Порочная игра (СИ) - Бойд Анастасия. Страница 38

Глава 48. Хлыстов

Заметив Алису, которая почему-то оказалась самой близкой для моей Кати, когда нужно было опознавать труп, я сначала даже прошёл мимо, едва кивнув головой, когда она поздоровалась, но потом развернулся и догнал её. Я не мог больше ждать новостей.

– Здравствуй, Чехова. Я слышал, что ты вчера была на опознании, - язык будто заплетался, когда я начал говорить. – Это ведь не она?

– Нет, - покачала головой Алиса, и напряжение во мне спало. 

– Ну конечно... Нет... С ней же всё в порядке. Ну конечно, - бормотал я уже себе под нос, неловко пятясь назад, задевая студентов и коллег.

Я не мог придумать, что же делать. Что я способен сделать? Умереть вместо неё? Запросто, но как? Нужно было увозить её с собой в Германию, ещё прошлым летом... Всё равно она ужасно училась, а меня давно ждут в Мюнхенской клинике. Я привыкал к тому, что Кати нет. Если человек исчезает, то есть только два варианта – либо его найдут однажды мёртвым, либо не найдут никогда, но всё это, конечно, если человек пропал не по своей воле. А Катя... Могла ли она просто сбежать от страха? Она на всё способна.

Я стал чаще бухать. Через какое-то время после опознания, даже в университет припёрся выпившим, но меня отправили домой, и когда я вывалился из здания и прошёл немного дальше, то столкнулся с Чеховой. Точнее она зачем-то окликнула меня.

– Тепло ли тебе, девица? - съязвил я, глянув на её красные руки без перчаток.

– Я понимаю, что вам сейчас не до этого, но нам нужно поговорить. Я обо всём знаю, и думаю в ваших интересах, чтобы полиция об этом не знала ничего, - никогда не видел её такой смелой в беседе со мной. Чехова постоянно тряслась и робела, не смотря на безупречные знания.

– Стоп... Много слов, а суть где? О чём ты знаешь? 

– Я немного не в том настроении, чтобы играть с вами. Между вами и Катей были близкие отношения, и это ваш минус, если учесть то, что связь была тайной, - удивила она меня. Вот так новости. И где произошла утечка информации? В любом случае, полиции и так уже всё известно.

– Какое правильное определение... Связь, - усмехнулся я.  

– То есть, это всё-таки правда?

– Она просто любила решать проблемы с помощью своего тела. Услуга за услугу. А со мной немного задержалась... Не знаю. Может просто ей понравилось со мной. Или привыкла, - почему я нёс такой бред? Будто злился на Катю, как она мне и велела. Говорила, чтобы я думал о ней плохо... Но я ведь не думал о ней так!

– Ладно... Вы много выпили. Я спрошу вас об этом, когда вы придёте в себя, - вздохнула Алиса, и собралась уже уходить, но я схватил её за руку, немного разозлившись от такого снисхождения.

– Ты хочешь обвинить меня в её исчезновении? Да, я спал с ней. Да, она не хотела большего. Но даже в отместку, я бы ничего ей не сделал. И не поднимай этот вопрос. Здесь замешаны не только мы, и у тебя возникнут проблемы, - я отпустил её и уселся на снег. Почему-то меня вдруг осенило, что ректор вполне мог оказаться причиной исчезновения моей девочки. – Меня просто распирает от злости... Она, скорей всего, просто сбежала. Ей так легче... А мне выть хочется... Пусть только вернётся, я ей устрою... Отшлёпаю так, что маньяк ей милым мальчиком покажется.

Я наговорил множество глупостей, окончательно сбив с толку Чехову, но откуда взяться умным мыслям в пьяной голове? Я не был зол на снежинку, но... Всё, что она мне говорила о себе, я воспроизвёл Алисе, как безусловную правду.

Когда на следующий день я проснулся, протрезвевший, но ужасно уставший, то вдруг подумал об одном моменте. О ком так плохо отзывалась Катя? С кем она меня сравнивала? Из-за кого бросила музучилище? Схватил телефон, набрал старосту из Катькиной группы, узнал у неё номер Алисы, которой сразу же позвонил.

– Чехова, привет, - поздоровался я, но в трубке воцарилась пауза.

– Это кто? - наконец, спросила Чехова озадаченным голосом.

– Алиса, раздупляйся скорее. Глеб Георгиевич Хлыстов беспокоит.

– Я вас слушаю. Что-то о Кате вспомнили?

– Она до меда училась в музыкальном, так ведь?

– Так. Ушла после первого курса.

– Вот. Но почему ушла?

– Я не знаю. Говорила, что разонравилось. Неперспективная работа.

– Чушь. Вы вообще подруги или как? - не выдержал я. 

– Я за всё это время и подумать не могла, что вы вместе. Поэтому, сомневаюсь, что была для неё подругой, с которой она могла быть откровенной. Катя ничего мне не рассказывала о себе, - строго пояснила Чехова, и я разочарованно вздохнул.

– Вот дерьмо... Она упоминала о предательстве. Кто-то плохо с ней обошёлся в училище. Возможно, какой-то одногруппник или преподаватель. Не знаю... Может, у неё есть ещё какие-нибудь подруги? Более раннего периода?

– У меня есть номер её одногруппницы Ани. Может, она что-то знает об этом.

Всё утро я провёл на телефоне, и когда уже созвонился с этой Аней, то поднял свою задницу с дивана и отправился в музыкальное училище. Главное, не сорваться. Не убить его. Иначе, я так и не узнаю, причастен ли он к тому, что происходит. Влетел в холл этой шараги, и потребовал на так называемом ресепшене, чтобы пригласили Максима Александровича, преподавателя игры на фортепиано, мать его... Видимо, я не совсем был убедителен, когда просил об этом, потому что пришлось долго уговаривать и даже применить коррупцию. Но дело было сделано. Этот осёл оказался напротив меня. Типичный интеллигентный лауреат, вероятнее всего, гнилой внутри, как домашнее яблоко.

– Добрый день. Кто меня так сильно хотел видеть? - фальшиво улыбнулся этот смазливый пацан лет тридцати. И когда он только успел окрутить мою девочку, когда у него самого молоко на губах не отсохло?

– Здравствуйте, - сдержанно произнёс я. Не сейчас. Не при всех. – Ваш коллега, преподаватель.

– Как неожиданно. И чем обязан? - любезно продолжил он, будто действительно был рад.

– Отойдём немного в сторону?

– Конечно, пойдёмте в мой кабинет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я как на шарнирах направился за ним, понимая, как здорово то, что нас никто не увидит. Мы вошли в его каморку, и меня вдруг охватила ревность. Трахал ли он мою Катю здесь? Вот на этом столе... Представил её такой, какой она была со мной, но только под ним и здесь. Да твою мать! Выбросил эту дрянь из головы. Катя только моя, и к этому слизню никакого отношения больше не имеет.

– Я вас слушаю.

– Когда вы в последний раз видели Екатерину Аникееву?

– Кого, прошу прощения? - вот сука. Он даже не помнит её.

– Она училась здесь пять лет назад.

– Вероятно, пять лет назад и видел, - пожал он плечами, дружелюбно улыбаясь. Интересно, его мимика бывает другой? – Но честно, так сразу и не вспомню, о ком конкретно вы говорите.

– Вот посмотрите, о ком я говорю, - я быстро открыл фото с Катей на смартфоне и показал этому индюку.

– Снежинка? - усмехнулся этот петух, и внутри меня всё взорвалось. 

Что за херня? Как он смеет так её называть? Я схватил пианиста за воротник и прижал к стене, немного приподняв. Этот дрыщ был лёгким, как пушинка.

– Что происходит? - ну неужели! Его улыбка исчезла.

– Ты что сучок несёшь? Какая она тебе снежинка? Только я так могу называть свою девочку, а твой сраный язык пусть даже не смеет произносить ни эту кличку, ни её имя, - сцепив зубы, шипел я, опасаясь, что этот молокосос сейчас обмочится и заденет меня. – Когда ты видел её в последний раз, сопля интеллигентная?

– Я же говорю... Пять лет назад. Она ушла после первого курса.

– Из-за тебя, сука, ушла! - я впечатал его в стену с новой силой. Надеюсь, никто не придет сюда раньше, чем мы договорим. – Что ты ей сделал? - я и так знал ответ на этот вопрос, Аня всё мне рассказала, но пусть этот засранец воспроизведет это вслух. Если он не соврет, то возможно, и обо всём остальном скажет правду.

– Мы просто поссорились! Она восприняла всё слишком серьёзно.