Кровавый плен 2 (СИ) - Фудживара Алиса. Страница 28

– Расскажи мне про отца. Что с ним случилось?

Глава 12. Прогнившие корни

Глядя на дочь, Вилейн испытывала противоречивые эмоции. С одной стороны, сидящая перед ней девушка – ее плоть и кровь, похожая на нее как две капли воды, с другой – женщина отчетливо видела в ней слабохарактерность отца. Никчемного и мягкотелого, трудившегося на благо простых смертных, вместо благородного древнего рода, к которому принадлежал.

Некогда Фагус обладал поистине впечатляющей мощью, но дурная голова заставила его растратить свою жизнь впустую. Древний, одержимый помощью обычным людям во вред себе, вызывал у Вилейн лишь презрение. Он скандировал примерно то же самое, что сказала дочь, когда впервые услышала их историю – вымирание не остановить, пора отпустить свою природу и забыть о ней, а дарованную силу направить на процветание мира, общего и неделимого на своих и чужих.

Мягкосердечный врач исцелял всех подряд, словно мессия проходясь по коридорам и палатам медицинских учреждений, в которых работал, и накладывая чудотворную длань на пациентов. Одним хватало мимолетного прикосновения, вроде похлопывания по плечу и пожатия руки, других необходимо было подольше удержать рядом объятиями и продолжительными подбадриваниями, а с кем-то мужчина подолгу оставался возле больничных коек, вытаскивая страждущих с того света. Неизлечимо больные на пороге смерти и пациенты в коме волшебным образом поправлялись. А он уходил. Молча и ничего не требуя взамен, как будто и вовсе был ни при чем.

Из-за своей «тяги» к тактильным контактам и почти что детской доброжелательности в кругу коллег, да и в глазах большинства пациентов, Фагус слыл весьма странным человеком, чудиком, но его это не волновало. Со стороны казалось, что его излишне участливое общение с окружающими всего лишь своеобразная гипертрофированная человеческая доброта. Но то было ширмой, скрывающей повальное исцеление. Никто даже не понимал, что происходит.

Никчемный мусор, не заслуживающий даже дышать одним воздухом с представителями древней крови, множился и процветал. В то время как отмеченные силой прозябали в тени и вымирали.

Древний, отказавшийся от своих корней и напрочь эмоционально оторванный от своей истории, по мнению Вилейн, был недостоин носить фамилию одной из самых могущественных семей. Ее тошнило от его возвышенного благородства. Ни власти, ни влияния, ни амбиций, ни даже инстинкта выживания. Только помешательство на благости и жертвенности. Фагусу не нужна была ни семья, ни ребенок. Лишь удовлетворение от собственных «божественных» деяний. Такому ничтожеству она не собиралась отдавать себя. Но ей была нужна его кровь. Кровь Мораги. Без нее дальнейшие планы не имели смысла.

Вилейн выбралась с самого дна благодаря своему жесткому характеру. Расчетливому и беспринципному. Захудалый третьесортный клан, уроженкой которого она являлась, влачил ничем не примечательное существование. Женщина не желала даже помнить своей прежней фамилии. С ее умом, способностями и красотой недопустимо было оставаться на этом тонущем корабле. Ведь мало обладать даром – нужно еще умудриться засветиться в самых верхних кругах древнего сообщества.

Она желала признания, власти, могущества. Опустившийся до помощи людям Фагус точно этому не поспособствовал бы. Поэтому для брака предприимчивая женщина выбрала свободного и обладающего всеми необходимыми для нее качествами Элиоса Вельфора, семейство которого входило в пятерку самых влиятельных древних.

С ее внешними данными не составило труда соблазнить их обоих. Правда, с Фагусом пришлось малость попотеть. Только после продолжительного притворного восхищения его миссионерской деятельностью, добротой к нуждающимся и изрядной дозы крепкого алкоголя Вилейн удалось уложить мужчину в постель. Но как только она получила желаемое, без зазрения совести оставила его, отправившись покорять сердце Вельфора.

Фагус не придал ее уходу совершенно никакого значения, будто даже и не заметил. Это злило, но так было даже проще. Никаких скандалов и слухов.

Вскоре после разрыва, иссушенный магией отец ребенка, уже зародившегося в ее чреве, покинул мир, не дожив даже до тридцати. Несчастный, возомнивший себя избранным, рожденным избавить мир от болезней, поплатился за это. Сила, как это не прискорбно, рано или поздно, выжигала всех. Удача, что она успела заполучить материал Мораги для своих нужд.

Вилейн самым бессовестным образом воспользовалась неискушенным целителем, единственной страстью которого до конца жизни так и осталось желание избавить мир от страданий. Но и он, сам о том не подозревая, невольно навредил ей.

Вилейн способна была взывать к древней крови таким образом, чтобы по собственному желанию вмешиваться в процесс зачатия и формирования плода, а именно, определять необходимый пол будущего ребенка. У нее одной отсутствовали проблемы с размножением. А в клане Мораги уже долгое время не появлялись женские особи, но она могла это исправить. Как и подправить вырождение древних в целом.

Однако главной целью все же оставался лорд, уже давно не желающий контактировать со своими подданными. Но с ее способность и кровью Фагуса, Вилейн могла быть полезна для Изара, как никто другой. Если дочь сможет родить ему наследника, вся власть древних сосредоточится только в руках их семьи, а имя Вилейн Вельфор будет увековечено в истории, как и ее потомков. Глаза женщины горели огнем нетерпения, когда она об этом размышляла.

Но сталось так, что материал Фагуса оказался слишком враждебен и непредсказуем и чуть не убил ее саму и ребенка внутри нее. А после Вилейн и вовсе лишилась возможности к дальнейшему зачатию.

Теперь она испытывала к Фагусу не только отвращение, но еще и жгучую ненависть, ведь он отобрал единственное, что выделяло ее из сородичей. Инструмент, с помощью которого она собиралась поднять популяцию древних и свою значимость.

Оставалось надеяться, что дочь, обладая при том еще и кровью целителей, которые в прошлом являлись единственной надеждой лорда Изара, также унаследует ее способность к управлению размножением. Но узнать этого так и не удалось. Лэйрьен Риман помешал ей. И все из-за этой проклятой Марии Тэрелиас.

Погрузившись в воспоминания, Вилейн молчала довольно долго, и Кара, в конце концов, потеряла терпение.

– Возможно, мне стоит спросить об этом у господина Изара? – задумчиво произнесла девушка, привставая из-за стола.

– Сядь, дитя, – вздохнула женщина, принимаясь за третий бокал вина. – Я понимаю твой интерес. Если ты так того желаешь – хорошо.

Вилейн рассказала. Но выложила информацию очень сухо и сдержанно, как выжимку из учебника по истории, убрав личные эмоции и о многом умолчав. Ведь наивный нежный цветочек, в которой за эти десять лет превратилась дочь, не выдержал бы таких откровений. Слабость характера Кары без твердой материнской руки расцвела во всей красе.

После ее объяснений дочь была уверена, что родительская любовь прервалась именно из-за отца, не желающего семьи, и мать была вынуждена устраивать свое будущее с другим мужчиной. В какой-то мере, так оно и было, а потому звучало весьма убедительно и чистой ложью не являлось. Но, к ее удивлению, дочь уловила суть неожиданно быстро.

– Ты… с самого начала растила меня для него? – тихий голос девушки звучал нестерпимо громко и жестко в тишине пустого обеденного зала.

– Милая, конечно же нет. Стала бы я так долго скрывать тебя от лорда, если бы это было правдой? – Вилейн усмехнулась, но внутренне напряглась. – По правде, меня посещали такие мысли. Но ведь несмотря на то, что Мораги подобрались очень близко к реализации его плана – все равно потерпели неудачу. Я не верила, что это в принципе возможно. Но если господин Изар желает попробовать вновь, я не имею права препятствовать его воле.

Поверить ее словам было просто. Ведь дочь не знала о нюансах. И никогда не узнает.

Кара, все еще подозрительная, но, вероятно, удовлетворенная объяснением, задумчиво крутила в руке вилку.