и впрямь заняла минут пятнадцать. Ланзо сворачивал в узкие переулки, проводил меня тропками за огородиками, мимо амбаров и складов. Все повороты и лазейки запоминались плохо. Лучше бы идти дольше, но по главным улицам.

— Мы пришли, — объявил Ланзо и остановился. Последние дома города остались далеко за спиной, как и заросший ковылем и бессмертником пустырь.

— Ого! — только и смогла выдавить я.

Мой новый дом отличался редкой несуразностью — и это еще мягко сказано. Он был сложен из серого кирпича, изрядно побитого непогодой. На стенах белели соляные разводы от дождя и расползались рыжие пятна мха. Над двускатной крышей торчала полуразвалившаяся труба.

Вокруг дома буйно росли сорняки: полынь, крапива, чертополох. Среди зарослей возвышалась будка сортира. Я живо представила, как бегу туда зимой, в непогоду, и поежилась.

Но больше всего поразило не запустение. Дом действительно оказался кривым. Или, точнее, косым. Левая часть дома уходила в землю локтя на два по сравнению с правой. Косыми были и проемы, рамы, и дверь.

Все выглядело так странно, что хотелось протереть глаза. Дом как будто выпал из другого измерения, где все шиворот-навыворот.

Однажды на студенческой вечеринке я перебрала пунша. Спьяну у меня кружилась голова, и казалось, что стены комнаты и мебель стремятся уползти вбок. От этого отчаянно тошнило. Вид Кривого дома вновь заставил меня испытать эти противные чувства.

Интересно, пол тоже наклонный? А как же мебель? Придется прибивать ножки гвоздями, чтобы кровать не укатилась вниз?

— Кто здесь жил раньше, знаешь?

Ланзо кивнул.

— Старая Мазена. Она за плату ухаживала за могилками, иногда обмывала покойников. Но потом люди перестали ее просить. Потому что она сплетничала с мертвыми.

— Это как?

— Она знала, как прошли их последние часы. Расспрашивала их. Покойники ей отвечали. Мазена потом разные гадости говорила их родственникам. Людям это не нравилось. У нас ведьм не любят. Потом Мазена отправилась в лес и ее забрал призрак Грабба. Мазену нашли на опушке через три дня, она ничего не помнила. Только мычала и все время спала. Так и умерла во сне. В ее доме никто не захотел селиться.

Нет, конечно, я не суеверная, но лучше бы Ланзо мне этого не рассказывал. А он все не умолкал.

— Потом два лета назад там недолго жил заезжий Штукарь. Тот покойников и призраков не боялся.

— Кто?

— Ну, фокусник. Иштван, что ли, по имени... Но все звали его Штукарь. Он раньше в цирке работал или на ярмарке. Он так говорил. А потом его выкинули с поезда на станции за какие-то дела. Вот он и решил тут пожить. Но ненадолго задержался. Штукарь всякие фокусы показывал за деньги, в карты играл в трактире с лесорубами. Выигрывал всегда, за это его не любили. Говорили, он магией промышлял. А потом он просто исчез. Дом опять оказался пустой. Только чемодан его и остался, ну, Штукаря. С разными колдовскими штуками. Чемодан сожгли, дом заперли. Говорят, Штукаря тоже забрал призрак Грабба.

Я покачала головой. Час от часу не легче. Отличная история у дома. Сначала безумная старуха — а может, и Одаренная с талантом некрогноста, человека, который умеет считывать остатки энергетической ауры покойных. Но задушевные беседы с мертвяками, конечно, преувеличение. На такое некрогносты неспособны. Потом тут побывал шулер-гастролер. Который пропал при невыясненных обстоятельствах. Теперь я буду тут жить. Одна. На окраине города. Возле погоста.