В Эфире. Дилогия (СИ) - Гарцевич Евгений. Страница 25

Староста принес из самого приличного дома несколько фляг с самогоном и задвинул речь, полную надежд на то, что мы теперь вернем расположение духов и восстановим поселение. Ачи с Кенучином слушали без особого энтузиазма, а я продолжал улыбаться и всем кивать. Все вернем, все восстановим, дайте опыта побольше, а лучше расскажите, где Слеза зарыта.

Праздник устроили прямо во дворе. Быстро притащили несколько столов и лавок, расставив на них скудную закуску. Я подождал, пока народ расслабится и опьянеет, а потом пробежался по всем домам в поисках чего-нибудь ценного. Сплошное расстройство, пустота и мусор. Никогда раньше не думал, что в Эфире существует понятие «бедность», но это была именно она. Я даже ничего брать не стал из сундуков в доме старосты и в кузне. К шаману я не пошел — точнее, пошел, но черепа неизвестных мне существ, болтавшиеся в дверном проеме, как бы намекнули, что искать там нечего.

Больше всего меня расстроил мой дом, от которого осталось только три четверти. Одна стена, обвалившись, лежала теперь грудой камней и была присыпана трухой, в которую превратился тростник, покрывавший некогда крышу. Я добрел до складов, но и там меня ждало разочарование — початки кукурузы, накрытые листьями, едва покрывали пол одним слоем, хотя, судя по насечкам на стенах, когда-то эти помещения были набиты битком.

Дом гильдии оказался закрыт, а на двери висела табличка с символами, которые система дословно перевела: «Я есть Куетлачтли большой охотник на монстров. Со мной мой ученик. Мы есть отошли на маленькое количество минут». Я подергал ржавый замок, размышляя, как давно у Куечучу (когда-нибудь я привыкну к местным именам, а пока буду запоминать хоть сокращенно) началось это маленькое количество минут, и вернулся на праздник.

Попытался пристать к старосте с просьбой научить меня строить дома, но тот лишь отмахнулся. Как, впрочем, и Ачи, и Кенучин, и все остальные жители деревни. Общаться со мной согласился только карапуз, но и его быстро оттащила уже пьяная мать. Мне и самому захотелось побыть в одиночестве. Нахлынули воспоминания моего прошлого воплощения, и я выпил за упокой игровых душ своих родителей.

Самогон оказался вполне приличным — добавил несколько очков силы, снизил ловкость и мудрость, но в целом оказал расслабляющий эффект. Хотя, может, дело было в том, что впервые с начала всей этой кутерьмы меня не пытались потискать, убить или изнасиловать, а вокруг были хоть и странные, но единомышленники. И понеслось. К пятой рюмке мне стало совсем хорошо, мудрость упала до нуля, ловкость наполовину уменьшилась из-за штрафа, и нарастало желание отправиться в Динасдан, чтобы высказать Хранителям все, что я о них думаю. Я звал с собой пьяных Ачи и Кенучина, но они наотрез отказывались. Тогда я предложил им отправится в соседнюю деревню на поиски доступных туземочек, и они почти согласились, но тут прибежал раненый мужик в разорванной одежде и стал кричать, что с Куетлачтли случилась беда.

Мужичок оказался моим коллегой-монстроловом по имени Точтли, а Куечучу, как я вспомнил, был главой местной гильдии. Три дня назад они вместе ушли на охоту за кукурузным демоном, который портил посевы на дальних полях, лежащих за полосой джунглей. Теперь же Точтли рассказывал, что демонов оказалось целое семейство и пока он отважно разбирался с одним, другие напали сзади.

Деревня мобилизовалась на удивление быстро. Только что все гудели за столом пьяные — и вот уже готов спасательный отряд. В его составе оказались три воина Ягуара (Кенучин и два старичка), Ачи, шаман и я. Причем для меня это стало некоторым сюрпризом — толпа незаметно подалась назад, и я будто вызвался добровольцем.

Спасибо скриптам Эфира, Точтли моментально опознал во мне нового монстролова, схватил меня за руку и потащил в здание гильдии. С ноги распахнул дверь, не обращая внимания на замок, и подвел меня к стойке с оружием — выбирай, мол, только быстро. Мой разгоревшийся было энтузиазм потух практически моментально — я даже не знал, что такой хлам может быть в игре. Трухлявые дубинки, ржавые ножи, пара кривых копий и два древних мушкета, завезенных, видимо, еще экспедицией Магнуса. Более или менее приличный вид имело только одноствольное ружье местного производства.

«Хуицилихуитл — «гнев колибри», ружье одноствольное. Мастер Хуемак из племени Красноголовых. Уровень — 1. Урон — 40-65. Разброс — 0,8 метра на 100 метров полета пули. Эффективная дальность — 45 метров. Перезарядка — 5 секунд. Прочность — 24 из 100. Количество зарядов — 14 из 100. Дополнительные эффекты — снижение уровня шума выстрела на 10%».

Едва я взял ружье, чтобы рассмотреть, как Точтли вручил мне мешочек с пулями, похвалил мой выбор и потащил меня обратно на площадь. К нашей спасательной миссии присоединилось еще несколько тощих полуголых крестьян с мотыгами. Вид у них был пьяненький после праздника, но воинственный. Точтли издал боевой клич, и мы бодрой рысцой двинулись через джунгли.

Три часа без остановок, но при этом никто даже не запыхался. Наоборот, по мере выветривания алкоголя жилистые старички только ускорялись. Расход выносливости у местных и у меня в том числе был довольно большой, но и восстанавливалась она почти моментально. Наша группа то рассеивалась, чтобы обойти слишком густые заросли, то вновь собиралась вместе, подбадривая себя боевыми выкриками и улюлюканьем. Мы забежали в небольшое поселение, еще более убогое, чем Уасиока, и наш отряд пополнился еще пятью воинам Ягуара. Минут через двадцать после этого мы выскочили в долину, заполненную рядами молодой кукурузы.

Точтли разделил нас на две группы и почти шепотом принялся объяснять, что мы будем делать. При этом он то и дело вздрагивал, прислушивался и оборачивался, а наше воинство теряло боевой настрой. Ветер донес до нас запах гнили и свежей крови, и я вдруг тоже засомневался в успехе нашей затеи. А потом Точтли поставил меня во главу одной группы и рукой показал направление, по какой дуге идти нашему отряду. Я заикнулся, что это плохая идея, но тот лишь кивнул, мол в паспорте написано, что ты монстролов, значит, иди и лови монстров. Что там может быть сложного!?

По приказу Точтли мы разделились, обошли поле с двух сторон и двинулись навстречу друг другу. Я сжимал свое ружье так, что побелели костяшки пальцев. Выставил его перед собой и, шарахаясь от каждого шороха, медленно шел вперед. На нас пока никто не напал, но с середины поля все громче слышалось равномерное чавканье, сопровождаемое отрыжкой. Запах гнили усилился. Мы выбрались на вытоптанную площадку, метров двадцать в диаметре. И там, среди поломанных зеленый стеблей, смогли наконец увидеть кукурузного демона.

По форме он был похож на великанский початок — толстая бугристая не то гусеница, не то личинка длиной метра в два. Безносая морда с маленькими глазками, пасть с тремя рядами тупых зубов — такими можно не столько рвать жертву, сколько перемалывать зерна. Этот экземпляр был мертв, из шеи торчал обломок копья и две стрелы, а к бокам присосались твари ростом мне примерно по пояс.

— Ангиаки, — шепнул мне Ачи, — маленькие еще, слабенькие. Кровь свежую очень любят.

Я быстренько пробежался по вики и заметкам путешественника. Оказалось, что ангиаки — это злые духи детей, брошенных в лесу, когда семья неспособна их прокормить. Про то, что эти духи собираются в стаи и грызут кукурузных демонов, эфиропедия умалчивала.

Ангиаков было семеро. Четверо из них обгладывали того демона, которого убили охотники. Еще трое завалили другого, размерами чуть поменьше, и теперь тащили его, кряхтя, к темному провалу на краю вытоптанного пространства. Почти через каждый метр они останавливались и, как сурикаты, вытягивались в полный рост, оглядывались, нюхали воздух.

Ангиаки действительно напоминали детей лет десяти-двенадцати, только очень запущенных. Грязные спутанные волосы до плеч, костлявые тела, окровавленные рты с удлиненными клыками в верхней челюсти. По внешнему виду каждого духа было понятно, как именно он погиб. Тела их были покрыты шрамами от встречи с диким зверьем. Я мысленно поблагодарил своих местных родителей, которые смогли меня вырастить, не бросив в лесу. А то, учитывая повальную бедность аборигенов, мог бы сейчас контракт в виде ангиака отыгрывать.